Россия и мусульманский мир № 2 / 2013

Коллектив авторов

Ряды исламистов стали пополняться особенно после взятия Грозного чеченцами в августе 1996 г. Большинство чеченцев, относящихся к традиционным мусульманам, активно не участвовали в боевых операциях, в отличие от ваххабитов. После взятия Грозного началось установление новых порядков, в том числе и исламских. Это выражалось и в строгой защите исламских правил поведения и в требовании того же от других, хотя такие действия преимущественно носили больше показательный характер. Однако с февраля 1997 г., после избрания Аслана Масхадова президентом Чечни, действия «исламской партии» начали приобретать деструктивный характер, что привело к ослаблению законных властных структур, дестабилизации ситуации в целом, а в итоге – к появлению постоянного противостояния и раскола в чеченском обществе, в том числе и на религиозной почве.

Показателем возросшего влияния исламского фундаментализма на общественную жизнь являются попытки введения шариатского правосудия в республиках Северного Кавказа. После вхождения Северного Кавказа в состав Российской империи в XIX в. здесь одновременно стали действовать три формы законодательства: общегосударственные законы, шариат и адат (т.е. право, основанное на традициях и обычаях местных народов). Отношения между этими системами складывались не так просто. Еще Шамиль, создавая свой объединенный имамат, предпринимал меры, связанные со всяческим ограничением влияния системы адата. Вместе с тем, несмотря на возникающий соблазн ограничить применение норм мусульманского права, местная администрация вполне отдавала себе отчет в том, что полная ликвидация шариатского судопроизводства привела бы к массовым волнениям среди коренного населения, поэтому никогда и не решалась на ограничение норм мусульманского права. В XIX в. и вплоть до конца 20-х годов XX в. на Северном Кавказе функционировали народные суды, рассматривавшие гражданские и семейные споры между мусульманами в соответствии с нормами мусульманского права.

В советский период эти три правовые системы в целом мирно сосуществовали, однако приоритет естественно отдавался государственной правовой системе, тогда как на втором месте по своему влиянию стоял не шариат, а адат. В сельской местности при решении всех важнейших вопросов обязательно учитывалось мнение старейшин, а в Чечено-Ингушской Республике действовала даже специальная комиссия по примирению. В постсоветский период выяснилось, что современные западноевропейские демократические институты на Северном Кавказе оказались неэффективными, что вызвало интерес к мусульманскому правосудию.

После распада советской судебно-административной системы в регионе стала создаваться новая организация правосудия. Для противодействия росту организованной преступности и бандитизму с целью укрепления пирамиды власти руководство северокавказских республик стало реанимировать дореволюционные институты, характерные для сельской общины, в том числе суды по адату и шариату. В 1995–1996 гг. в Дагестане были разработаны законопроекты «О местном самоуправлении», «О сельской общине», «О третейских судах». Стало «модным» ратовать за возвращение к «горским традициям», связывая исламское возрождение с введением законов шариата. При этом политики Северного Кавказа поставили своей задачей поиск самобытного пути правового развития Северного Кавказа. Однако одновременно стало усиливаться влияние фундаментализма.

После того как в Чеченской Республике во второй половине 90-х годов приступили к работе первые в РФ официально учрежденные шариатские суды, в стране развернулись дискуссии, посвященные введению мусульманского права в мусульманских регионах РФ. Общественное мнение страны сразу же раскололось на два лагеря: сторонников и противников шариата. Все исламские религиозные деятели в России поддержали процесс введения законов шариата для российских мусульман. С их точки зрения, эта мера – единственное реальное средство в борьбе с преступностью, а также необходимое условие социального развития республик. Муфтий Дагестана С.М. Абубакаров, погибший впоследствии в результате теракта, рассматривал шариатский суд не как жестокость, а в качестве средства профилактики убийств. Многие московские политологи и журналисты в конце 90-х годов также выступили в поддержку введения шариата, например в Чечне. Известный отечественный исследователь, этнолог С.А. Арутюнов, полагал, что важным условием решения многих социальных проблем в Чечне и Дагестане станет создание джамаатно-кантонных объединений (сельских мусульманских общин), в рамках которых большую роль станут играть адатно-шариатские суды. Эти суды призваны регулировать разнообразные вопросы внутренней жизни общины: семейно-брачные отношения, нарушения прав женщин, улаживание различных споров, в том числе и процедуры примирения лиц, находящихся в состоянии кровной мести и т.д. Однако в российском общественном мнении введение шариата по-прежнему вызывает большой страх, способствуя распространению исламофобских настроений в российской прессе.

После первой чеченской войны в Чеченской Республике стала формироваться исламская государственность. Еще в ноябре 1996 г. парламентом республики было принято решение об изменении Конституции ЧРИ, в соответствии с которым в ст. 4 Конституции вошло положение о том, что ислам является государственной религией Чечни. В ноябре 1997 г. Ичкерия была объявлена Чеченской Исламской Республикой. Коран и шариат были объявлены основными источниками законодательства. В целях более углубленного изучения Корана в чеченских школах было введено углубленное изучение арабского языка, а также вводилась новая учебная дисциплина «Основы ислама».

Тенденция к исламизации правовой жизни Чечни проявилась, прежде всего, в области уголовного и уголовно-процессуального права. Официальной точкой зрения стало положение о постепенном переходе к принципам шариатского судопроизводства, на начальном же этапе предполагалась практика совмещения светских и религиозных правовых норм. Планировалось повсеместное введение шариатского судопроизводства, хотя на первом этапе предполагалось параллельное сосуществование шариатских и светских судов. Мусульманское право планировалось применять в первую очередь в отношении к хулиганству, в случаях мелких краж, имущественных споров, бракоразводных процессов и т.д. Однако вскоре возобладала политика, направленная на кардинальное изменение правовой системы в Ичкерии.

Осенью 1996 г. в Чеченской Республике Ичкерия указом тогдашнего руководителя, и.о. президента республики З. Яндарбиева вместо действовавшего ранее Уголовного кодекса РФ был введен в действие новый Уголовный кодекс ЧРИ, созданный на основе применения норм шариата. Из прежнего российского кодекса предполагалось оставить на первое время только те нормы, которые соответствовали местным традициям и которые предстояло изымать постепенно. После публикации текста нового УК в правительственной газете «Ичкерия» выяснилось, что многие из статей данного кодекса нарушают основные права и свободы, которые в соответствии со ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах не могут быть ограничены даже в условиях чрезвычайного положения. В этот кодекс были включены положения, предполагающие жестокие и бесчеловечные наказания при отсутствии гарантий прав обвиняемого. В частности, можно выделить ст. 126 УК ЧРИ, которая предусматривала смертную казнь за вероотступничество от религии ислама, что стало отрицанием известного положения Международного пакта, утверждающего право свободно и гласно выбирать и менять религию по своему убеждению. Ряд статей принятого в Чечне кодекса закреплял различие между гражданами, исповедующими ислам, и иными гражданами, причем для мусульман устанавливались даже более строгие наказания за ряд так называемых преступлений. Мировой опыт уже показал пагубность подобных новаций в процессе ускоренной исламизации. В Судане в 80-е и 90-е годы уже была введена практика осуществления шариатских наказаний, затронувшая все население страны, в том числе и немусульманского, продемонстрировав свой явно неправовой характер. Итогом такой политики стала непрекращающаяся уже много лет гражданская война, приведшая фактически к расколу страны на отдельные враждующие регионы.

На основе указов президента Ичкерии в Чечне стали создаваться шариатские суды, в вйдение которых стали передаваться уголовные и гражданские дела, при этом народные суды упразднялись. Был создан Верховный шариатский суд, которому подчинялись вновь создаваемые сельские, городские и районные. Рассмотрение дел осуществлялось без участия адвокатуры и прокуратуры, однако осужденный все же имел право обратиться с апелляцией в Верховный шариатский суд, решения которого считались окончательными. В 1996–1997 гг. в Чечне в спешном порядке стали создаваться курсы для подготовки кадров шариатских судов, однако их выпускники демонстрировали довольно низкий уровень не только шариатской, но и общеправовой подготовки. Уголовный кодекс, принятый в Чеченской Республике в 1996 г., стал практически копией уголовного законодательства Судана, Саудовской Аравии, Иордании, однако при этом не была принята во внимание существовавшая в Чечне традиционная правовая практика, основанная на адате. Считается, что именно действующая система адата наилучшим образом регулировала общественные отношения в Чечне, поскольку была наиболее адекватна образу жизни этого народа. Неудивительно, что значительная часть населения Чеченской Республики, в том числе многие религиозные деятели, довольно критически восприняли шариатские нововведения, игнорируя искусственно навязываемые нормы, имевшие иностранное, арабское происхождение.

Чеченское руководство второй половины 1990-х годов стало активно популяризировать средневековые жестокие формы наказания, в частности публичную смертную казнь. В своей деятельности в Чечне шариатские суды довольно часто грубо нарушали основные нормы мусульманского права. Вместе с тем известно, что шариат рассматривает наказание в виде смертной казни или отрубания рук в качестве чрезвычайной меры, а для вынесения подобного приговора принимаются во внимание очень веские причины и доводы, подтверждающие явно патологический характер наказываемой личности. Как отмечает современный исследователь Рукайа Максуд, «шариатский закон всегда вершится открыто, не зверства ради и отнюдь не на потеху кровожадной толпе, но для того, чтобы все видели беспристрастность и сдержанность совершаемого правосудия». Ускоренное введение шариата в Чечне было вызвано в первую очередь сугубо политическими причинами. Манипуляция же историческими трактовками шариата нашла поддержку исламских фундаменталистов, набравших силу в Чечне и Дагестане.