Россия в поворотный момент истории
Шрифт:
Особое возмущение вызывала абсурдная политика обрусения нерусских областей. Дело не в том, что русское население империи больше заботилось о чужой, чем о собственной свободе, а в том, что власти в нерусских областях выказывали полное пренебрежение к народному чувству свободы.
Этот и прочие вопросы обострились в начале века, когда я все еще был студентом университета. Движение за отмену самодержавия принимало национальный размах.
Однажды осенью 1902 г. кто-то принес в университет второй номер еженедельника «Освобождение», который годом ранее начал издавать в Штутгарте молодой марксист Петр Струве. Мы были поражены и восхищены, поскольку до того момента ничего не знали об идущей с середины 1890-х гг. подпольной работе по организации движения, официальным органом которого являлся этот журнал, – движения, которое сочетало земский либерализм с идеями интеллектуальных, либеральных, радикальных и социалистических кружков. Естественно, статьи в этом подпольном издании не
К началу 1904 г. вокруг журнала возникла массовая подпольная организация – Союз освобождения. Ее возглавляла группа земских деятелей, а также представители либеральной и социалистической городской интеллигенции – в первую очередь Петрункевич, князь Шаховской, князь Долгорукий, Родичев и многие другие. Конечно, сам я вследствие своей молодости не мог быть членом Союза, состоявшего из влиятельных общественных фигур. Однако я входил в число молодых людей, оказывавших техническую помощь Союзу – распространявших экземпляры журнала и т. д.
За несколько месяцев до моих выпускных экзаменов разразилась Русско-японская война. Она началась с нападения японских миноносцев на русский флот, стоявший в Порт-Артуре. Но в обществе совершенно не замечалось признаков патриотического пыла, который впоследствии охватил всю Россию при объявлении в 1914 г. войны с Германией. Правда, мобилизация войск, предназначенных к отправке на русский Дальний Восток, проходила достаточно гладко, но патриотические демонстрации, проходившие в столице и других местах, были чисто формальными, и их участники не пылали энтузиазмом. Зная, что Витте, а вместе с ним и весь кабинет – за исключением Плеве – выступал против войны, большинство людей предвидело тяжелые времена и катастрофические последствия войны для России. Витте изо всех сил противодействовал провоенной политике нового царского фаворита, статс-секретаря Безобразова. В конце 1901 г. знаменитый японский политик маркиз Ито посетил Петербург в надежде уладить надвигающийся конфликт мирными средствами. Несмотря на настойчивые призывы Витте, царь очень холодно принял маркиза, и посетитель уехал в Лондон, где японский посол Хаяси открыто проповедовал войну с Россией. Хаяси в полной мере воспользовался провалом переговоров Ито с Витте, и в результате Великобритания и Япония подписали союзный договор (январь 1902 г.), направленный против России. Летом 1903 г. Витте был перемещен на синекурную должность и тем самым отстранен от непосредственного участия в государственных делах, что стало триумфом Плеве. Однако в последний момент царь Николай неожиданно опомнился и попытался предотвратить войну. Этот эпизод описан молодым русским историком Андреем Малоземовым, который пишет:
«Еще до того, как Безобразов прибыл в Порт-Артур, адмирал Абаза послал ему по телеграфу следующие инструкции:
«Император приказывает вам иметь в виду, что Его Величество окончательно решил отдать Корею в полное обладание японцам, быть может, до самых границ нашей концессии на реках Тумын на севере и Ялу на западе. Более точное определение границ японской Кореи – вопрос будущего, который должен зависеть от России. Об этом не следует сообщать Японии вплоть до прибытия войск (двух бригад), направленных из России в Забайкальскую область, чтобы наше согласие не выглядело уступкой. Император считает, что пойдя навстречу Японии по корейскому вопросу, мы предотвратим риск конфликта с ней».
Безобразову предписывалось передать эту директиву Алексееву [13] , который в свою очередь должен был информировать Лессара, Павлова и Розена [14] о ее содержании. Однако Безобразов по собственной инициативе решил никого с ней не знакомить».
Некоторые считают, что революция 1905 г. была вызвана Японской войной и поражением России. То, что такой взгляд, по-моему, неверен, видно из моего рассказа о событиях в России начиная с 1901 г. Японская война не стала причиной революции 1905 г. Она лишь исказила ход этой революции и внесла в нее сумятицу.
13
Адмирал Алексеев был наместником царя на русском Дальнем Востоке.
14
Барон Розен был русским послом в Токио, а Лессар и Павлов – русскими представителями в Пекине и Сеуле соответственно.
Закончив университет в июне 1904 г, я отправился в поместье своего будущего тестя, которое располагалось вблизи села Каинки в Казанской губернии. Там мы с Ольгой Барановской поженились и прожили в поместье до осени. Даже в это тревожное время газеты нам доставляли лишь один-два раза в неделю, и мы с нетерпением ожидали их прибытия, чтобы узнать последние новости с театра военных действий.
Однажды в июле мы с женой пошли погулять на опушку леса, взяв с собой свежие газеты. Когда мы раскрыли их, первым, что привлекло наше внимание, было сообщение о том, что 15 июля в Петербурге министр внутренних дел Плеве, направляясь по Забалканскому проспекту на встречу с царем, был убит бомбой, брошенной бывшим студентом университета Егором Сазоновым.
Трудно описать те сложные чувства, которые при этой вести охватили и меня, и, думаю, огромное количество других людей: это была смесь радости, облегчения и ожидания великих перемен. Когда осенью я вернулся в Петербург, город было почти не узнать – атмосфера в нем совершенно изменилась. Новая ситуация, сложившаяся после смерти Плеве, вызывала колоссальный энтузиазм и возбуждение. На место Плеве был назначен князь Святополк-Мирский, генерал-губернатор Вильны, которого чрезвычайно уважали все, кто знал его. Он был культурным, образованным человеком с куда более современными взглядами, чем у его предшественника. Свою министерскую карьеру он начал с заявления о том, что в своей политике будет руководствоваться общественным мнением, которое обязуется всегда принимать во внимание. Позже его эпоха получила название «политической весны».
Вернувшись в Петербург, я поспешил зарегистрироваться как член адвокатской коллегии, чтобы иметь возможность работать с теми адвокатами, которые защищали обвиняемых по политическим делам, и таким образом смог приступить к политической и профессиональной деятельности. Моя карьера адвоката началась довольно курьезно. Чтобы подать заявку на вступление в адвокатуру, следовало назвать имена трех рекомендателей, которые знали кандидата и могли поручиться за его добросовестность. Я назвал бывшего губернатора, бывшего прокурора Ташкентской судебной палаты и сенатора Кони, члена Государственного совета, пользовавшегося огромным уважением как у общественности, так и в юридической среде. Но я сделал ошибку. Судя по всему, кандидатуры этих высокопоставленных поручителей были неприемлемы для коллегии молодых адвокатов, от решения которой зависело, следует ли допускать меня к адвокатуре. Мою заявку отклонили на том основании, что мои поручители принадлежат к кругам высшей бюрократии. Сперва я пришел в ярость и был готов вовсе отказаться от идеи с адвокатурой. Однако друзья уговорили меня передумать, и в итоге я нашел поручителей, политически приемлемых для молодых адвокатов, входивших в коллегию. Так я стал помощником присяжного поверенного. У меня не было намерения браться за другие дела, кроме политических, и я отправился прямо в юридическую консультацию [15] . В Петербурге, Москве и некоторых других городах имелось большое число юридических консультаций, которые давали бесплатные советы бедным, особенно жителям рабочих кварталов и городских окраин. Именно там я познакомился с низшими слоями городского населения, в частности с рабочим классом.
15
Она так называлась потому, что юридическая помощь оказывалась в форме вечерних консультаций, когда у рабочих находилось свободное время.
Я начал работать в конторе, расположенной в Народном Доме [16] – организации, которую основала графиня Софья Панина, замечательный общественный деятель. Вскоре работа целиком поглотила меня. Люди, приходившие к нам за советом, прежде всего женщины, могли говорить часами, жалуясь на всевозможные несчастья и изливая свои неприятности. С течением времени здесь сформировалась группа молодых талантливых адвокатов, с которыми я работал много лет; один из них впоследствии возглавил мой личный секретариат, когда я вошел в состав правительства.
16
Народный Дом служил просветительским и культурным центром для беднейшего населения.
В тот момент Союз освобождения проводил так называемую банкетную кампанию. В Петербурге, Москве и ряде других мест в ознаменование сороковой годовщины юридических реформ Александра II устраивались банкеты. По сути, они представляли собой парад политических сил, преобладавших среди интеллигенции. На этих банкетах всегда отводились места для рабочих, хотя обычно они пустовали. Представителей младшего поколения, таких как я, официально не приглашали, но мы выступали в роли секретарей – оповещали людей о времени проведения банкета, рассылали приглашения и т. д. Эти банкеты произвели на общественность колоссальное впечатление, поскольку их неизменным лейтмотивом являлось требование конституции.