Россия и Южная Африка: наведение мостов
Шрифт:
В. Г. Шубин описал, как решение менялось буквально по часам. О. И. Нажесткин, сотрудник Службы внешней разведки КГБ, был направлен в Анголу в октябре 1975 г., еще до провозглашения ею независимости, но уже после начала гражданской войны. Он отбыл из Москвы с заданием повлиять на руководителя МПЛА Агостиньо Нето в том отношении, чтобы тот договорился с Холденом Роберто и Жонасом Савимби о создании в стране коалиционного правительства после провозглашения независимости. Приземлившись по дороге в Луанду в Браззавиле, Нажесткин обнаружил, что там его ждет несколько иная инструкция: «высказать мнение» Нето о желательности создании такой коалиции. А через несколько часов последовала новая инструкция: довести до сведения Нето, что Советское правительство готово признать Анголу как независимое суверенное государство под руководством МПЛА, как только такая независимость будет провозглашена [412] .
Шубин
В декабре 1974 г. в Москве был разработан подробный план поставок МПЛА тяжелого оружия и большого количества амуниции через Конго (Браззавиль) [414] . В январе 1975 г. все три ангольских движения заключили соглашение о провозглашении независимости 11 ноября, но примирение не получилось: и СССР, и США начали наращивать военную помощь своим союзникам. В течение 1975 г. конфликт – с переменным успехом – развивался в основном между МПЛА и ФНЛА. По словам А. О. Уэстада, советские эксперты считали, что США вмешиваться в конфликт всерьез не будут и не верили информации МПЛА о вмешательстве ЮАР или Заира – их больше беспокоила китайская помощь ФНЛА. Но США вложили большие средства в военные поставки и подготовку бойцов как ФНЛА, так и УНИТА, а в июле 1975 г. правительство ЮАР приняло решение о вмешательстве в ангольские дела и начало поставки оружия УНИТА и создание для него тренировочных лагерей. С августа, когда положение МПЛА начало ухудшаться, руководство этой партии и кубинцы (которые к тому времени уже послали в Анголу своих инструкторов) просили советских руководителей активизировать поставки им оружия и помочь с транспортировкой кубинских войск в Анголу [415] .
К середине октября МПЛА контролировало менее четверти страны в центре, да и там только города. Парадоксально, но большую роль в том, что в октябре 1975 г. МПЛА удержалось в столице, сыграла именно интервенция ЮАР в Анголу. Премьер-министр ЮАР Джон Б. Форстер отдал приказ о начале операции «Саванна» – вводе на территорию Анголы регулярных войск ЮАР – в середине октября [416] .
По сведениям Уэстада, советское руководство знало об интервенции ЮАР заранее и пришло к выводу, что эта интервенция сделает вмешательство СССР менее рискованным с политической точки зрения. Даже президент Танзании Джулиус Ньерере, противник расширения конфликта и активного вовлечения СССР, считал, что южноафриканская интервенция сделала поддержку МПЛА извне необходимой, хотя и полагал, что она должна прийти в основном от африканских стран. 5 ноября секретариат ЦК КПСС обсуждал ситуацию в Анголе и решил направить туда суда ВМФ [417] .
Об ангольском конфликте написано очень много, но разногласия по поводу конкретных дат, последовательности событий, масштабов военных поставок и прочего остаются неразрешенными. Картина того, что происходило в Анголе в конце 1975 г. – да и позже, – различается даже у тех исследователей, которые работали с советскими первоисточниками: В. Г. Шубина и О. А. Уэстада.
11 ноября МПЛА провозгласило независимость Анголы и создало свое правительство в Луанде. Уэстад пишет, что советские военные самолеты начали переброску в Луанду кубинских военнослужащих и массированные поставки оружия за неделю до этого. Шубин сообщает, что СССР поставлял оружие МПЛА и обучал его кадры в течение нескольких месяцев до провозглашения Анголой независимости. Уэстад пишет, что около 60 советских военных начали прибывать из Конго в Луанду 12 ноября; Шубин – что первая группа советских военных инструкторов в количестве 40 человек прибыла в Луанду 16 ноября [418] .
Как бы то ни было, советская поддержка помогла ангольской армии и кубинцам разбить силы ФНЛА, наступавшие с севера, в нескольких километрах от столицы. В решающем сражении 10 ноября – накануне провозглашения независимости – участвовали и обученные в СССР кадры ангольской армии, и кубинцы, применявшие советское оружие [419] . После этого ЮАР и США сосредоточили свои усилия на поддержке УНИТА, занимавшей позиции на юге и юго-востоке страны.
Всю вторую половину ноября южноафриканский контингент – около трех тысяч человек – и силы УНИТА при поддержке США стремительно продвигались к Луанде. В это же время СССР начал массированную операцию по переброске в Анголу советского оружия и кубинских военнослужащих по воздуху и морем. С середины ноября 1975-го по середину января 1976 г. советские самолеты совершили 120 полетов между Кубой и Анголой. За это время было транспортировано около 12 тыс. человек. В Анголу было поставлено советское оружие, включая танки, противотанковое и противовоздушное оружие и истребители МиГ-17 и МиГ-21. К концу ноября южноафриканцы и УНИТА занимали центры пяти провинций. Но кубинцы остановили их наступление в 150 милях от Луанды, а в декабре нанесли им серьезные поражения в двух сражениях к югу от реки Кванза. В январе 1976 г. ангольцы и кубинцы начали контрнаступление. Правительство ЮАР решило отвести свои войска, отчасти из-за военных неудач, отчасти из-за решения Сената США, принятого 19 декабря, о прекращении финансирования всех скрытых операций в Анголе. К концу марта 1976 г. южноафриканские войска были выведены с территории Анголы [420] .
Правительство ЮАР преследовало в этой войне несколько целей. Первой было не допустить одностороннего провозглашения независимости Народным движением за независимость Анголы, которое южноафриканцы считали марксистским. Когда это не удалось, то цель броска на север изменилась. Теперь она заключалась в том, чтобы разбить ангольскую армию и, расчленив территорию Анголы по этническому признаку, создать на юге буферное государство под управлением УНИТА с границей к северу от бенгельской железной дороги [421] .
Руководство МПЛА называло войну с УНИТА и ФНЛА «второй войной за независимость», поскольку считало, что под прикрытием наступления военных подразделений этих организаций в стране шла интервенция Заира и ЮАР при участии Франции и США. Главной причиной интервенции оно считало избранную МПЛА социально-политическую ориентацию. В мае 1976 г. Хенрике Каррейра, первый министр обороны независимой Анголы, сказал об этом так: «Мы должны понять, что наш выбор социализма привел нас к конфронтации с империализмом…» [422]
Что защищали в далекой Анголе советские военные? Глава кубинской военной миссии Леопольдо Синтра Фриас отметил в разговоре с советским главным военным советником: «Если нужен социализм в Африке, нужно что-то делать; если он не нужен, мы уйдем. Мы не справимся без вашей помощи» [423] . Исследовавший отношения СССР с бывшими португальским колониями полковник В. И. Шарый пришел к аналогичному выводу. Основными направлениями сотрудничества СССР с Анголой, Мозамбиком и Гвинеей-Бисау в политической области он назвал «укрепление самостоятельности молодых государств, защиту их интересов в международных организациях, оказание помощи при выборе некапиталистического пути развития и формировании правящих партий; в экономической области – содействие в становлении национальной государственной экономики, коллективных форм сельскохозяйственного производства…» [424] . Более того, Шарый полагал, что Советский Союз «основное внимание уделял военнополитическому и идеологическому сотрудничеству, нередко в ущерб своим экономическим интересам», именно из-за стремления «навязать свою модель общественного развития» [425] .
Ветеран ангольской войны С. А. Коломнин писал, что в списке локальных международных конфликтов, в которых участвовал СССР, Ангола занимает особое место. «Практически впервые в истории СССР советским руководством была поставлена задача за тысячи километров от границ Отечества, в далекой Южной Африке не только помочь другой стране в строительстве национальной армии и отражении внешней агрессии ЮАР. В широком смысле слова Ангола рассматривалась советским руководством как своеобразный ключ к Африке. С приходом к власти в Анголе Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА) никогда еще прежде у СССР не возникало такого мощного и надежного союзника на Юге Африки. Поэтому цель была очевидной: всеми доступными силами и средствами помочь новому руководству страны и превратить Анголу в эталон африканского социалистического государства, целиком и полностью ориентирующегося на Советский Союз» [426] .
Инструкция главы Международного отдела ЦК КПСС Б. Н. Пономарева советской партийной делегации, отправлявшейся в Анголу в июле 1976 г., не оставляла сомнений в надеждах советского руководства на распространение ангольской модели на другие африканские страны: «Партия в Анголе должна стать инициатором марксистско-ленинских партий на Африканском континенте» [427] .
В Анголе, как и в других локальных конфликтах холодной войны, СССР боролся против империализма за социализм, в данном случае провозглашенный официальной политикой правящей партии этой страны. «Советский Союз, – писал Шарый, – несмотря на сложную международную обстановку и ограниченность экономических ресурсов в условиях гонки вооружений, оказывал всестороннюю поддержку прогрессивным силам этих стран, так как антиимпериалистическая платформа их руководства давала надежду на создание на Юге Африке группы дружественных СССР государств» [428] .