Россия и Запад

Лавров Александр Васильевич

Мы настаивали, просили проверить — у нас есть сведения: посылают на Колыму, а у Азадовского восьмидесятилетняя мать. Она даже не сможет приехать на свидание. Начальник снисходительно усмехнулся: ну хорошо, ладно, он проверит. Хотя заранее может сказать: разговоры про Колыму — выдумки, чушь какая-то. Все же он куда-то позвонил, назвал фамилию Азадовского. Долго слушал ответ, прикрыв рукой трубку. Потом попросил нас выйти. Ждали мы минут десять. А когда вернулись, он, глядя мимо нас, монотонно, без всякого выражения несколько раз повторил: «Азадовский совершил уголовное преступление и будет отбывать наказание там, куда его направили… Старая мать? Что ж… Не надо было совершать преступление».

Этапом Азадовский был отправлен через всю страну в колымский лагерь и отбыл там оставшийся срок. Искушенные зэки, едва глянув в его приговор, качали головами: «„Пять граммов анаши“ —

и Колыма? Что-то не то… Тут гэбуха, земляк». Азадовский и сам понимал, кто сфабриковал его дело.

Понимали это все его друзья, знакомые, коллеги. Не понимали только — зачем? За что?

Сегодня Азадовский и Светлана, его жена, оба реабилитированы. Это не было торжеством закона и справедливости, не было результатом запоздалого раскаяния работников КГБ, превратившегося в ФСК, судей, милиции, прокуратуры. Нет! Реабилитированы они лишь в результате огромной, отнюдь не безопасной даже сегодня работы, проделанной самим Константином Азадовским, ученым и писателем, для которого такие понятия, как правда, справедливость, честь, — не пустые слова.

И вот в 1994 году «Литературная газета» опубликовала новую статью о «деле Азадовского». В ней Ю. Щекочихин, в распоряжении которого оказались секретные документы из архива КГБ, раскрывает весь механизм преступления, совершенного против Азадовского и его жены.

Газетная полоса не смогла вместить всех обнаруженных материалов. Щекочихин разрешил мне воспользоваться этими документами, частично и теми, которые в газету не попали. Так появилась моя статья «Расправа». Впервые она была опубликована в «Вечернем Петербурге» 27 октября 1994 года. После этой газетной публикации общество «Мемориал» обратилось в городскую прокуратуру с заявлением, требуя возбудить уголовное дело против главных организаторов провокации, жертвами которой стали Константин Азадовский и Светлана Лепилина. Ответ не получен до сих пор.

Упоминаемый в статье А. В. Кузнецов в январе 1995 года был назначен первым заместителем председателя ФСК С.-Петербурга.

Но вернемся к документам, оказавшимся в руках Ю. Щекочихина, а потом и в моих. При чтении некоторых из них выясняется, что Азадовского готовили на роль суперопасного врага режима, изменника Родины, шпиона. Наверняка рапортовали начальству: дескать, вышли на «крупную дичь». А доказать ничего не смогли, не было улик. И отступать нельзя — можно звездочек с погон лишиться. И решили: сажать во что бы то ни стало. Провокацию провели руками милиции, суда, прокуратуры и главным образом тайных агентов.

Есть среди документов один, который заслуживает того, чтобы опубликовать его почти полностью. Подписан он заместителем начальника Управления МБ Российской Федерации 26 апреля 1993 года.

Управление Министерства безопасности

Российской Федерации по С.-Петербургу и области.

г. Санкт-Петербург.

26 апреля 1993 г.

Согласно сохранившимся в Управлении МБ РФ по Санкт-Петербургу и области архивным материалам житель Санкт-Петербурга Азадовский Константин Маркович, 1941 года рождения, уроженец г. Ленинграда, состоял на оперативном учете Управления КГБ СССР по Ленинградской области с 18.09.1978 года в связи с поступившими в 5-ю службу оперативными материалами, давшими основание подозревать его в «измене Родине в форме оказания помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности против СССР». Однако 4.10.1980 года окраска дела оперативного учета была изменена на «антисоветскую агитацию и пропаганду с высказываниями ревизионистского характера…» В процессе работы по делу легализованных материалов о проведении Азадовским К. М. враждебной и ИНОЙ ПРОТИВОПРАВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

(здесь и далее выделено мной. — Н.К.)

получить не представилось возможным.

Это значит, что заподозренный КГБ, оклеветанный его агентами и лично заинтересованными стукачами человек в результате всех проверок оказался абсолютно невиновным. Нужно было честно докладывать начальникам: осечка вышла, прокол. Ан нет! Читаем дальше:

Тем не менее руководством 5-й службы УКГБ ЛО в октябре 1980 г. было принято решение о привлечении объекта к уголовной ответственности за совершение общеуголовного преступления

(! — Н.К.).

Тогда же УКГБ ЛО информировало Куйбышевское РУВД г. Ленинграда о том, что Азадовский К. М. и Лепилина С. И. занимаются приобретением, хранением и употреблением наркотических веществ, хотя данных об этом в деле не имелось.

Таким образом, кто-то совершенно сознательно принял решение посадить двух ни в чем не повинных людей исключительно из собственных карьерных соображений. И еще, может быть, из личной неприязни к таким, как Азадовский, — слишком образованным и независимым. А Светлана Лепилина в этой гнусной акции играла роль вспомогательную, чисто служебную: удобнее, убедительнее было прийти к Азадовскому с обыском, предварительно задержав около дома его приятельницу с анашой. Ради этого была разработана и проведена целая операция. Ради этого молодую женщину отправили в лагерь, испортив ей здоровье, а заодно лишив жилплощади: комнаты Светланы по странной случайности достались ее соседке Ткачевой, давшей против Светланы и Азадовского «нужные» показания задолго до суда.

А теперь вернемся к статье Ю. Щекочихина:

Все участники операции подробно описали свои действия в объяснениях высокой московской комиссии в конце 1988 года:

…«В середине октября 1980 г. по указанию руководства отделения и отдела мне бывшим зам. начальника отделения тов. Без-верховым Ю.А. было передано в производство дело оперативной проверки на „Азефа“ (Азадовского. — Н.К.), заведенное в октябре — ноябре 1978 года. Мною… был подготовлен план агентурноследственных мероприятий по ДОР (дело оперативной разработки)… План агентурно-оперативных мероприятий по делу с целью выяснения характера контактов „Азефа“ с иностранцами предусматривал подставу… через Лепилину агента-иностранца, находившегося на связи с тов. Ятколенко И. В. Организация работы с агентом-иностранцем была поручена сотруднику отделения тов. Федоровичу А. М. При организации подставы на меня была возложена обязанность вывода Лепилиной через агента „Юнгу“ в ресторане гостиницы „Ленинград“, что было мною выполнено. С агентом-иностранцем „Беритом“ я не встречался…

Начальник 7-го управления 5-й службы УКГБ ЛО майор КУЗНЕЦОВ».

…Почему-то в объяснении майора Кузнецова была опущена одна существенная деталь, — пишет Ю. Щекочихин дальше, — та, на которую потом обратила внимание московская комиссия, — докладывающая Чебрикову:

«Из имеющихся в материалах ДОР сводки мероприятия „С“ видно, что накануне обыска Азадовского (после задержания Лепилиной) его квартиру посетил агент 5-й службы УКГБ „Рахманинов“… Сотрудник т. Кузнецов А. В., у которого источник находился на связи, в беседе пояснил, что „Рахманинов“ направлялся домой к Азадовскому по его заданию с целью выяснения обстановки в квартире, хотя это не вызывалось оперативной необходимостью, так как в августе 1980 г. в его жилище проводилось мероприятие „Д“»…

Мероприятие «С» — прослушивание телефона. Мероприятие «Д» — негласный обыск [3] …

3

Щекочихин Ю. Ряженые // Литературная газета. 1994. 28 сентября.

Вот кем оказался тот странный гость, который неизвестно зачем навестил Азадовского накануне обыска и внезапно захотел попить. Агент «Рахманинов»… Вот кто такой «испанский студент» Хасан, которому доверчивая Светлана Лепилина помогала покупать таблетки от гриппа. «Агент-иностранец „Верит“»…

Однако установить контакты Азадовского с иностранными разведками через «подставу» «Берита» не удалось. Тогда-то, видимо, и было «принято решение о реализации этого дела путем привлечения объекта к уголовной ответственности». И разработан план новой провокации. В протоколе допроса бывшего начальника отделения 5-й службы Николаева написано:

Когда в ходе дальнейших мероприятий не удалась реализовать информацию о том, что Лепилина используется Азадовским с целью передачи информации за границу, было принято решение кем-то из заместителей начальника УКГБ по Ленинградской области об организации мероприятий с целью привлечения Лепилиной к уголовной ответственности за хранение наркотиков.

Провокация проводилась так:

…В декабре 1980 г. руководством отдела 5-й службы УКГБ ЛО была разработана агентурно-оперативная комбинация, направленная на возможное задержание Лепилиной с поличным. Накануне «Берит» условился с нею о встрече в кафе на улице Восстания… Ему тов. Федоровичем было разрешено принести на встречу наркотики. (Из объяснительной записки офицера действующего резерва КГБ СССР подполковника Ятколенко, 1.09.89.)