Россия теряет Арктику?
Шрифт:
Что касается Приложения 1 «Вопросы рыболовства» Договора, состоящего из 4 статей, то только статья 1 и частично статья 3 отвечают интересам российского рыболовства о продолжении сотрудничества в этой области и, в частности, в рамках Соглашений 1975 и 1976 гг., а также в СРНК.
Статья 2 Приложения 1 «Вопросы рыболовства» содержит, наряду с неточностью в терминологии и алогизмами, еще и неясность, что же такое «спорный район» и как он возник? Рыбаки настаивали сохранить на переходный период «смежный участок», а не «спорный район». Переходный период, указанный в статье всего в 2 года для любого района или участка, слишком ограничен по времени для целей рыболовства. Как правило, такие переходные периоды в мировой практике, да и в отечественной устанавливаются на более длительные сроки – в 10–15 и даже 20 лет. Последнее было использовано для целей рыболовства в межправительственном соглашении Советского Союза со Швецией, при разграничении в Балтийском море экономзон и континентального шельфа.
Статьи 3 и 4 носят общий характер и по существу сужают рамки деятельности СРНК рассмотрением мер «…по совершенствованию мониторинга и контроля», определение «…взаимных квот и других мер регулирования». Однако, как и в основных Статьях Договора, здесь также отсутствуют положения относительно традиционных районов рыболовства, на которые должны распространяться единые меры регулирования (правила) рыболовства, развитие сотрудничества по совместным научным программам, по мониторингу за состоянием рыбных и иных запасов и другие.
В целом Приложение 1 «Вопросы рыболовства» в том виде как они сформулированы, не несут элементов развития сотрудничества, как это провозглашено в наименовании Договора. Они консервируют, сужают рамки сотрудничества СРНК, которые осуществляются в настоящее время.
Научные морские исследования и договор 2010 г.Научные исследования морских живых ресурсов и среды их обитания в Северо-западном секторе Арктики и в частности в основном районе рыболовства – в Баренцевом море, до вступления в силу Договора, осуществлялись по национальны и международным программам. Последнее велись, как правило, в тесном сотрудничестве
С вступлением в силу Договора 2010 г. положение с проведением российских исследований в районе к западу от линии разграничения, и в частности в морском районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 г. зависит от соответствующих разрешений норвежских властей. В этой связи особенно парадоксальным и наглядным примером может служить ситуация сложившаяся с океанологическими наблюдениями на разрезе «Кольский меридиан», расположенном в центральной части Баренцева моря к северу от Кольского залива. Этот стандартный океанографический разрез протяженностью в северном направлении около 450 миль и состоящий из 16 станций (Рис. 10) выполняется российскими учеными и по их инициативе вот уже 110 лет. На основе результатов наблюдений на «Кольском меридиане» прогнозируются изменения океанологических процессов в Баренцевом море, да и в целом в Северо-западном секторе Арктики. Это единственный в мир разрез наблюдения, на котором ведутся регулярно вот уже 110 лет! Однако в результате разграничения морских пространств в Баренцевом море между Россией и Норвегией согласно положениям Договора 2010 г. только 3 санкции из 16 находяться в зоне юрисдикции России. Остальные 13 расположены к западу от линии разграничения, то есть в зоне юрисдикции Норвегии. А если быть более точным, 5 станций в континентальной 200-мильной экономической зоне Норвегии и 8 станций в морском районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 г. И вновь для выполнения большей части разреза «Кольский меридиан» требуется согласие-разрешение норвежской стороны! Возникает вполне логичный вопрос: «Почему этот важнейший для отечественных исследований, да и для мировой науки, вопрос не нашел своего отражения в положениях Договора 2010 г?». Полагаю, только в результате непрофессионализма российских переговорщиков и закрытости самого переговорного процесс от ученых-океанологов и практиков-рыбаков. В настоящее время все же придется искать непростые пути решения упомянутой выше проблемы в условиях несправедливого для российской стороны Договора 2010 г.
Промысел «сидячих видов» и договор 2010 г.Согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. к «сидячим видам» относятся организмы, включая и морские живые ресурсы, при промысле которых они «…находятся в неподвижном состоянии на морском дне или под ним либо не способны передвигаться иначе, как находясь в постоянном физическом контакте с морским дном или его недрами» (статья 77). В Северо-западном секторе Арктики и в Баренцевом море к «сидячим видам» имеющих важное промысловое значение относятся крабы, моллюски, креветки, морские ежи, водоросли и целый ряд других организмов. Другой особенностью «сидячих видов» является распространение на них, согласно Конвенции ООН по морскому праву, суверенных прав государства – обладателя континентальным шельфом. Другими словами, к западу от линии разграничения по Договору 2010 г. шельф принадлежит норвежской стороне и без ее согласия-разрешения отечественный рыболовный флот не может осуществлять промысел «сидячих видов», хотя до последнего времени (до Договора 2010 г.) такой промысел осуществлялся в районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 г. И этот вопрос вновь выпал из поля зрения переговорщиков с российской стороны при разработке положений Договора 2010 г. А ведь тот же краб был акклиматизирован в Баренцевом море российскими учеными! Теперь для его промысла, как и других сидячих видов, придется кланяться норвежцам. И они вправе отказать, ссылаясь на Договор 2010 г. и соответствующие положения Конвенции ООН по морскому праву.
Российское рыболовство в морском районе Шпицбергена и договор 2010 г. Морской район, подпадающий под действие Договора о Шпицбергене 1920 г., является традиционным районом российского рыболовства с годовым объемом вылова более 200 тыс. т стоимостью 8—10 млрд руб. Несмотря на то, что Норвегия ввела здесь в 1977 г. 200-мильную рыбоохранную зону, которую Россия не признает, российские рыболовные суда продолжают осуществлять здесь промысел, руководствуясь специальными указаниями своих федеральных органов, основанных на ряде положений Договора о Шпицбергене 1920 г. и некоторых договоренностей с норвежской стороной, достигнутых в советский период.Казалось бы, такой режим будет закреплен в Договоре 2010 г. и останется и после вступления его в силу. Вместе с тем, статьи 1 и 2 Договора со всей очевидностью свидетельствуют о передаче обширного района к западу от линии разграничения между параллелями 74–81° с. ш. и меридианами 10–35° в. д., теперь уже с согласия России, под непосредственную юрисдикцию Норвегии. Это, в свою очередь, приведет к невозможности осуществления здесь рыболовства без разрешения Норвегии и только при полном подчинении ее законодательству для этой морской акватории вокруг Шпицбергена, включая и 200-мильную рыбоохранную зону. Под норвежский контроль переходят все рыбопромысловые операции, в том числе и инспектирование наших судов и другие действия, такие, как задержание, аресты и введение запретов на промысел в том или ином районе, вплоть до полного вытеснения нашего рыболовства. Кроме того, создаются предпосылки к введению Норвегией вокруг Шпицбергена 200-мильной исключительной экономической зоны, со всеми вытекающими экономическими и политическими последствиями не только для рыболовства, но и в целом для России. В табл. 5 представлены изменения, которые ожидаются и негативно отразятся на отечественном рыболовстве, исходя из положений Договора 2010 г.
Таблица 5 Действовавшие правовые и организационные меры по обеспечению работы отечественного флота в традиционных районах Баренцева моря и в районе Договора о Шпицбергене 1920 г. и их изменения исходя из соответствующих положений Договора 2010 г.
Таким образом, положениями Договора 2010 г. создается реальная угроза вытеснения отечественного рыболовного флота из морского района Договора о Шпицбергене 1920 г. с потерей ежегодного вылова не менее 200 тыс. т стоимостью 8—10 млрд руб.
Влияние договора 2010 г. на границу полярных владений России 1926 г. и сокращение промысловых площадей российского рыболовстваАнализ прохождения линии разграничения морских пространств, согласно статье 1 Договора, свидетельствует, что она почти на всем своем протяжении, за исключением одного небольшого участка, расположена восточнее границы Полярных владений, установленного Постановлением ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г. (рис. 6). Отсюда следует, что, во-первых , Россия отказывается от западной границы Полярных владений. В то же время, на востоке – в Чукотском море – эта линия сохраняется. Более того, она подтверждена межправительственным Соглашением о разграничении морских пространств в Беринговом и Чукотском морях с США от 1990 г., которое, правда, не ратифицировано Россией. Во-вторых , отказ от западной границы Полярных владений 1926 г. и проведение линии разграничения Россией, по Договору 2010 г., восточнее упомянутой границы ведет к прямой потере рыбопромысловых площадей в 80 тыс. кв. км с возможным выловом на них, по экспертной оценке, около 60–80 тыс. т рыбы и ракообразных стоимостью не менее 2 млрд руб. в год.
О неточностях рыболовной и другой терминологии, алогизмах в тексте договора 2010 г.Несмотря на то, что сам текст Договора 2010 г. и Приложение 1 «Вопросы рыболовства» содержат ограниченное количество статей, касающихся рыболовства, в них имеются значительные погрешности в терминологии, а также алогизмы, что приведет, если не исправить, при их практическом применении, не только к недоразумениям между российской и норвежской Сторонами, но может вызвать обострение отношений и даже конфронтацию. Кроме того, текст на русском языке, в ряде положений, касающихся рыболовства, не полностью соответствует тексту на норвежском языке (табл. 6).
Уже в самой преамбуле Договора и, в частности в абзаце 6 употребляется, невиданное ранее в договорной практике, словосочетание: «…прибрежных рыбопромысловых сообществ…». Что это такое? Прибрежных понятно. А вот «… рыбопромысловых сообществ…»? Рыбопромысловым может быть район, судно. Но тогда при чем – «сообществ»? Между тем, в тексте на норвежском языке нет слова «рыбопромысловых», а используется термин «рыболовных», а это уже совершенно другой смысл.
Далее в преамбуле используется термин «живые ресурсы», а в статье 4 п. 3 – «морские живые ресурсы». Это разные или одинаковые понятия для целей Договора 2010 г.? В других пунктах этой Статьи используется термин «рыбные запасы», а в Приложении 1 еще используется термин «запасов рыб». Чем вызвана такая различная терминология?
В 8 абзаце преамбулы термин «рациональное» почему-то относится к управлению «живыми ресурсами». Как правило, в международной договорной практике термин «рациональное» применяется в сочетании к «использованию морских живых ресурсов».
В п. 3 статье 4 подчеркивается, что необходимы «защита морских живых ресурсов и сохранение морской среды». В соответствии с международной договорной практикой, все должно быть наоборот – «…сохранение морских живых ресурсов и защита морской среды…».
В статье 2 Приложения 1 «Вопросы рыболовства» упоминаются «технические правила», а в статье 3 – уже «меры регулирования». Это одно и то же или разные понятия?
В статье 2, кроме того, говорится о «размерах ячеи сетей (чего – тралов, неводов, плавных сетей и т. д.?) и минимального размера (опять чего – рыб, моллюсков, крабов, китов, тюленей, птиц и т. д.?)». Такие, мягко говоря, погрешности снижают уровень ответственного документа, каким является настоящий межгосударственный Договор.Статье 4 п. 2: «С этой целью Стороны продолжают осуществлять тесное сотрудничество в сфере рыбного промысла с тем, чтобы сохранить их существующие доли в объемах общего допустимого улова и обеспечить относительную стабильность их рыболовной деятельности по каждому соответствующему виду рыбных запасов». В то же время в переводе аналогичных положений норвежского текста на русский язык специалистами, владеющими норвежским языком и рыболовной терминологией (выполнено по моей просьбе к.ф.н. Е. А. Лукашевой), текст звучит по-другому: «С этой целью Стороны продолжат тесное сотрудничество по вопросам рыболовства с тем, чтобы сохранить свои соответствующие доли общего допустимого улова и обеспечить относительную стабильность своего рыболовства в отношении отдельных соответствующих запасов».
Приложение I Вопросы рыболовства. Статья 2.
«…технические правила в отношении, в частности, размера ячеек сетей и минимального промыслового размера, установленные каждой из сторон для своих рыболовных судов, применяются…». На самом деле текст имеет другой смысл: «…технические предписания в отношении, в частности, размера ячеек сетей и минимального размера рыбы, установленные каждой из сторон для своих рыболовных судов, действуют…»Таблица 6
Сравнительный анализ русского и норвежского текстов, касающихся только рыболовства, Договора о разграничении от 15 сентября 2010 г.
Таким образом, подписанный Договор, по которому регулируется целый ряд вопросов отечественного рыболовства, приведет, если не принять мер по их минимизации, к потере нашим флотом наиболее продуктивных западных районов Баренцева моря, включая морскую акваторию, подпадающую под действие Договора о Шпицбергене 1920 г.
Согласно положениям Договора, норвежской Стороне передаются промысловые площади около 80 тыс. кв. км, расположенные восточнее границы Полярных владений 1926 г. с возможным ежегодным изъятием не менее 80 тыс. т рыбы и ракообразных, стоимостью около 2 млрд руб.
Неоправданно занижен переходный период для осуществления рыболовства в «Спорном районе» («Смежном участке?»), который к тому же не обозначен координатами и на карте-схеме Договора 2010 г. Более того при рассмотрении на парламентских слушаниях не были представлены координаты этого «Спорного района», что свидетельствует о небрежности разработчиков договора и непонимании ими разницы между «Смежным участком» и «Спорным районом». Даже в опубликованной работе зам. директора Правового департамента МИД. В. Титушкина так же смешивается понятия этих двух принципиально разных как по площади, так и по значению для отечественного рыболовства районов. Спрашивается: «Как такой «высоко поставленный» дипломат мог защитить интересы отечественного рыболовства?»
Договором вводятся новые критерии распределения общих допустимых уловов (ОДУ) основных объектов рыболовства на национальные квоты, что ставит, ввиду неизбежной потери западных районов промысла в Баренцевом море отечественным флотом, Россию в неблагоприятные условия по сравнению с Норвегией и, в конечном счете, приведет к перераспределению морских живых ресурсов в пользу Норвегии.
Отсутствует в Договоре 2010 г. и в Приложении 1 положение о расширении сотрудничества в совместных исследованиях по учету состояния запасов основных объектов промысла по всему Баренцевому морю.
В перспективе потери российским флотом западных районов промысла, включая переданную акваторию Шпицбергена, отходящих по Договору к Норвегии, могут привести к снижению объемов вылова Северного и Западного бассейнов около 350–370 тыс. т, стоимостью 15–20 млрд. руб.
Текст Договора 2010 г. содержит ряд формулировок, алогизмов, положений двойного толкования. Кроме того несоответствие текстов русского и норвежского, касающихся рыболовства, что может привести, при использовании в практическом плане к недопониманию Сторон, вплоть до конфронтации.
С учетом изложенного, вполне обоснованны предложения объединений рыбаков Северного и Западного бассейнов, утвержденные Росрыболовством, о внесении ряда поправок в Приложение 1 «Вопросы рыболовства» Договора 2010 г., с целью минимизации потерь отечественного рыболовства в Баренцевом море (имеются в Приложении). Эти поправки были разработаны специальной рабочей группой, созданной Приказом Росрыболовства и переданы заблаговременно руководству МИДа и в администрацию Президента России еще в мае 2010 г., почти за 5 месяцев до подписания Договора 2010 г… К сожалению властные ограны и, прежде всего, переговорщики-правовики МИДа, отклонили их, ссылаясь на то, что они представлены им слишком поздно. Однако такие поправки могут вноситься и в настоящее время, исходя из статьи 7 Договора 2010 г., согласно которой, хотя и «Приложения к настоящему Договору являются его неотъемлемой частью» (п. 1), но п. 2 этой же Статьи гласит: «Поправки в Приложения к настоящему Договору вступают в силу в порядке и с даты, которые предусмотрены в соглашениях о внесении таких поправок» (п. 2).Российский рыболовный траулер «Изумруд» в норвежском порту
В целом Договор 2010 г. по Баренцевому морю по основным своим положениям является клоном Соглашения 1990 г. по Беринговому и Чукотскому морям. Оба текста изобилуют формулировками двойного толкования, в них применяются неоправданный обмен между сторонами «участками», который ведет к превышению лимита 200-мильной исключительной экономической зоны, определенной Конвенцией ООН по морскому праву. По ряду формулировок имеются существенные расхождения в русской версии и версии на языке партнеров по переговорам (норвежской и английской). Для двух этих важнейших для России договоренностей характерна потеря для нас значительных по площади районов континентального шельфа. Если такая потеря в случае США как-то может быть объяснена необходимостью отстоять восточную границу Полярных владений России (что действительно удалось), то в случае с Норвегией и этого даже не сделано. Видимо такой цели новая Россия и ее дипломаты даже и не ставили, в отличие от Советского Союза. Другой особенностью объединяющих Договор 2010 г. и Соглашение 1990 г. это явные неоправданные потери для отечественного рыболовства.
Президент вправе удостоиться титула полубаренцевоморский
В соответствии с Конституцией Российской Федерацией Президент страны осуществляет внешнею политику, ведет переговоры и подписывает международные договора и ратификационные грамоты (Статья 68). Из этого следует, что все положения Договора 2010 г. должны быть одобрены Президентом Д. Медведевым и именно он несет ответственность за этот межгосударственный документ. Как говориться именно он – Д. Медведев в этом вопросе крайний. Все это так и не совсем так. Не может он быть контролером на всех стадиях формирования того или иного договора. Ведь такой документ как межгосударственный Договор 2010 г. должен проходить серьезную правовую, экономическую и другие экспертизы. Да и процедура в Госдуме специальных слушателей это тоже фильтр перед окончательны принятием решения Президентом России о подписании ратификационной грамоты. И вот здесь возникает вопрос: «А докладывали, те, кому положено, по каким мотивам все три фракции – КПРФ, «Справедливая Россия» и ЛДПР отказались поддержать Договор 2010 г.?» И чем вызвано впечатляющее единодушие и восторг от Договора 2010 г. конкурирующих партий в норвежском парламенте при его рассмотрении в нем? Видимо Президенту об этом никто не докладывал. А жаль! Выступающий от фракции КПРФ Л. Калашников обратил внимание депутатов на то, что линия разграничения неоправданно далеко отодвинута на восток и в этой связи он подчеркнул неизбежность российских потерь по рыболовству и углеводородным ресурсам . Лидер фракции ЛДПР В. Жириновский был категоричен в оценке Договора 2010 г. « Мы теряем здесь, – уточнил он – теряем и водные пространства, и юрисдикцию свою над всем тем, что относится к Баренцеву морю. Теряем и наше право на ловлю рыбных запасов и все остальное» . От «Справедливой России» вступивший О. Шеин пояснил, что « …фракция не будет голосовать за ратификацию, потому как депутатов никто не убедил, что выгоды, которые Россия получит по нефтяной линии, превышают ущерб от недополученных рыбных запасов» . А вот как ответили телезрители одной из программ на вопрос ведущего: « Выгоден ли Договор интересам России?». Согласно поступившим ответам 89 % высказались отрицательно и только 11 % – положительно. Полагаю исчерпывающие оценки! И к ним должен был бы прислушаться Президент Д. Медведев. Этого не произошло. Видимо его усыпила оценка Договора 2010 г., которую озвучил пафосно в Госдуме заместитель министра иностранных дел В. Титов (представитель Президента при рассмотрении этого Договора в Госдуме). Он, в частности, провозгласи, что если «…брать Баренцево море в целом …, то к нам отходит около 800 тыс. кв. км, в то время как у Норвегии остается около 500 тыс. кв. км». Выходит мидовские правовики переиграли норвежцев? Это не так. Представитель Президента при этом, видимо по незнанию или по забывчивости, не сказал о том, что промысловые районы отечественного рыболовства находятся далеко и западнее географических координат Баренцева моря, и все они по Договору 2010 г. отошли к норвежцам. Нам же, усилиями переговорщиков-правовиков МИДа, достался восточный ледовый мешок. Об этом, кстати, Президента информировал в Осло во время его визита представитель рыбаков Северного бассейна капитан дальнего плавания Ю. Задворный. Интересен и такой факт. Для подписания Договора 2010 г. был выбран заполярный город Мурманск – рыбная столица Северо-запада России. Но никто из представителей рыбацкий кругов в церемонии подписания участия не принимал. Вероятно, опасались служивые президентского и мидовского окружения протестов со стороны рыбаков по поводу положений Договора 2010 г. Даже на церемонии подписания. Полагаю, они не ошиблись, так как в действительности Договор 2010 г. невыгоден для северян-рыбаков. Исходя из высказывания зам. министра В. Титова, Президент Д. Медведев, как инициатор раздела спорного района 50:50, заслуживает титула ПОЛУБАРЕНЦЕВОМОРСКОГО . А были ли у Президента какая либо другая альтернатива? Безусловно, была. Во-первых, куда торопились с таким несправедливы разграничением? Ради сотрудничества по разработке углеводородов на шельфе, в частности Штокмановское месторождение? Вряд ли такой подход был оправдан. Во-вторых, даже рассмотрение разграничения морских пространств в Баренцевом море между Россией и Норвегией в Международном суде (естественно при согласии на такую процедуру обеих сторон) смею предположить дали бы для России более справедливое решение, чем мидовцы «преподнесли» Президенту и России по Договору 2010 г. Сам текст Договор 2010 г., в части касающегося рыболовства, содержит, как уже отмечалось ранее, не выверенные формулировки и алогизмы, которые следует поправить. Рыбаки вносили такие предложения, но их не слышат. Возникает и такой вопрос: «А читал ли внимательно текст Договора 2010 г. сам Президент Д. Медведев?». Ведь он по основному образованию юрист, хоть и не по международному праву, но должен был бы обратить внимание на погрешности и формулировки двойного толкования в нем. Остается надеяться, что практическое применение Договора 2010 г. неминуемо заставит российскую сторону предложить норвежцам внести в него соответствующие поправки, по крайне мере касающиеся вопросов рыболовства и отвечающие принципу справедливости. Хватит ли у российской власти и вновь избранного Президента В. Путина политической воли признать прошлые ошибки и пойти на их исправление? Время покажет.
Конкурирующее морское рыболовство и добыча углеводородных ресурсов
Столь поспешное разграничение в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане экономических зон и континентального шельфа между Россией и Норвегией вызвано, по моему мнению, стремлением этих государств как можно скорее приступить к разработке углеводородных ресурсов. Об этом свидетельствуют сокращающие их запасы на континентальном шельфе Норвегии в Северном море. Учитывая это, Норвегия уже намного опережает Россию в исследовании углеводородных ресурсов на бесспорно своей части континентального шельфа в Баренцевом море. К тому же она уже приступила к добыче газа в морской части северной Норвегии на месторождении «Белоснежка». Вместе с тем, по данным ученых, большие запасы углеводородов как раз имеются в спорном районе, подлежащем разграничению. И здесь Норвегия никак не могла упустить свой шанс – завладеть этими ресурсами, либо обеспечить себе определенные преференции при их разработке в будущем. И это ей блестяще удалось посредствам Договора 2010 г.
А что же Россия так спешила подписать явно невыгодный для нее Договор 2010 г.? Более правдоподобен, кроме некомпетентность и непрофессионализм переговорщиков, это стремление заручиться поддержкой и активным участием Норвегии в разработке углеводородов в своей бесспорной части континентального шельфа и прежде всего Штокмановского газоконденсатного месторождение, которое оценивается в колоссальное количество газоконденсата – 3,7 трилл. м3. У России нет достаточного финансирования и соответствующих технологий для его освоения. Вся надежда на норвежцев или других иностранных инвесторов. Предполагаю, что подтекст этого решения – мы пойдем на путь ущербного для России разграничения шельфа 50:50, а вы – Норвегия – приступите вместе с нами к освоению Шток-мана либо поднятию Феденского. Последнее расположено ближе к Кольскому полуострову и по своим запасам не менее мощное, чем Штокманское. Имело место при этом и сопутствующие обстоятельства политического характера. Россия в настоящее время испытывает определенные трудности в экономике, внутренней политике, да и в целом политическое давление на нее сильных мира сего растет. В том числе и со стороны НАТО, в котором роль Норвегии, как активного члена этой организации, не последняя. Вот и решили отечественные «стратеги» скорее разграничиться, пока хоть как-то с нами считаются, а там посмотрим. Руководствовались простой формулой: «Лучше плохая линия разграничения, чем никакой либо спорной». Пойдя по такому упрощенному пути, естественно с надеждой на манящий и вечно исчезающий Штокман, российские «стратеги» не все тщательно спланировали в отношении конкурирующих отраслей – рыбной и нефтегазовой, как в Баренцевом море, так и в целом в Арктике. В этой связи позволю напомнить ряд важных обстоятельств в этом непростом вопросе.
Проблема взаимодействия рыболовной и нефтегазовой отраслей является острой, злободневной и требующей системного подхода. Прежде всего, мы имеем дело с Арктикой, с морями, прилегающими к Арктике, включая, прежде всего Баренцево море, где в последнее время происходят колоссальные изменения.
Во-первых , меняется климат. С этим можно соглашаться или не соглашаться, но факт – налицо. Потепление Арктики ведет к освобождению от льда значительных участков континентального шельфа, где возможны запасы углеводородных ресурсов.