Россия и мусульманский мир № 5 / 2015
Шрифт:
Надо признать, что феномен такой беспринципности не только не возмущает часть западного и прозападного общества, но даже одобряется. Многие другие остаются равнодушными или стараются не обращать на это внимания. Представляется, что причины подобного явления следует искать глубже, а именно в серьезных социокультурных сдвигах, в изменении представлений о свободе, произошедших в ареале западной цивилизации и распространявшихся на остальной мир. Связаны они, в первую очередь, с наблюдавшейся в последние десятилетия экспансией неолиберальной системы капитализма. Возобладавшая в ней радикальная рыночная свобода нуждалась в снятии ограничителей для ее продвижения как на национальном, так и на глобальном уровнях. В их число попадали не только
Технологический базис современного транснационального капитализма требует формирования соответствующей ему надстройки в виде всемирного общества безграничного потребления. Оно призвано сохранять и поддерживать систему диктатуры рынка. Увеличивать ее влияние. Такое общество выгодно для системы.
Современный усредненный homo economicus приучается мыслить преимущественно экономическими категориями. Его образ жизни направлен на безмерное потребление. Бесконечное стремление к обогащению вынуждает хомоэкономикуса трудиться в поте лица своего, часто на сверхнормированной работе. Его образование ограничено и подчинено выполнению профессиональных задач, кругозор узок. Не хватает времени и средств, а иногда и желания на приобщение к высокой культуре. Он – человек примитивной массовой культуры, легко управляемый властями.
В отдельных случаях сама культура в ее широком понимании существенно меняется в процессе демонтажа институтов социального государства. Она уже в меньшей степени ориентирована на духовное, нравственно-этическое развитие общества. Искусство, наука и образование начинают рассматриваться прежде всего как коммерческий товар и лишь потом как национальное достояние. Они упрощаются и дегуманизируются. Их регулятивно-охранительные социальные функции существенно снижаются.
Подчас культура развлечений, потребления информации и навязываемых образцов быта начинает довлеть в формировании человека. Он приучается мыслить трафаретно, теряет индивидуальность и социальные связи, одновременно возвеличивается в собственном эгоизме.
«Новый человек» с трудом понимает культуру своих предков, прошлые и настоящие культурные ценности иных народов, зачастую воспринимает их как архаичные пережитки. Становится очевидным, что перемены последних десятилетий в культурной и духовной жизни части общества западного мира менялись далеко не в лучшую сторону. В этой связи правомерно рассматривать «Шарли Эбдо» как порождение неолиберального культурно-экономического конструирования, как показательный продукт современного массового общества потребления.
Естественно, что подобные разрушительные для духовной жизни тенденции, рожденные в недрах неолиберальной системы, вызывают протестную реакцию на Востоке, особенно в исламском мире – мире очень плотного слоя традиционной культуры, где вера и этика крепко связаны воедино, где крепки общинные узы.
Всё больше мусульман выражают протест против западной трактовки свободы слова, самовыражения и нравов, оскорбляющей их религиозно-нравственные чувства. Многими она начинает восприниматься как антиисламская, да и к тому же как антидемократическая, поскольку мусульманская часть европейского общества зачастую не может призвать к правовой ответственности тех, кто позволяет себе откровенное святотатство. В свою очередь на Западе распространяется мнение о несовместимости исламских ценностей с завоеваниями передовой демократии. Такие умонастроения всерьез настораживают. Тенденция к их возрастанию может привести к опасным последствиям.
Тем не менее огромная часть последователей ислама живет в демократических странах Запада или в условиях становления демократии в собственных государствах. Отстаивая свои права, они умело пользуются демократическими механизмами и свободами, борются за них лично или участвуя в партиях и движениях. Конечно, не все демократические свободы и права человека, что приняты на Западе, подходят для мусульман. Не все отвечают их нравственно-этическим убеждениям, религиозным установкам. Отсюда проистекают попытки выстроить свою «исламскую демократию».
Как известно, на международном уровне исламскими организациями и учеными разработаны собственные декларации прав человека, которые на общечеловеческом уровне не противоречат основополагающим постулатам прав человека, принятым на Западе, но и не выходят за рамки нравственно-духовных ценностей ислама. (Всеобщая Исламская декларация прав человека. 1981 г.; Каирская декларация по правам человека в исламе. 1990 г.)
Конечно, неразумно отвергать широкий комплекс общепринятых норм по правам человека, как это делают идеологи непримиримого исламизма. Для них все западные нормы жизни греховны. Надо признать, что постановление ООН 1948 г., посвященное правам человека, дало всему человечеству равные гражданские и политические возможности. В нем были отражены такие фундаментальные принципы жизнеустройства, как: равенство всех перед властью закона; неприкосновенность личности и имущества; право свободы мысли, религиозных, политических и общественных убеждений; равенство полов.
Структура прав человека значительно расширилась во время так называемой «второй волны» правозащитной деятельности, вызванной социально-политическими переменами в странах Восточной Европы и других государствах мира, влившихся в социалистический лагерь. Она обновилась такими важнейшими и фундаментальными положениями, как право на жизнь, на равенство в оплате труда мужчин и женщин. Эти права утверждают борьбу с расизмом и национализмом, отрицают эксплуатацию труда детей и женщин, нанесение вреда их здоровью, гарантируют право на труд и пенсионное обеспечение, а также на образование и здравоохранение. Они полностью созвучны исламской заботе о человеке, отвечают современным убеждениям миллионов последователей ислама.
Однако справедливую критику не только мусульман, но и многих других верующих и неверующих людей вызывают новшества «третьей волны», пополнившие набор прав человека идеями выхолощенных до предела рационализма и секуляризма. Проектировщики «третьей волны» вознесли на самый высокий пьедестал свободу личности и постановили, что для ее реализации нет никаких ограничений: ни морального, ни религиозного, ни духовного характера. Такое сверхэгоистическое и богоборческое право выплеснулось из стихии рыночного неолиберализма. Обогащайся безмерно и трать безмерно! Бери от жизни всё! Делай всё, что хочешь и как хочешь, если только не нарушаешь закон. А закон на наших глазах легализует и защищает известные свободы нравов и самовыражения, о которых еще лет двадцать тому назад говорить было неприлично.
Подобный сплав вседозволенности, беспринципной коммерции и безграничного эгоизма, который трактуется на Западе как достижение прогресса, вызывает естественное раздражение в мусульманском мире.
Связанные в исламе воедино вера, этика и закон сохранили до наших дней среди широких слоев мусульман такие культурно-психологические установки, как стремление к справедливости, взаимопомощи, ответственности за настоящее и будущее, за духовное и физическое здоровье человека, трудолюбие, умеренность, заботу о семье и нуждающихся, осуждение корысти и паразитизма, бережное отношение к окружающему миру. Этим принципам следуют или стараются следовать миллионы людей. Для них ислам – образ жизни, жизненный уклад, сохраняющий человеческое достоинство и духовное равновесие. Это их культура, которая определяет рамки свободы. Той свободы, что не только не противоречит фундаментальным гуманитарным завоеваниям человечества, но и сберегает собственные цивилизационные ценности.