Россия и Япония: стравить!
Шрифт:
Рузвельт откровенно потер руки и, перехватив удивленный взгляд Розена, поспешно объяснился:
— Не знаю, как вы, барон, я уже проголодался и жду не дождусь, когда нас пригласят на семейный завтрак...
И тут же в комнату вплыл чернокожий посланец супруги президента, чтобы величественно возгласить: «Кушать подано»...
Итак, Рузвельт, узнав о назначении Витте, потер руки.
И — не он один.
А вот министр финансов, Владимир Николаевич Коковцов, знающий Витте как облупленного, встретил это известие иначе...
Граф Коковцов был патриотом России без кавычек и громких слов, да и человеком был прямым. И своему коллеге, графу Ламздорфу, он высказал свое мнение о миссии Витте, не обинуясь: «Очень жаль, что председатель Комитета министров назначается на это место, ибо это означает, что мир будет заключен, потому что Сергей Юльевич пойдет на всякие условия».
Но не так прост был Сергей Юльевич!
Еще плывя на океанском пароходе «Кайзер Вильгельм Великий» (в издевку он его выбрал, что ли?) Витте дал «ультра-патриотическое» интервью петербургскому корреспонденту лондонской «Дейли телеграф» Э. Диллону. Сей представитель второй древнейшей профессии был явно многостаночником, поскольку ранее подвизался в России как профессор сравнительного языкознания Харьковского университета, а в Англии имел репутацию мастера по части деликатных дипломатических зондажей.
Конечно, этот, скажем прямо, английский соглядатай крутился рядом с Витте не зря...
Ступив же на землю Штатов, Сергей Юльевич продолжал усердно валять «патриотического» ваньку и начал с категорических заявлений Рузвельту насчет того, что «великая Россия никогда не согласится на какие бы то ни было условия, задевающие честь».
Затем же, откукарекав положенное для будущих историков, он закончил тем, что в неполный (неполный,читатель!) месяц «сдал» не только то, чего отстоять было уже нельзя, но и то, что отдавать было никак невозможно — если помнить о чести и трезво оценивать возможности японцев.
С чем стороны приехали в Портсмут?
Потери России в войне составили четыре с половиной миллиарда рублей — половина государственного долга.
Пятнадцать КВЖД!
Куропаткин сетовал на то, что у России не хватало средств на полноценное освоение Дальнего Востока, и поэтому, мол, он для нас большого значения и не имеет.
Так вот же они, эти средства! Сгорели пороховым дымом, просочились в чужую землю русской кровью...
Но и Япония с каждым днем войны не крепла, а слабела и залезала в долги. Собственно, это было первоекрупное военное столкновение XX века. Первое в мире! Причем столкновение, имеющее все черты современной войны.
Опыта ведения (в том числе и финансирования!) такойвойны не имели не только Япония и Россия. Его не имел вообще никто — ни в одной стране и ни в одной финансовой группе. Поэтому затягивание конфликта и нахватанные второпях японцами иностранные займы, второпях же евро-англосаксонскими банкирами выданные, грозили взорвать к чертовой матери всю финансовую мировую систему.
При этом Россию такой кризис затронул бы тогда менее всего (Витте еще не успел заарканить ее внешними займами накрепко).
Мы вполне могли не спешить и завершить войну достойно. А завершили ее виттевским миром.
Что он содержал в себе?
А вот что...
Россия признавала за Японией преобладающие интересы в Корее и обязалась больше не вмешиваться в японо-корейские отношения.
Уступала Японии — «при согласии» Китая (через 4 месяца им данном) — аренду Порт-Артура и Дальнего со всей окружающей территорией, имуществом, с Южно-Маньчжурской железной дорогой от станции Чанчунь (Куаньченцзы) до Порт-Артура, со всеми каменноугольными копями, принадлежащими этой дороге или разрабатываемыми для ее снабжения.
Выплачивала возмещение в 20 миллионов долларов на покрытие расходов по содержанию в Японии русских военнопленных.
Отдавала Японии часть Сахалина южнее 50-й параллели со всеми прилегающими островами.
Обязывалась заключить с Японией конвенцию по рыболовству в русских территориальных водах Японского, Охотского и Берингова морей сроком на 12 лет.
Конвенция, подписанная 28 июля 1907 года в Петербурге, была так выгодна для Японии, что ее называли скрытой контрибуцией.
И за все это Витте получил от царской России не презрение, а прославление.
В свое время Талейран сумел защитить законные интересы Франции в абсолютно проигрышной для Франции ситуации. Витте интересы России не смог (?) отстоять в ситуации, отнюдь не проигрышной. И вряд ли кто-либо иной, кроме Витте, мог бы их «пропортсмутить» так бездарно...
Нда-а... Во всем чиновном Петербурге не нашли лучшей кандидатуры первого делегата-уполномоченного, чем Витте. А чем был бы плох тот же второй делегат — барон Розен? Витте аттестовал его так: «Это человек хороший, благородный, с посредственным умом логического балтийского немца, очень отставший от положения дел в России, относительно вопроса о мире колебавшийся, покуда не ознакомился с рассказами полковника Самойлова и капитана Русина».
Надеюсь, читатель не так уж теперь и не знаком с Романом Романовичем Розеном, чтобы не увидеть, насколько Витте был гнусно лжив в оценке своего коллеги.
Розен-то как раз в положении дел разбирался неплохо. Мысля именно здраво и логически, он потому и колебался в вопросе о том, надо ли спешить и уступать, имея к осторожности и неуступчивости все объективные основания. И лишь паническое, по сути, настроение Самойлова и скептицизм бывшего морского агента в Японии капитана 2 ранга Русина позицию Розена как-то поколебали.
Впрочем, Витте ему на переговорах и рта не давал открыть. Зато сам раздавал налево и направо автографы и интервью. Он зарабатывал дешевый сиюминутный успех у широкой публики и прессы вместо того, чтобы одним сдержанно величественным видом (а габаритами его черт не обидел) показывать, что у России, мол, пороха в пороховницах хватает.
Пожалуй, тут будет уместным привести пару слов о прессе США, взятых из донесения нашего посланника в США А.П. Кассини от 3 июня последнего предвоенного 1903 года: «Здесь живет около 3 миллионов евреев, и почти вся пресса, подобно как и в Европе, находится в их руках».А непосредственно перед войной, 11 января 1904 года, Кассини докладывал:« Общественное мнение здесь скорее расположено благоприятно к Японии благодаря непрерывающимся инсинуациям англо-еврейской прессы».