Россия не Запад, или Что нас ждет
Шрифт:
Очень грубо различие двух типов общества по ряду признаков можно представить в следующей таблице.
Признак | Традиционное | Современное |
| Жизнеустройство | «семья» | «рынок» |
| Государство | патерналистское | либеральное |
| Власть | «идеократия» | «демократия» |
| Картина
| космизм | механицизм |
| Человек | соборный | индивид |
| Хозяйство | «экономия» | «хрематистика» |
Во время перестройки у нас стали много говорить о гражданском обществе. Мол, в России его нет, а на Западе есть, и потому-то там так приятно жить. Из того, что тогда говорилось, можно было понять, что гражданское общество — это ассоциация свободных граждан, которая ограничивает и контролирует действия государства, обеспечивает равенство всех граждан перед законом с помощью механизма разделения властей и приоритета права.
На деле «гражданское общество» — это условное, зашифрованное наименование такого способа совместной жизни, с которым неразрывно сцеплены важнейшие условия, в совокупности и определяющие тип цивилизации — рыночную экономику и демократию западного типа, выведенный из сферы морали гомосексуализм и эвтаназию, уничтожение индейцев и бомбежки Ирака. Все в одном пакете, из формулы цивилизации нельзя выщипывать приятные нам вещи, как изюм из булки.
Исходный смысл понятия гражданское общество таков. В Новое время, по мере того как складывалась современная западная цивилизация (Запад) и колониальные империи, в западной общественной мысли возникло различение двух образов жизни человека — цивилизованного и дикого. В пределах западной культуры человек живет в цивильном (гражданском) обществе, а вне этих пределов — в состоянии «природы». Представление о гражданском (цивильном) обществе возникло в т. н. натуралистической школе политической мысли, которая противопоставляла «естественное» общество (societas naturalis) «цивилизованному» или гражданскому (societas civilis). [43]
43
Нам не повезло уже с переводом, в русский язык вошел не тот синоним, которыми переводится латинское слово. Вышло так, будто речь идет об обществе граждан (от слова город). На деле же в точном переводе «гражданское общество» — это общество цивильное, цивилизованное. С самого возникновения понятия оно означало оппозицию «цивилизация — Природа» и "цивилизация — дикость» (иногда выражаются мягче — варварство).
Поскольку наблюдать на практике естественное общество и становление гражданского общества в Европе было уже нельзя, объектом наблюдения стали индейцы недавно открытой Америки. Их Гоббс и взял как стандарт человека «в природном состоянии». Тут была совершена большая ошибка, которая, впрочем, уже никого не волнует. До появления европейцев индейцы не были кровожадными, не воевали друг с другом и никаких скальпов не снимали. «Естественный» человек, о котором писал Гоббс, возник именно под разрушительным воздействием «цивилизованного» человека — европейцы, очищая территорию, стравливали племена индейцев, продавая им ружье за 18 скальпов [136].
Чтобы понять смысл, надо посмотреть, из кого состоит это цивильное, гражданское общество и каковы отношения «граждан» к тем, кто находится вне его, вне этой «зоны цивилизации». Прежде всего, для возникновения «гражданского общества» понадобилась переделка человека — Реформация в Европе, в XVI–XVII веках, освобождение человека, его превращение в индивидуума и собственника.
Разрабатывая понятие человека-атома и его взаимоотношений с обществом, Гоббс и Локк дали представление о частной собственности. Она и стала осью гражданского общества. [44] Как уже говорилось, именно ощущение неделимости индивида породило чувство собственности, приложенное прежде всего к своему телу. Произошло отчуждение тела от личности и его превращение в собственность. До этого понятие «Я» включало в себя дух и тело как неразрывное целое. Теперь человек раздвоился. Одна его ипостась — собственник, а другая ипостась— собственность. Возникла совершенно новая, нигде кроме Запада не существующая антропология. [45]
44
Жан-Жак Руссо в «Рассуждениях о происхождении неравенства» (1755) так писал о возникновении гражданского общества: «Первый, кто расчистил участок земли и сказал: «это мое» — стал подлинным основателем гражданского общества». Он добавил далее, что в основании гражданского общества — непрерывная война, «хищничество богачей, разбой бедняков».
45
Как и всякая частная собственность, в современном обществе тело становится своеобразным «средством производства». Э. Фромм, рассматривая рационального человека Запада как новый тип («человек кибернетический» или «меркантильный характер»), пишет: «Кибернетический человек достигает такой степени отчуждения, что ощущает свое тело только как инструмент успеха. Его тело должно казаться молодым и здоровым, и он относится к нему с глубоким нарциссизмом, как ценнейшей собственности на рынке личностей» [137].
Каждый индивид имеет теперь эту частную собственность— свое тело, и в этом смысле все индивиды равны. И раз теперь он собственник тела (а раньше его тело принадлежало частично семье, общине, народу), он может уступать его по контракту другому как рабочую силу. Но на этом равенство кончается, и люди западной цивилизации делятся на две категории — на пролетариев (тех, кто не имеет ничего, кроме своего потомства — prole) и собственников капитала (пропьетариев). Под этим делением— протестантское представление о делении людей на избранных и отверженных.
Те, кто признают частную собственность, но не имеют ничего, кроме тела и потомства, живут в состоянии, близком к природному (нецивилизованному); те, кто имеет капитал и приобретает по контракту рабочую силу, объединяются в гражданское общество— в Республику собственников. Вот слова Локка: «главная и основная цель, ради которой люди объединяются в республики и подчиняются правительствам, — сохранение их собственности» (слово «республика», т. е. «общее дело», изначально применялось к любому государству, в том числе и монархии). Это— полное отрицание, как отражение в зеркале, «Царства христиан», которое собирает людей в братскую общину ради спасения души (потому-то век Просвещения, во время которого формировалось гражданское общество, был назван «неоязычеством»).
Вот первый итог: установление гражданского общества требует разрушения всяческих общинных, солидарных связей и превращения людей в индивидуалистов, которые уже затем соединяются в классы и партии, чтобы вести борьбу за свои интересы. Это— полное, принципиальное отрицание соборной личности. Индивид не может быть «немножко делимым». А общинное мироощущение в том и состоит, что Я включаю в себя частицы моих близких — и всех моих собратьев по народу, в том числе живших прежде и грядущих после меня. А частицы Меня — во всех них, «без меня народ неполный». Я не могу быть «неделимым» или я перестану быть русским — мне придется стать «новым русским».
Пролетариат в гражданском обществе вел борьбу за то, чтобы «вывернуть» отношение и самому стать ядром общества, экспроприировать экспроприаторов. Тем-то Парижская коммуна отличается от русской революции: там была борьба классов, а в России борьба против наметившегося в России раскола на классы, за возвращение к братству — поиск града Китежа.
Борьба гражданского общества с пролетариатом — это на Западе. А за морями и снегами от Запада жили люди, не признающие частной собственности. Здесь царил принцип «один за всех, все за одного». Согласно теории гражданского общества, эти люди находились в состоянии дикости. Западная философия создала образ дикаря, которого надо было завоевать, а то и уничтожить ради его же собственной пользы. Колонизация заставила отойти от христианского представления о человеке. Западу пришлось позаимствовать идею избранного народа (культ «британского Израиля»), а затем дойти до расовой теории Гобино. Создатель теории гражданского общества Локк имел бизнес в работорговле, и для него в этом не было никакой проблемы — негры и индейцы касательства к гражданским правам не имели, они были «дикарями».
Так гражданское общество породило государство, в основе которого лежал расизм. И объектом его были не только «дикари», но и свои неимущие — что вызывало ответный расизм с их стороны. Внутреннее единство общества отрицается принципиально, как утрата свободы, как тоталитаризм. Даже столь привычное нам понятие «народ» у идеологов гражданского общества имело совсем другой смысл. Народом были только собственники, борющиеся против старого режима. Крестьяне Вандеи в «народ» не включались. Таким образом, гражданское общество основано на конфронтации с неимущими. Под его правом— террор Французской революции, который был предписан философами Просвещения и Кантом как совершенно необходимое и даже моральное явление. Большая кровь есть основа «социального контракта».