Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы
Шрифт:
Конная бригада князя Волконского направлялась окружной дорогой Выборг — Лаппстранд — Веккелакс для обеспечения прикрытия правого фланга русской армии. При этом Апраксин поставил задачу и бригадиру Чекину, командовавшему авангардом, и князю Волконскому, прибыть к Веккелаксу одновременно, к 24–25 августа.
Продвижение пехоты от Выборга в первые дни проходило спокойно, без особых осложнений. Лишь 21 августа было незначительное столкновение со шведами у деревни Секкиярви. Противник, ввиду своей малочисленности был опрокинут и рассеян. Однако, в дальнейшем, продвижение пехотных колонн стало замедляться. Кроме естественных преград природного характера — труднопроходимых лесов, изобилия болот, рек и озер, ко всему добавлялись сложности с тем, что местность, по которой передвигались русские войска была полностью разорена противником. Отступая, Либекер отправлял жителей деревень в
От перебежавшего к русским шведского майора были получены данные, что армия Либекера продолжает отступление вглубь страны, уклоняясь от прямого столкновения с русскими и подыскивая наиболее удобную для обороны по мнению шведского командующего позицию. Шведы оставили Веккелакс, отступили за Кюмень, затем за Сумму, и, наконец, остановились вдоль реки Аборфорс, одного из многочисленных притоков Кюмени. Отдельный отряд прикрывал прибрежную дорогу на Гельсинфорс. Шведская позиция перекрывала дорогу из Гексфорса на деревню Аньяла и представляла собой сплошную линию окопов, укрепленных по флангам и в центре батареями. Силы шведов состояли из 2000 кавалерии, 5500 пехоты и от 4-х до 6-ти тысяч финских крестьян, вооруженных косами.
Вятский и Вологодский драгунские полки, соединившись с основной армией у Веккелакса, вновь ушли по окружной дороге, прикрывая фланги армии, но к 31 августа вместе со всеми одновременно вышли к шведским позициям.
Первым решением Апраксина было выдвинуть вперед артиллерию и одним огнем сбить шведов с позиции. Началась перестрелка, закончившаяся безрезультатно. Конные разъезды от разных полков, высланные для рекогносцировки и поиска обходных путей, также вернулись ни с чем. Тогда Апраксин, учитывая весьма ощутимый недостаток в провианте, и особенно в фураже, из-за чего начался массовый падеж лошадей в конных полках, изнуренных тяжелыми переходами, принял решение вернуться в Выборг.
4-го сентября русские покинули позицию у Аборфорса, к 8-му прибыли в Веккелакс, а далее пехота и артиллерия двинулась к Выборгу вдоль побережья, по Абовской дороге, а вся кавалерия, возглавляемая князем Волконским пошла по средней дороге (между Абовской и Лаппстрандской).
Все, что не было разорено шведами, теперь разорялось русскими. Князю Волконскому с драгунами было предписано во время движения, на ширину в 40 верст, разорить все мызы и деревни, сжечь хлеб и сено, а жителей и скот забрать с собой.
Таковы были "правила" ведения "боевых" действий в начале восемнадцатого столетия. Так поступали все противники, вторгаясь на вражескую территорию. Если не было уверенности в том, что она будет завоевана, просто все разорялось, дабы посильнее насолить врагу. А вот если победа была очевидна, то и резко менялось отношение к завоеванным областям, ну разумеется, если местное население не оказывало сопротивления завоевателям. Также поступали и со своими же, если приходилось отступать — деревни сжигались, скот угонялся, жители уходили сами. Врагу доставалась выжженная земля.
За 60 верст до Выборга (начинались "русские" земли!) кавалерия Волконского прекращает какое-либо разрушение края, и гоня перед собой скотину и жителей разоренных деревень, и 14-го сентября выходит к Выборгу.
Русская армия расходилась по зимним квартирам, оставив в крепости 3 пехотных полка. Кавалерия, 18-го сентября уходит в Петербург и далее каждый полк следует к месту зимовки. Вятский полк, к примеру, ушел и встал по деревням в районе Пскова, где содержание одного драгуна было возложено на 4 крестьянских двора. Остальные конные полки встали в окрестностях Дерпта, Ревеля, Риги, Великих Лук, в Копорском и Ямбургском уездах.
Общие потери русской армии за этот поход были минимальные: убитых всего трое, еще два солдата утонули, без вести пропали шестеро.
Зато весьма велики были потери в конском составе. В среднем, каждый полк потерял пятую часть. Подобные потери тут же сказывались на боевой мощи полка — он, как бы терял в своем составе две роты — один эскадрон, становившихся обычной пехотой. Таким образом, можно выразиться, что потери в лошадях для конных полков практически означали тоже самое, что потери в личном составе.
Можно подвести итог кампании 1712 года, как абсолютно бездарно проведенной. Подготовка к ней велась тщательно, особенно с точки зрения разведки и сбора сведений о противнике. Еще до выступления армии казачьи разъезды посылаемые из гарнизонов Выборга и Кексгольма приводили пленных, дававших достаточное количество сведений о шведах. Зато все действия командующего армией Апраксина отличались чрезмерной осторожностью и нерешительностью. Все-таки шведы, несмотря на Полтаву, внушали еще страх русским генералам, и ввиду отсутствия явного и многократного численного преимущества над противником, Апраксин не решался ввязаться в сражение, и предпочел поскорее завершить военные действия и вернуться в Выборг.
Действия шведской стороны тоже не назовешь активными и решительными. Генерал Либекер предпочел отступление. Силы шведов с учетом мобилизованных в ополчение крестьян-финнов не намного уступали русским, и про них нельзя было сказать, что шведы разучились воевать. Просто, мне кажется, что в психологическом плане война уже была проиграна ими по нескольким показателям. Во-первых, шел двенадцатый год непрерывной войны, от которой устали прежде всего и сами шведы и вся Швеция. Во-вторых, позади была катастрофа под Полтавой, показавшая и всей Швеции и всей Европе, что юная русская армия превзошла ту армию, что разгромила русских под Нарвой в начале войны. В-третьих, в завоеванных Россией прибалтийских провинциях все местное дворянство, бывшие подданные шведского короля, присягнуло на верность Петру, и сохранило и свои привилегии, и землевладения, что не могло не сказаться на настроении офицеров и генералов шведской армии, знавших об этом, но оставшихся в строю. В-четвертых, отсутствие руководства со стороны Карла XII, с 1709 года сидевшего в Турции и пытавшегося оттуда руководить и Швецией и шведскими армиями, сражавшимися в Померании и в Финляндии, не могло прибавить решительности шведам. И в-пятых, может самое парадоксальное, шведы, громившие всех до Полтавы на европейском контингенте, на широких полях сражений, где их мощная кавалерия могла сокрушить любого противника, оказались совершенно неприспособленными воевать на, казалось, знакомой им земле Финляндии. Именно так и происходило и в эту войну и во все последующие со странной закономерностью. И в-шестых, начиная с 1712 года, прекратились какие-либо дотации со стороны Швеции для армии, действовавшей в Финляндии, она должна была содержать лишь за счет собираемых на месте налогов, которые заметно возросли, но население платить их отказывалось. Возникла ситуация замкнутого круга. Недостаток обеспечения делал армию небоеспособной, что способствовало падению боевого духа, панике и дезертирству, а крестьяне — основное сословие, несущее бремя налогов, отказывалось их платить, поскольку не видело защиты в собственной армии, т. е. разразился кризис "государственного доверия" [565] .
565
Антти Куяла. Финляндия в Северной войне… С.131.
Так закончилась первая попытка вторжения в Финляндию.
Сразу по возвращению русской армии из Финляндии, Петр потребовал от Апраксина приступить к разработке плана новой кампании. Вообще, в 1712 году Петра еще значительно отвлекали дела в Померании, где стояла 48-тысячная армия под командованием Меньшикова, и изо всех сил Петр пытался активизировать действия союзников именно здесь, считая, что лишив Швецию ее владений на европейском континенте, в чем кровно были заинтересованы и Дания и Польша, он добьется ускорения заключения мира. Помимо этого, он пытался вовлечь в орбиту союза против Швеции еще и Пруссию. Но союзники оставались пассивными. Исчерпав весь свой запас красноречия, и осознав бессмысленность уговоров, Петр понимает, что нужно самому добиваться окончательного разгрома противника, и перенести войну на его территорию, а с этой целью нужно активизировать действия в Финляндии, ибо отсюда путь до Стокгольма (до победы!) короче.
566
Из донесения Апраксина Петру I от 9 октября 1713 г. Мышлаевский. Указ. Соч. С. 214.