Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы
Шрифт:
10 ноября, на три дня, в армию прибыл сам Петр. На следующий ень он внимательно осмотрел все укрепления Риги, счел их достаточно серьезными и приказал отложить возможный штурм города до весны, ограничившись осадой и бомбардированием. Царь прекрасно помнил тот неприятный инцидент, что произошел с ним, когда во время осещения Риги Великим посольством ему было запрещено осматривать ее военные укрепления и зарисовывать их. После многих устных редупреждений часовые пригрозили применить оружие, если русские не прекратят этих попыток. Нахождение под дулами ружей для самовластного правителя огромной страны стало смертельным оскорблением. Сейчас настал момент, когда можно было рассчитаться за нанесенную обиду.
К 12-му ноября были возведены несколько батарей, и утром сам царь осуществил первые выстрелы из мортир. Уведомляя об этом Меньшикова, Петр писал: "Бомбардирование Риги началось, и первые три бомбы своими руками в город отправлены, о чем зело благодарю Бога, что сему проклятому месту сподобил мне самому начало отмщения учинить".
13-го ноября царь отправился в Петербург, а Шереметев часть войск отвел на зимние квартиры в Курляндию, оставив для блокады Риги отряд в 7000 человек под начальством князя Репнина, который в течение всей зимы не допускал подвоза припасов в город и бомбардировками производил в нем частые пожары. К весне 1710 года русские возвели новое укрепление между Ригой и Динамюнде, чтобы воспрепятствовать возможному появлению шведского флота в устье реки Двины. Крепостца получила наименование Александршанц, в честь Меньшикова, также прибывшего к осажденному городу. Кроме того, Западная Двина была перегорожена свайным мостом. Возведение этих укреплений было как нельзя кстати. С началом навигации шведский флот предпринял попытку деблокировать осажденную Ригу, однако был вынуждены отойти под огнем русских батарей назад к Дюнамюнде.
К 1-му мая все войска вернулись с зимних квартир. Шереметев ожидал лишь подвоза тяжелой артиллерии, чтобы начать разрушение крепостных стен, как на армию обрушилась эпидемия “морового поветрия”. Судя по описанию, это была чума, так как "люди стали умирать язвами" [546] . Немедленно были приняты меры к изоляции зараженных. Целые полки выводили из блокадной линии и ставили биваком в открытом поле и лесах, рота от роты на расстояние в версту. На всех дорогах, ведущих к Риге из Киева, Пскова, Нарвы, от границ Пруссии и Курляндии, были выставлены карантины и заставы. Но все это мало спасало войска от ужасной эпидемии. То, усиливаясь, то ослабевая, чума свирепствовала до последних чисел декабря 1710 года и унесла жизни 9800 человек. Во избежание распространения заразы полки в тот год не укомплектовывались рекрутами.
546
Червинский П.Е. История 35-го драгунского Белгородского полка. Киев. 1901. С. 50.
Эпидемия вынудила Шереметева приостановить активные действия по осаде Риги и ограничится только бомбардировками. Вскоре зараза, свирепствовавшая в русском лагере, перекинулась и к осажденным. В две недели из 12 000 человек гарнизона умерло около 8 000, а мирных обывателей — до 60 000 человек [547] . Кроме того, в городе стал ощущаться недостаток продовольствия.
В конце мая в армию прибыл оправившийся от раны, полученной в Полтавском сражении, генерал Ренне, которому была передана под командование вся конница и одна пехотная дивизия. 29-го мая состоялся военный совет, на котором было решено взять штурмом предместья. Из-за нехватки людей драгунские полки были спешены и отправлены на штурм в пешем строю. Всего для атаки отобрали 2400 человек во главе с бригадиром Штафом и полковником Ласси. 30-го мая все предместья Риги были захвачены, Шереметев приказал тут же возвести шесть мортирных батарей и начать непрерывный обстрел города.
547
Болдырев В. Осада и взятие Риги русскими войсками в 1709–1710 гг. Военный сборник. № 7. 1910.
12-го июня фельдмаршал отправил к губернатору Стрембергу парламентера с предложением сдаться, но последний ответил отказом, вследствие чего бомбардировки возобновились с еще большей силой. За десять дней (с 14 по 24 июня) по городу было выпущено 3389 бомб.
Эпидемия чумы, обстрелы, пожары и голод заставили обывателей обратиться к губернатору графу Стрембергу с просьбой вступить в переговоры с осаждавшими. 28-го июня комендант Риги собрал военный совет, на котором было единогласно решено, что при настоящих обстоятельствах дальнейшее сопротивление бессмысленно. Тогда Стремберг, известив об этом Шереметева, попросил у него 48-часового перемирия, на что фельдмаршал дал согласие. 30-го мая депутация от рижского дворянства, во главе с ландмаршалом Лифляндии Тизенгаузеном, отправилась в русский лагерь и представила Шереметеву свои предложения по условиям капитуляции, заключавшиеся в 30 параграфах. Фельдмаршал согласился выполнить все просьбы осажденных при одном условии — незамедлительной, после капитуляции, присяги дворян Лифляндии на верность русскому царю. Это требование вызвало долгие прения, однако Шереметев был настойчив и пообещал не оставить и камня на камне от Риги, в случае невыполнения этого условия. Депутация была вынуждена подчиниться.
4 июля Шереметев утвердил условия капитуляции и в тот же день князь Репнин вступил в Ригу с 6000 солдат, занял городские валы, стены, цитадель и все укрепления. Русским досталось 561 пушка, 66 мортир и 7 гаубиц. Тизенгаузену было направлено письмо следующего содержания: "Как по соизволению Божию, область Лифляндия с городом Ригой покорилась, на основании заключенного условия, Его Императорскому Величеству, то все сословия, и в особенности дворяне, должны принести присягу на верноподданство. Дворянство может быть уверено в милости и благоволении к нему Его Императорского Величества".
Церемония приведения к присяге населения Риги была обставлена с помпой. 12 июля, сорок дворян прибыли в русский лагерь, откуда они отправились вместе с фельдмаршалом и его многочисленной свитой, в сопровождении одного пехотного и одного драгунского полков, обратно в город. Въезд в Ригу проходил под звуки труб и литавр. В Карловых воротах Шереметева встречали бургомистр и члены магистрата, поднесшие ему на бархатной подушке два золотых ключа от города. Процессия двинулась через весь город к замку, где фельдмаршала встречал Тизенгаузен, и проводил его до специально устроенного посреди большого зала возвышения. Приняв поздравления, Шереметев проследовал в походную православную церковь, разместившуюся в верхнем ярусе замке, где прослушал литургию по случаю победы, а затем, отправился вместе со всеми рижскими дворянами на службу в лютеранскую церковь. По окончанию богослужения, все дворяне Риги с ландмаршалом во главе приблизились к алтарю и принесли присягу на верноподданство [548] . Наконец, Шереметев, вместе со всем генералитетом, отправился на городскую площадь, к ратуше, где принял присягу от остальных жителей Риги. После, вся процессия вернулась в русский лагерь, где был дан обед, во время которого, под гром пушек и музыку, было провозглашено присоединение Лифляндии к России.
548
Среди прочих была и семья Барклая де Толли, давшая в будущем России знаменитого полководца.
Тотчас по взятии Риги генерал-поручик Боур был выдвинут с 6 драгунскими полками к городу Пернову [549] , лежащему в 160 верстах от Риги, на берегу Финского залива. Шереметев хотел внезапным появлением русской конницы у стен Пернова заставить его гарнизон капитулировать. Боур прекрасно справился с возложенным на него поручением. 22 июля русская конница появилась у Пернова и взяла его в плотное кольцо. Комендант крепости сразу выслал для переговоров двух офицеров. Силы гарнизона составляли всего 120 солдат. Причина та же, что и везде — чума. Комендант просил, чтобы Боур позволил покинуть город, укрывшимся в нем дворянам и помещикам. Но русский генерал был прекрасно уже осведомлен, что просьба коменданта вызвана чрезвычайно стесненными условиями в которых находился гарнизон, а посему ответил отказом. Комендант повторил свою попытку уговорить Боура. К нему прибыл на переговоры полковник Шерфельд и вновь, от имени всех дворян Пернова, просил их отпустить, упрекая Боура в жестокости. На что был дан ответ, что с прибытием пехоты и артиллерии, которая ожидается со дня на день, город будет подвергнут бомбардированию и штурму, если комендант не согласиться на капитуляцию.
549
Совр. Пярну.
14 августа Пернов капитулировал, и в него вступил только что прибывший пехотный полк. Вооружение крепости, состоявшее из 183 пушек, 14 мортир и 4 гаубиц, было передано по описям.
За неделю до этого капитулировала крепость Динамюнде. Из 1900 человек гарнизона к этому времени оставалось в живых не более 10 процентов. Остальные вымерли от чумы.
Одновременно была произведена высадка десанта на остров Эзель. Единственная крепость острова — Аренсбург была занята без какого-либо сопротивления.
Последним оплотом шведов в Лифляндии оставался Ревель (Таллинн). Еще в середине минувшей зимы комендант Нарвы полковник Зотов получил царский указ выступить к Ревелю с тремя драгунскими полками и занять все дороги, ведущие к нему, встав, таким образом, на коммуникационных путях, как города, так и всего уезда. Первоначально планировалось, что от Риги будет переброшена конница генерала Боура, которому предписывалось занять Пернов, а затем идти к Ревелю. Коррективы внесла эпидемия чумы. Зотов выступил из Нарвы 29 декабря 1709 года, но, дойдя до города Феллин, получил приказ остановиться. К Зотову присоединилось несколько рот преображенцев и семеновцев, следовавших было в Петербург. В Феллине отряд простоял до апреля 1710 года, пока не получил приказание выдвинуться ближе к Ревелю. Приближение русских вынудило местных жителей искать спасения за городскими стенами. Отряд Зотова расположился лагерем возле Верхнего озера, из которого город питался водой, посредством искусственного канала. По приказу Зотова канал немедленно был перекрыт запрудой. Город лишился не только пресной воды, но и большинство мукомольных мельниц, стоявших на канале были вынуждены прекратить свою работу. Горожане принялись копать прямо во дворах колодцы, и даже собирать дождевую воду. От огромного количества людей, скопившихся в городе, вспыхнула эпидемия.