Россия и русские в мировой истории.
Шрифт:
Таким образом, потенциал конфликтности был имманентно присущ начатому процессу дезинтеграции единого государства по неисторическим границам. Он не преодолен, лишь меняет свои формы и динамику в зависимости от политики новых государств на мировой арене. Хотя на поверхности все противоречия в начале процесса трактовались в русле борьбы коммунизма и демократии, на деле за этими формулировками скрывалось гораздо более сложное и глубокое содержание. По мере того как такая идеологическая парадигма устаревала, государственные доктрины стали очевидно отражать геополитический и цивилизационный выбор в мировой истории. Именно это было причиной, почему США и Запад, чья роль в формулировании идеологии, концепции и направлении расчленения очевидно высока, категорично потребовали немедленно признать распад СССР именно
Достойно внимания, что ни одно западноегосударство не позволило применить к себе пресловутое <право наций на самоопределение>, которое <нарушает суверенитет каждого окончательно образовавшегося государства> (Etat definitivement constitue) и <поэтому не принадлежит ни части, ни какому-либо другому государству>. На Западе уже Лига Наций разработала разные стандарты к его применению. В отношении западных государств <право на самоопределение> противоречит <самой идее государства как единицы территориальной и политической> и праву остального народа и государства на единство, что, как компромисс, рождает лишь культурно-национальную автономию. Но <исключение> было сделано для <стран, охваченных революцией>486.
Когда в России грянула большевистская революция и страна временно распалась, загадочный alter ego президента В. Вильсона полковник Хауз посоветовал ему <заверить Россию в нашей симпатии к ее попыткам установить прочную демократию и оказать ей всеми возможными способами финансовую, промышленную и мо-
486 Заключения двух комиссий по заказу Лиги Наций приведены А. Мандельштамом, русским дипломатом и теоретиком международного права, специалистом по правам меньшинств в книге: Зареванд. Турция и пантуранизм. Париж, 1930, с. 27-28.
391
ральную поддержку>. Именно США провозгласили на фоне первого распада России первый универсалистский проект перестройки мира на основах <демократии и общечеловеческих ценностей> – Программу из 14 пунктов. Г. Киссинджер отметил, что тогда США отвергли концепцию <равновесия сил> и Realpolitik как аморальные, введя новые критерии международного порядка – демократию, коллективную безопасность и самоопределение. Бессмысленно отрицать, что революция 1917 года и крушение СССР 1991 года имели внутренние предпосылки. Однако также бесспорно, что внешний контекст в 1991 году играл во внутриполитической жизни России большую роль, чем когда-либо в истории. К тому же в XX веке Realpolitik, в отличие от времен <тиранов>, прячется под идеологические клише, что демонстрировал коммунистический универсализм, а теперь повторяет философия <единого мира>.
Параллели с революцией очевидны в политике Запада, прежде всего англосаксонских интересов. Любопытно, что США откликнулись на драматические события 1991 года в духе своей стратегии 1917-го и приветствовали разрушение державы коммунистической теми же словами, что в начале века крах державы Российской. Когда протагонист <свободы и демократии> в Москве, Киеве и Тбилиси президент Буш, пообещав признание Украине, благословил Беловежские соглашения, когда США признали Грузию, не дожидаясь легитимизации тбилисского режима, невольно вспомнились времена Брестского мира, Хауз и В. Вильсон с их Программой из 14 пунктов, план Ллойд Джорджа по расчленению России, попытка признать сразу все де-факто существующие правительства на территории <бывшей> Российской империи и т.д. Но за всем этим – схема Маккиндера – пояс мелких и слабых государств от Балтики до Черного моря, подтвержденная заключением американского Совета по внешним сношениям о <буферной зоне между славянами и тевтонами>, подконтрольной англосаксам через многосторонние структуры и наднациональные механизмы.
В 1990 годы политика уже вездесущих США сразу обрела отчетливые черты <неовильсонианства>. Разрубленное национальное тело русского народа предлагается признать как окончательный результат его тысячелетней истории. Немедленно признано расчленение страны со всеми международно-правовыми атрибутами нынешнего времени – прием в международные организации и структуры, установка на вывод из них <иностранной> армии. Как и в Программе Вильсона, рассматривались переориентация Средней Азии на нового <опекуна> и <Кавказ как часть проблем Турции>. Вильсонианцы предполагали в Версале <начертать границы для новых государств>. Вполне в соответствии с этими планами границы были начертаны большевиками. Неовильсонианцы открыто потребовали необратимого закрепления этого раздела.
392
Для Запада был категорически неприемлем демонтаж СССР через выход из него республик в соответствии с правовой процедурой, которая явно лишила бы Грузию, Молдову, Украину тех стратегических преимуществ, что они получили в ходе коммунистических экспериментов. Очевидно, что именно эти территории, сделавшие в свое время Россию державой, без которой ни одна пушка в Европе не стреляла, придавали в глазах Запада ценность новым субъектам международных отношений в планируемом полном пересмотре мирового равновесия, которое с агрессией против суверенной Югославии приобрело уже характер откровенного передела мира.
Борьба за этот передел отражается и в процессах на самом пространстве исторической России, где члены Содружества Независимых Государств за восемь лет проявили свою историческую ориентацию. Действующие вокруг СНГ внешние факторы и силы оказывают по-прежнему серьезнейшее влияние на его перспективы. Политика Украины, Молдовы, Грузии, Азербайджана – государств, расположенных на линии беспрецедентного давления Запада на исторические рубежи России, является кардинальным фактором будущей геополитической структуры Евразии. Очевидно также и то, что общества этих государств демонстрируют противоречивые тенденции в своем видении будущего, а правительства последовательно удаляются от России. На их фоне отношения с среднеазиатскими странами, казалось бы, более далекими как цивилизации, представляются гораздо лояльнее даже при дистанцировании, во всяком случае не сулящими драматических перемен кроме как из-за сугубо внешнего вторжения. Это также имеет причину.
Русские и титульные элиты были поставлены в парадоксальное положение по отношению друг к другу самим фактом раздела страны по административным границам. Причина – неисторические границы новоиспеченных государств, явная нелегитимность превращения русских прямо на их исторических землях в национальные меньшинства в государствах, которых не существовало до того в истории. Страх перед правомерными ирредентистскими устремлениями побуждал новые национальные элиты препятствовать полноценной национальной жизни русских, ибо она могла способствовать их политической самоорганизации. Поэтому русских дискриминировали в местах их компактного и исторического проживания не из-за этнической неприязни, не по социальным мотивам, а с единственной целью – лишить их способности к национальному и государственному волеизъявлению и самоопределению. Всего этого нет там, где не стоит вопрос о русских землях, – Туркмения, Узбекистан, Таджикистан. Политика новых государств, будь она груба или тонка, систематически нацелена прежде всего на лишение русских роли субъекта государственной и национальной воли, на утрату национальной идентичности. Необходимо дать адекватную юридическую
393
и политическую оценку этой исторически уникальной и парадоксальной ситуации. Сколько бы ни говорили в русле позитивистского мышления о примате экономики, общей заинтересованности в сохранении существовавших связей и общего рынка товаров, о всесилии идеальных общественных институтов, которые сделают народы дружескими и добрососедскими, СНГ демонстрирует примат идеологии, философии, истории, порождающих политику, которая вторгается в экономику.
США, проявлявшие заботу о <порабощенных нациях>, не смутились тем, что <эксперимент над исторической российской государственностью, проводимый с начала XX века в русле теории о <праве наций на самоопределение>, привел в его конце к утрате этого права одним из крупнейших народов мира – русским>487. Случившееся с русскими не имеет ни юридических, ни исторических прецедентов в мире. Речь идет не о рассеянии в чужих странах, не о вхождении в состав уже давно сложившихся иных государств на условиях, признаваемых юридическими нормами своей эпохи (тогда превращение в национальные меньшинства естественно и правомерно), а о <произвольном разделении единого русского народа на территории его собственной исторической государственности>.