Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы
Шрифт:
Корабельный флот адмирала Кронгавена (Cronhawn) состоявший из 6-ти кораблей, отказывался препятствовать русским в Выборгском заливе, чтобы нарушить их перевозки, снабжение армии.
Основная шведская эскадра, состоявшая из 15 линейных кораблей, 5 фрегатов и нескольких судов меньшего класса с 25 мая находившаяся в море к 5 июня прибыла к Асп-э, где ограничилась лишь посылкой 5 кораблей в крейсерское плавание. В результате было зачвачено несколько русских судов, груженных различным товаром. Болезни, преследовавшие шведский флот постоянно, вынудили командующего эскадрой сменить стоянку и отойти в середине июля к Гангеуду. Оставаясь в прикрытии армии,
Шведская гребная эскадра находилась у Варгшера (Wargskar), и Левенгаупт требовал от командующего галерным флотом оставаться на месте, так как при нем находились транспорта с провиантом. Однако последний упорствовал в своем желании уйти оттуда при первом же попутном ветре, что и выполнил, оставив армию без дополнительных припасов.
Простояв шесть дней на абборфорской позиции Левенгаупт отступил снова и двинулся по направлению к Борго. В ночь с 12 на 13 июля армия прошла Форсбю (Forsby) и встала на лугах Бергбю (Bergby). Позиция снова была неплохой для обороны, хотя и не очень пригодной для размещения самой армии — место было сырым, болотистым, а лето выдалось дождливым и холодным. Обоз ушел дальше к Борго, поэтому финские и шведские солдаты страдали от недостатка и пищи и нормальных лагерных условий, спали в шалашах, на сырой земле. Все это способствовало развитию заболеваний. Повторюсь, что позиция все равно была очень выгодной для обороняющихся.
Сколько раз мы уже повторяем одну и ту же фразу. Вся Финляндия, если ее рассматривать с точки зрения театра военных действий, была, как нарочно, создана для идеальной организации оборонительных порядков. Причем, если со стороны противника, имея ввиду русских, естественные преграды, возвышенности, сопки, имели максимальную крутизну, становясь, как бы естественным полевым укреплением, то, наоборот, со шведской стороны они имели пологие спуски, облегчавшие подъем на господствующую высоту артиллерии, подвох боеприпасов и т. д. То есть все, абсолютно все способствовало дать отпор наступавшим порядкам русским.
Последняя позиция вновь оставляется, после получения известия о возможном обходе казаков со стороны Тавансгуста. Действительно, Ласси отправил в этом направлении бригадира Краснощекова с его казаками. Вечером, 19 июля шведы уходят из Бергбю, проходят ночью, Ильбю, на рассвете — Борго, и останавливаются за городом, западнее реки Борго.
Новая позиция была хуже всех предыдущих, находясь на низменной равнине, которая позволила бы русским приблизиться совершенно незаметно и при необходимости расстрелять всю шведскую армию артиллерией с близлежащих высот, не участвую в непосредственном боевом столкновении с противником.
Прошло еще девять томительных по своему бездействию дней, в течение которых можно отметить еще большую потерю боеспособности шведской армии. Заболеваемость приняла ужасающий характер и ежедневно сотни больных отправлялись в Гельсинфорс, продолжалось дезертирство из финских полков — в одном только Карельском драгунском насчитывалось всего 73 человека.
Шпилевская, приводит письмо, обнаруженное проф. Лагусом в Скоклостерской библиотеке, написанное в лагере под Борго и датированное 12 июля 1742 года:
"Я бы почел долгом поспешить обрадовать Вас, милостивый государь, известием о наших успехах, если не был вполне уверен, что слух о наших славных подвигах не только уже долетел до Швеции, но даже успел распространиться по всему миру. Кто теперь не узнает в нас достойных потомком храбрых Свевов и Готфов?
Подумайте, мы в несколько часов сожгли в виду неприятеля Фридрихсгам, не потеряв при этом важном подвиге ни единого человека!
Воображаю, как русские были изумлены, когда увидели, что мы смели у них перед носом сжечь несколько 1000 центнеров пороха, прекрасный цейхгауз, наполненный провиантом магазин и т. д.
Вам, милостивый государь, не возможно себе представить, какая была удивительная иллюминация, когда… лопались тысячи бомб и гранат… Окончив эту иллюминацию, мы в довольно хорошем порядке пробежали до реки Кюмень, где начались новые иллюминации селами, пильными и мукомольными мельницами. Заметьте, все выполнялось с особой аккуратностью.
Когда русские с большим трудом опять догнали нас, то у Кюмени была сделана третья иллюминация мостами и всем, что попадалось под руку, включая собачьи будки. Потому что сам генерал-лейтенант (имеется в виду Левенгаупт — прим. автора) прилагал в этот день все старания, чтобы сделать как можно больше вреда. За тем мы ретировались через другую реку к деревне Саттула. Бедным русским пришлось потрудиться, догоняя нас, потому что мы, как неутомимые герои, снова перебежали через две реки, а на следующий день и через третью. Мосты мы жгли везде, так что русским пришлось то и дело строить новые.
Нельзя достаточно нахвалиться осторожностью наших генералов, которые сумели все это исполнить без малейшего кровопролития, не смотря на то, что солдаты были взбешены, осыпали проклятьями трусость своих начальников и готовы были плакать с отчаяния, что им не позволяют драться.
Если так будет продолжаться и дальше, то я надеюсь скоро увидеться со своими друзьями в Стокгольме, да так скоро, что они вряд ли успеют закончить строительство триумфальной арки к нашему прибытию".
Здесь, как говориться, комментарии излишни.
Русские действительно не поспевали за шведами. Лишь легкие корваланты из гусар и казаков рыскали по округе, непрерывно тревожа отступающие шведские войска. Захваченные пленные показывали на допросах, что и эскадры и армия двигаются все вместе к Гельсинфорсу, с последующим намерением морем уйти в Швецию. Так продолжалось до бесконечности. Выйдя к очередному водному рубежу, кавалерия переправлялась вплавь, пытаясь настичь противника и вступая с ним в перестрелку. Между тем пехота восстанавливала переправу, и продолжала движение вперед. Между тем, шведы, оторвавшись от кавалерии, сжигали очередной мост, и уходили. Подойдя к очередному брошенному шведами лагерю, русская пехота забирала оставленные ими припасы, кавалерия продолжала преследование, и так до бесконечности.
Параллельно с действиями против основной шведской армии, Ласси не забывал и об оставленной далеко в тылу шведской крепости Нейшлот. Первоначально предполагалось отправить к ней значительные силы, правда, одной кавалерии — два драгунских полка, да казаков атамана Ефремова — 600 человек от армии, а 400 от Кексгольма, при необходимости усилив их тысячей донцов, стоявших в Олонецкой губернии. Отряду планировалось придать артиллерию — 3 пушки, да 20 мортирок. Генерал Левендаль просил лично поручить ему эту экспедицию. Но Ласси рассудил ограничиться сначала посылкой к крепости одной гренадерской роты из Кексгольма, да 400 казаков атамана Ефремова и предложить гарнизону сдаться. В случае отказа капитулировать, тогда уж двинуть все команды.