Россия и современный мир №1 / 2017

Игрицкий Юрий

По воспоминаниям Н.К. Крупской, во время болезни вождя она читала ему «Хулио Хуренито». Книга только что (1921) вышла в издательстве «Геликон» в Берлине. Крупская писала: «Из современных вещей, помню, Ильичу понравился роман Эренбурга, описывающий войну: “Это знаешь, – Илья Лохматый (кличка Эренбурга), – торжествующе рассказывал он. – Хорошо у него вышло”». Эта оценка потрясающа – ибо в «Хулио Хуренито» достается не только новой власти, но и самому вождю. (Ясно, что в девятитомном советском собрании сочинений Эренбурга двадцать седьмая глава о Ленине выпущена.) Чего стоит само название выпущенной главы «Великий инквизитор вне легенды?» Эренбург вспоминает о своих товарищах, ныне занимающих крупные посты. Автор боится их. Почему? Его ответ: «…Не то чтоб я верил очаровательным легендам досужих жён бывших товарищей прокуроров, кои изображали большевистских главарей чем-то средним между Джеком Потрошителем и апокалипсической саранчой. Нет, я просто боялся людей, которые что-то могут сделать не только с собой, но и с другими. Этот страх

перед властью я испытывал всегда… В последние же годы, увидев ряд своих приятелей, собутыльников, однокашников в роли министров, комиссаров и прочих “могущих”, я понял, что страх мой вызывается не лицами, но чем-то посторонним, точнее: шапкой Мономаха, портфелем, крохотным мандатиком. Кто его знает, что он, собственно, захочет, во всяком случае (это уже безусловно), захотев – сможет» 28 . Отдадим должное объективности вождя, не обидевшегося на эти страницы. Причина, думается, в том, что Ульянов прекрасно знал действительность и искренне верил: иначе в России – нельзя.

28

Эренбург И. Хулио Хуренито // Аврора. – Л., 1988. – № 10. – С. 37.

Говоря об увековечивании Ленина, припомним фразу Троцкого из автобиографии: «Отношение к Ленину как к революционному вождю было подменено отношением к нему, как к главе церковной иерархии. На Красной площади был воздвигнут, при моих протестах, недостойный и оскорбительный для революционного сознания, мавзолей… Набальзамированным трупом сражались против живого Ленина и против Троцкого» 29 .

И еще одно свидетельство. Будущим диктатором называл Ленина посол Франции в России Морис Палеолог. 21 апреля 1917 г., на пятый день после появления лидера большевизма на Финляндском вокзале, посол записал в дневнике: «Утопист и фанатик, пророк и метафизик, чуждый представлению о невозможном и абсурдном, недоступный никакому чувству справедливости и жалости, жесткий и коварный, безумно гордый, Ленин отдает на службу своим мессианским мечтам смелую и холодную волю, неутомимую логику, необыкновенную силу убеждения и уменье повелевать… Субъект тем более опасен, что говорят, он целомудрен, умерен, аскет. В нем есть, как я представляю, черты Савонаролы, Бланки и Бакунина» 30 .

29

Троцкий Л. Моя жизнь: Опыт автобиографии. – Берлин, 1930. – Т. II. – С. 259.

30

Палеолог М. Царская Россия накануне революции. – М., 1991. – С. 306.

Социально-экономическое неравенство: российские тенденции

М.И. Воейков, Г.В. Анисимова

Воейков Михаил Илларионович – доктор экономических наук, профессор, заведующий сектором Института экономики РАН.

Анисимова Галина Владимировна – кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН.

Советское равенство и постсоветское неравенство

В современной научной литературе отмечается, что за последние 30 лет во многих странах мира сформировалась устойчивая тенденция роста социально-экономического неравенства [7; 8; 10; 15; 16; 18]. Причем растущее неравенство в области заработной платы и доходов происходит независимо от уровней национального дохода и сокращения масштабов крайней нищеты. Об этом свидетельствуют исследования международных организаций [2]. С начала 1990-х годов примерно две трети стран испытали существенный рост доходного неравенства. В среднем разрыв в доходах между 10% самых высокооплачиваемых семей и 10% самых низкооплачиваемых увеличился на 70%. Причем доходы богатых семей росли быстрее, чем доходы среднего класса и малообеспеченных групп.

За последние 20 лет в большинстве стран (в 51 из 73 стран, по которым у Международной организации труда имеются данные статистики) произошло существенное изменение в распределении доходов от труда к капиталу – доля заработной платы в общем объеме доходов снизилась. Наибольшее снижение доли заработной платы в ВВП произошло в государствах Латинской Америки и Карибского бассейна (на 13%); за ними следуют страны Азии и Тихого океана (на 10%) и промышленно развитые страны (на 9%). В результате, по сравнению с предыдущими периодами, работники в меньшей степени смогли воспользоваться преимуществами экономического роста [20, p. 1].

Углубление экономического неравенства характерно и для современной России. Более того, неравенство в российском обществе чрезмерно, особенно на фоне ведущих европейских стран. В советский период официальная идеология провозглашала тезис о социальной однородности и равенстве всех членов социалистического общества. И примерно с 1970-х годов началось планомерное уменьшение дифференциации в уровне жизни советских людей и прежде всего – снижение дифференциации по зарплате.

Статистические

данные показывают весьма незначительное расслоение советского общества по уровню доходов. За период с 1950 по 1985 г. на фоне устойчивой тенденции роста среднемесячной заработной платы (у работников промышленности она возросла с 70,8 до 210,6 руб., т.е. прирост составил почти 200%) произошло значительное сокращение численности низкооплачиваемых работников. Если в 1956 г. заработки менее 80 руб. получала основная часть работающего населения (70,3%), то спустя 30 лет – менее 5%, и таким образом численность малообеспеченных работников сократилась почти в 15 раз. Еще интенсивнее возросла доля высокооплачиваемых работников (в 23 раза) [19, с. 146]. Основная масса трудящихся передвинулась в зону средних доходов. Отчетливо складывались тенденции развития социального государства и формирования массового среднего класса. Советское государство вполне можно было назвать социальным, ибо подоходная дифференциация населения была весьма незначительной. Децильный коэффициент (который рассчитывается как коэффициент фондов в современной статистике) составлял 3–5 раз, что было равно или даже ниже, чем в Скандинавских странах.

Вместе с тем темпы роста заработной платы различных категорий работников были неодинаковы. Более быстрыми темпами возрастала зарплата промышленно-производственных рабочих. Заработная плата ИТР и служащих увеличивалась медленнее, что привело к значительному сближению уровней оплаты труда инженеров и рабочих. Так, если в 1940-е годы зарплата ИТР была выше заработка рабочего более чем на 100%, то в середине 1980-х годов – всего на 10,2%. Таким образом, социальное государство стало перерастать в уравнительное [13, с. 40–41]. К концу советского периода дифференциация по зарплате настолько снизилась, что некоторые специалисты заговорили об опасных тенденциях уравниловки.

Так, известный советский специалист по проблемам дифференциации зарплаты Н.Е. Рабкина, давая профессиональный анализ причин неуспеха экономических реформ 1990-х годов, вполне справедливо отмечала тенденцию к уравниловке в оплате труда. Эта «взлелеянная экономистами» политика сокращения дифференциации заработной платы стала проводиться Госкомтрудом с конца 1950-х годов и «под корень подрубила экономические стимулы». Она считает, что до конца 1960-х годов экономика страны была еще «на краю воронки» и можно было вырваться из водоворота взаимодействующих частей разлаженного экономического механизма. «Но время было упущено, и события вышли из-под контроля» [11, с. 151].

В конце XX в., когда разрушалась советская система, многие граждане полагали, что приходит пора справедливости. Будущее постсоциалистическое общество виделось справедливым в противовес существовавшей почти уравнительной системе. Однако, как показала практика, прошедшие 25 лет экономических преобразований не создали общество социальной справедливости, скорее наоборот. С 1990-х годов в России появилась четко выраженная тенденция устойчивого роста подоходной дифференциации населения.

Коэффициент фондов позволяет наиболее четко оценить состояние доходов групп населения, находящихся на краях распределения – бедных и богатых. Как показывает его динамика, соотношение между средними уровнями денежных доходов 10% или 20% населения с самыми высокими доходами и 10% или 20% населения с самыми низкими доходами стремительно увеличивается (см. рис. 1). За период 1992–2015 гг. значение коэффициента фондов выросло почти в 2 раза. Если в 1992 г. доходы наиболее обеспеченного населения превышали доходы наименее обеспеченного в 8 раз, то к 2016 г. – уже более чем в 15,6 раз.

Рис. 1. Динамика коэффициента фондов

Источник: Социальное положение и уровень жизни населения России. – М.: Госкомстат России, 2002. – С. 130. Распределение общего объема денежных доходов и характеристики дифференциации денежных доходов населения main/rosstat/ru/statistics/population/level/#). (Дата обновления: 11.05.2016.)

В современной России чрезмерное неравенство населения по материальному уровню благосостояния является одной из главных социальных проблем. Согласно принятой в мировой практике оценке, если соотношение доходов наиболее и наименее обеспеченных групп населения превышает 10:1, то страна находится в зоне социальной нестабильности [1, с. 61]. Таким образом, в настоящее время в России речь идет не столько о дифференциации доходов, сколько о переходе ее в крайние, особо опасные формы социально-экономического неравенства.

Отметим, что анализируемая динамика показателей дифференциации доходов исчислена на основе данных официальной российской статистики, что приводит официально рассчитываемый коэффициент фондов к существенному занижению (не менее чем в 2 раза) реальной дифференциации доходов населения по нескольким причинам:

– коэффициент фондов рассчитывается по информации бюджетной статистики. А любое обследование домашних хозяйств включает не все слои населения (военнослужащих срочной службы, находящихся в местах заключения, маргинальные слои населения). Так, доля последних, по оценкам социологов, сегодня достигает 7–10% населения. В сеть обследования не попадают доходы сверхбогатых (примерно 5%). В целом бюджетная статистика описывает уровень жизни 80–85% населения страны;