Россия и мусульманский мир № 1 / 2017

В конце XX в. усилия российских реформаторов были направлены на реализацию линеарной модели модернизации в либеральном направлении. Однако осуществить на практике эту модель не удалось, и российское общество вернулось к государствоцентричной матрице развития. В результате российское государство стало напоминать «витязя на распутье», обеспокоенного, с одной стороны, проблемами вхождения в глобализирующееся мировое пространство, а с другой – поисками путей национального развития и моделей национальной интеграции в условиях этнокультурного многообразия, возрастающего вследствие процессов глокализации и усиления миграционных потоков. В современной России поиск моделей национальной интеграции осложняется тем, что в полиэтническом российском обществе существуют глубокие социальные неравенства, разнообразные социальные интересы и ценностные ориентации, затрудняющие консолидацию российского общества [Перегудов 2011].

Национальная интеграция – это процесс объединения национального сообщества в единое целое в результате формирования нации в рамках государственного образования. Одним из этапов развития нации выступает национальная консолидация как сплочение национального сообщества на основе общих целей, интересов или ценностей. Поэтому консолидация, в отличие от интеграции, существует на уровне национального сознания и в значительной степени связана с формированием национальной идентичности. Модели национальной интеграции – это когнитивные аналоги реальных процессов национальной интеграции, обусловленных спецификой нациестроительства в тех или иных странах.

Теоретические трудности, связанные с изучением проектов нациестроительства в России, связаны с тем, что в научной литературе существуют различные представления о том, что такое нациестроительство, или nation building [Репьева 2013]. В зарубежной литературе термин nation building в одних случаях связывается с формированием нации [James 1996: 18–46; Иноземцев 2013: 298], в других – с созданием государства и формированием у населения чувства национальной идентичности [Bell, Freeman 1974: 11], в-третьих – с построением национальной идентичности с использованием силы государства [Nation Building… 1966].

В отечественной литературе одни исследователи считают, что нациестроительство – это процесс формирования национальной идентичности, суть которого заключается в создании в обществе чувства солидарности и патриотизма по отношению к своему государству [Тишков; Астафьева 2016: 52–56]. Другие полагают, что нациестроительство – это «соединение людей множеством взаимных связей и обязательств», которое становится возможным, «когда большая часть населения ощущает свою солидарность с множеством сограждан и свободно, по доброй воле принимает на себя заботу о них и ответственность перед ними» [Кара-Мурза, Куропаткина 2014: 375]. Некоторые исследователи, рассматривая нациестроительство как способ государственного регулирования межэтнических отношений, обращают внимание на необходимость очертить в первую очередь концептуальные подходы к такому явлению, как национализм [Барышная 2014]. Это обусловлено тем, что «не нация, – как считают специалисты, – создает национализм, а национализм создает нацию», и в связи с этим они выделяют гражданский и этнический виды национализма: первый собирает народы в большие нации, а второй разделяет нации и народы на менее крупные этнические общности [Кара-Мурза, Куропаткина 2014: 372–473].

Теоретические трудности, связанные с изучением проектов нациестроительства в России, обусловлены также тем, что в настоящее время существуют различные подходы к пониманию нации. В рамках одного из таких подходов, сложившихся под влиянием практик нациестроительства в западноевропейских странах, нация рассматривается как социальная общность с едиными национальными интересами и гражданскими ценностями, объединенная общей политической системой. При этом в понимании нации выделяется французская традиция, в которой нация рассматривается как политическое и гражданское сообщество, и немецкая традиция, связанная с пониманием ее как этнонации, т.е. сообщества культурного происхождения. Другой подход к пониманию нации связан с практикой nation building в США как иммигрантском государстве, в котором отождествляются понятия американского народа и американской нации как политического сообщества, основанного на верности американскому государству и приверженности американским ценностям, составляющим ядро политической культуры американского общества. В связи с этим некоторые исследователи считают, что с точки зрения западноевропейских практик nation building сегодня в США нет нации и поэтому американцы представляют собой не nation, a people [Иноземцев 2013: 300–312].

В целом можно выделить несколько идеальных типов нациестроительства в зависимости от особенностей социокультурного и исторического контекстов. Во-первых, это формирование моноэтнической нации, или нации-государства, основу которой составляет общность этнического происхождения, языка, религии, экономических интересов и политической системы. Во-вторых, это формирование полиэтнической политической нации на основе общности национальных (государственных) интересов и политических ценностей. В-третьих, это формирование полиэтнической гражданской нации, базирующейся на общих гражданских ценностях. В-четвертых, это формирование трансэтнической идеологической нации, основой которой является общность государственных интересов и идеологических ценностей. В-пятых, это формирование трансэтнической нации-цивилизации, основанной на общности цивилизационных ценностей и культурных кодов жизнедеятельности.

В настоящее время дискурсы о нации в России разворачиваются, с одной стороны, на уровне политических проектов, связанных с формированием единой российской нации, с другой – на уровне обсуждения вопроса о том, существует ли в России нация, и если да, то каковы ее особенности. После того как в стране не удалось реализовать проект, связанный с формированием гражданской нации на основе гражданского общества, была предложена идея о российском многонациональном народе как единой нации. Впервые эта идея была высказана в 2004 г. в докладе В.В. Путина по вопросам межнациональных и межконфессиональных отношений. Однако с самого начала эта идея вызвала, как отмечают исследователи, оппозицию со стороны региональных этнократий, которые усматривали в ней ущемление национальных прав различных этнических групп, а также русских националистов, которые отводили русским как государствообразующему народу особую роль в России [Малинова 2008: 66–79]. В дискурсе возникли также опасения, что реализация этой идеи в рамках политики «жесткой руки» и вертикали власти станет новым форматом слияния наций [Михайлов 2011: 116].

В 2008 г. возник Общероссийский союз общественных объединений «Российская нация», целью создания которого было, как отмечают исследователи, распространение в обществе идеи политической и гражданской нации в России [Зверева 2009а: 73–78].

В результате был предложен новый проект нациестроительства, который стал одновременно ориентироваться на формирование российской нации и как политической нации, объединяющей граждан Российской Федерации, и как гражданской нации, основанной на гражданском согласии. Вместе с тем в этом проекте сохранялась и идея российской нации как многонационального российского народа. В итоге «российская нация» оказалась, как подчеркивают исследователи, «зонтичным понятием», с помощью которого пытались сгладить общественные разногласия по поводу того, какой должна быть национальная идентичность в российском обществе [Зверева 2009б: 423].