Россия в Первой мировой войне
Шрифт:
Владивосток, хотя и не был достаточно приспособлен для приема крупных и тяжелых грузов, все-таки представлял собой первоклассный порт. Но на Владивосток могли направляться грузы только из Японии и Америки. К тому же отправки последней очень долго были ограничены, так как почти весь тоннаж для морских перевозок был сосредоточен в Атлантическом океане. Вследствие этого в течение 1915 и 1916 гг. главным портом, принимавшим для России приходившие из-за границы грузы, являлся Архангельск.
Оборудование Архангельского порта не отвечало выпавшей на него во время войны задаче. Кроме того, в течение нескольких месяцев прибытие в него судов прекращалось. Наконец, железная дорога от Архангельска на Вологду имела узкую колею с ограниченной провозоспособностью.
Невозможность
Вот что записывает в своих воспоминаниях председатель Государственной думы М.В. Родзянко {241} :
«Вопиющие беспорядки открыло Совещание [115] в Архангельском порту. Еще в начале войны в Думу стали поступать сведения, что вывозка по узкоколейной дороге из Архангельска очень затруднена, а порт завален грузами. Заказы из Америки, Англии и Франции складывались горами и не вывозились в глубь страны. Уже в первые дни войны Литвинов-Фалинский предупреждал, что Архангельский порт в ужасном состоянии. Из Англии ожидалось получение большого количества угля для петроградских заводов, но уголь этот негде было сложить. Несмотря на то что Архангельск был единственный военный порт, соединявший нас с союзниками, на него почти не обращали внимания. В одном из первых заседаний Особого совещания пришлось поднять вопрос об Архангельске и запросить министров, что они намерены предпринять. Министры, в лице Сухомлинова, Рухлова и Шаховского, либо отписывались, либо обещали на словах, ничего на деле не предпринимая. Между тем к концу лета 1915 г. количество грузов было так велико, что ящики, лежавшие на земле, от тяжести наложенных поверх грузов буквально врастали в землю».
115
Особое совещание по обороне. (Прим. Н. Г.)
Перешивка Архангельской железной дороги с узкой колеи на широкую не дала того усиления провозоспособности, которое требовалось создавшейся обстановкой. С выступлением Румынии положение еще ухудшилось, ибо часть своего и без того крайне ограниченного числа поездов Архангельской железной дороги Россия вынуждена была уступить под транзит заграничных снабжений для румынской армии.
Единственный выход по разгрузке Архангельска от залежей представлялся в направлении большей части грузов из Америки на Владивосток. Это было выполнено лишь к концу 1916 г. Но Сибирская железная дорога тоже не справлялась с перевозками, и в 1917 г. Владивосток был забит грузами.
Здесь опять сказалось несоответствие наших верхов тем требованиям, которые выдвинули сложные условия современной войны.
«В конце января [116] , — заносит в свои воспоминания {242} председатель Государственной думы, — в Петроград приехали делегаты союзных держав для согласования действий на фронтах в предстоящей военной кампании. На заседаниях конференции с союзниками обнаружилось полнейшее невежество нашего военного министра Беляева. По многим вопросам и Беляев, и другие наши министры оказывались в чрезвычайно неловком положении перед союзниками: они не сговорились между собой и не были в курсе дел даже по своим ведомствам. В особенности это сказалось при обсуждении вопроса о заказах за границей. Лорд Мильнер долго молча вслушивался в речи наших министров и затем спросил: “Сколько же вы делаете заказов?” Ему сообщили. “А сколько вы требуете тоннажа для их перевозки? — И, получив снова ответ, он заметил: — Я вам должен сказать, что вы просите тоннажа в пять раз меньше, чем нужно для перевозки ваших заказов”».
116
Января 1917 г. (Прим. Н. Г.)
Глава десятая.
ХОД ВОЙНЫ И НАСТРОЕНИЯ АРМИИ И ТЫЛА В КАМПАНИИ 1914, 1915 И 1916 гг.
Мобилизация. — Характеристика русского патриотизма. — Взаимоотношение столкнувшихся сил. — Начальные операции. — Осень 1914 года. — Кампания 1915 года. — Великое отступление. — Моральное воздействие этого отступления на армию. — Моральное воздействие этого отступления в тылу. — Кризис в Верховном Главном командовании. — Увольнение Великого князя Николая Николаевича и вступление в Верховное главнокомандование Государя императора. — Настроение солдатских масс. — Кампания 1916 года. — Надлом духа в стране.
МОБИЛИЗАЦИЯ
В одной из предыдущих глав мы привели выдержку из монографии члена Государственной думы Б.А. Энгельгардта, в которой он оспаривает, «что патриотический подъем, который проявило население столицы при объявлении войны», являлся «действительным показателем отношения народных масс к войне». Наоборот, личные наблюдения приводили его к заключению, «что с самого начала войны русский мужик шел под знамена очень неохотно».
Председатель Государственной думы М.В. Родзянко отмечает в своих воспоминаниях совсем иные впечатления.
«Вернувшись в Петроград перед самым объявлением войны, — пишет М.В. Родзянко, — я был поражен переменою настроения жителей столицы. — Кто эти люди, — спрашивал я себя с недоумением, — которые толпами ходят по улице с национальными флагами, распевая народный гимн и делая патриотические демонстрации перед домом Сербского посольства.
Я ходил по улице, вмешивался в толпу, разговаривал с нею и, к удивлению, узнавал, что это рабочие, те самые рабочие, которые несколько дней тому назад ломали телеграфные столбы, переворачивали трамваи и строили баррикады.
На вопрос мой, чем объясняется перемена настроения, я получил ответ: — Вчера было семейное дело; мы горячо ратовали о своих правах; для нас реформы, проектируемые в законодательных учреждениях, приходили слишком медленно, и мы решили сами добиться своего. Но теперь, сегодня, дело касается всей России. Мы придем к Царю как к нашему знамени и мы пойдем за ним во имя победы над немцами.
Аграрные и всякие волнения в деревне сразу стихли в эти тревожные дни, и как велик был подъем национального чувства, красноречиво свидетельствуют цифры: к мобилизации явилось 96% всех призывных, явились без отказу и воевали впоследствии на славу.
В самой Государственной думе в заседании 26 июля (8 августа нов. ст.) все партийные перегородки пали, все, без исключения, члены Государственной думы признали необходимость войны до победного конца во имя чести и достоинства дорогого Отечества и дружно объединились между собой в этом сознании и решили всемерно поддерживать правительство.
Без различия национальностей все поняли, что война эта народная, что она должна быть таковой до конца и что поражение невыносимого германского милитаризма является безусловно необходимым».