Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Глущенко Евгений

За библиотеку вступилась городская дума. Думцы предложили взять книги на свое содержание, но генерал-губернатор был непреклонен: закрыть! Дело понятное: за Редедю автор «Современной идиллии», да и подобные ему авторы должны были понести наказание. Печать в Москве и Петербурге возмутилась.

Почему Редедя свел счеты с библиотекой, можно догадаться, но чем ему помешали школа шелководства, хлопковая ферма, химическая лаборатория, служба технического надзора за ирригацией, питомник растений и другие подобные учреждения? Он их тоже закрыл, назвав это «славное» дело «расчисткой нивы от сорных трав». Еще он хотел в видах той же борьбы за экономию государственных средств закрыть гимназии, но не успел.

Экономия была копеечной, но Редедя продолжал чудить. Ташкентский обыватель пребывал в неизменном изумлении: не успевал он осознать, что отныне будет жить без книг и журналов, как из дворца генерал-губернатора поступало новое поразительное распоряжение. Так, однажды стало известно, что в интересах экономии полицейские функции в русской части Ташкента будут исполнять не русские полицейские чины, а сарты, и начальником полиции тоже будет сарт, что было невиданной новацией в колониальной практике европейских государств. Безумный с точки зрения русской администрации приказ был проигнорирован военным губернатором Сырдарьинской области, в состав которой входил Ташкент, генералом Н.И. Гродековым и начальником города С.Р. Путинцевым. Ослушники губернаторской воли рисковали немногим, поскольку Редедя не имел обыкновения проверять исполнение своих приказов. Он забывал о своих недавних распоряжениях, так как был устремлен в будущее, вынашивая грандиозный план.

В марте 1883 г. по городу разнесся слух, что генерал-губернатор исчез, причем самым таинственным образом. С одной стороны, приказы за его подписью продолжали поступать из канцелярии, с другой – было доподлинно известно, что физическое его тело во дворце и где бы то ни было в Ташкенте отсутствует. Тайно, не оставив заместителя, начальник покинул край и убыл в неизвестном направлении. «Господа ташкентцы» веселились. А Редедя тем временем в сопровождении адъютанта Алабина двигался по почтовому тракту в сторону Хивы, имея замысел государственной важности. Историк Терентьев пишет: «В 1883 году, как известно, совершилось священное коронование Императора Александра III. Черняев вызван на коронацию не был, но благовременно, хотя и негласно, уехал из края. Он считал свое присутствие в Москве совершенно необходимым для безопасности Государя, к которому был очень привязан. Почему-то ему казалось, что анархисты затевают какую-то махинацию, и надеялся на свой авторитет в Москве» [351] .

351

Там же. С. 338.

Он ехал спасать Государя от террористов, попутно собирался открыть новый, короткий путь от Кунграда к побережью Каспийского моря, с тем чтобы затем построить железную дорогу и морской порт. Таинственность же отъезда объяснялась тем, что он не стал дожидаться ответа от военного министра Ванновского на свой запрос о возможности ехать в Москву. Ответ, кстати запретительный, пришел в Ташкент, когда Михаил Григорьевич был в пути.

До Москвы он добрался с приключениями. Оказавшись в море в маленькой лодочке – нужно было доплыть до парохода, стоявшего на якоре далеко от берега, – путешественники попали в шторм. Их спасли рыбаки. Однако Черняев был доволен собой: ему казалось, что он открыл новый короткий маршрут, но он не знал, что по этому маршруту купцы Ванюшины водили свои караваны с 1878 г. Не учел он также важное обстоятельство: «новый» путь упирался в залив, который шесть месяцев в году находился подо льдом, так что строить там порт не имело смысла. Тем не менее, доплыв до Астрахани, он срочной телеграммой известил Императора о своем «открытии». Царь прислал ответ с поздравлением, а Ванновский не оценил его деяния и встретил первооткрывателя в Петербурге неласково.

С появлением в Ташкенте его покровителя в качестве генерал-губернатора жизнь обывателей русской части города сделалась насыщенной разнообразными событиями. Исчезла скука, состояние тревожного ожидания, которые были превалирующим настроением ташкентского общества во время долгого безнадежного лежания Константина Петровича Кауфмана без языка и движений. Все изменилось разом. Ташкентцы лишились газет и журналов, зато приобрели чудесным образом ожившего яркого литературного персонажа, готового развлекать их лучше самого популярного юмористического журнала. Начальник края и его эксцентрические поступки сделались предметом обсуждения во всех домах города, однако, после того как стали известны подробности его нелегального путешествия в Москву, ташкентцы сошлись во мнении, что их Редедя превзошел себя. Мало кто сомневался, что он останется в должности сколько-нибудь долго. Отношение ташкентцев к своему начальнику точно выразил неизвестный автор стихотворения, которое ходило по рукам:

Михаил Григорьевич,Батюшка ты наш,Скоро ли разумноеЧто-либо создашь?Полное отсутствиеТакта и ума…Надоумил кто тебяПост этот принять?Плохо ли закусывать,Плохо ль выпиватьГде-нибудь на хутореДа в степной глуши?Уходи-ка до дому,Сартов не смеши! [352]

Во второй половине 1883 г. Черняев решает заняться международными делами. Через голову своего непосредственного начальника Ванновского он направляет Императору предложения об аннексии Бухарского и Хивинского ханств, а также проект похода для завоевания Индии, что не прибавило ему симпатий в Министерствах военном и иностранных дел. И хотя в интервью английскому журналисту Марвину летом 1882 г. после назначения в Туркестан он уверял, что будет вести себя мирно, в Петербурге понимают, что имеют дело с тем же склонным к военным авантюрам Черняевым. Петербург не одобряет и сдерживает его воинственные порывы, однако карты в руки он получает от англичан. По рекомендации эмиссаров английского правительства Индии в августе 1883 г. афганский эмир занимает не входившие по англо-российскому соглашению 1873 г. в состав владений афганского эмира западнопамирские ханства Шугнан и Рушан. Долгое время служивший в Индии генерал Перси Сайкс много лет спустя после этого события признавал участие в нем Великобритании: «В интересах Индийской империи было желательно не оставлять промежутка между владениями Китая и Афганистана» [353] .

352

Лунин Б.В. Средняя Азия в дореволюционном и советском востоковедении. Ташкент, 1965. С. 97.

353

Sykes P.A. History of Afganistan. Vol. II. L., 1940. С. 179.

Россия откликается дипломатическим представлением правительству Великобритании: «Ханства Шунган и Рушан, граничащие не только с Бухарой, но и с русской областью Ферганой, всегда пользовались независимостью., захват., есть произвольное действие. могущее послужить исходным пунктом недоразумений и осложнений между Бухарой и Афганистаном» [354] . Правительство Ее Величества долго не отвечает, а Бухара начинает готовиться к войне с Афганистаном, поскольку всегда считала эти памирские ханства своими вассалами. Бухарский эмир обращается за помощью к туркестанскому генерал-губернатору. Это то, что так не хватало Черняеву весь год управления краем. В воздухе запахло порохом, раздались боевые выстрелы. Он обращается к Императору (Ванновского он по-прежнему игнорирует) с разрешением передать эмиру Бухары несколько сот ружей устаревших систем и получает согласие. В то же время министр иностранных дел Н.К. Гирс строго предупреждает его не вмешиваться в назревающий на Памире конфликт, но Михаил Григорьевич рвется в бой: он считает необходимым выступить на стороне Бухары. Он шлет телеграммы в Петербург, одна из них датирована 12 декабря 1883 г.: «Только что получил донесение начальника Зеравшанского округа. В Самарканде разнесся слух о занятии Сары-ханом при помощи афганцев Гуляба и Бальжувона, о выступлении из Бухары в Ширабад отряда под начальством принца. Я обращаюсь с заявлением в третий раз, что положению нашему в Средней Азии грозит серьезная опасность. судя по враждебным, противным нам действиям Англии в Средней Азии. В ожидании ответа приказал ген. Иванову, если слухи подтвердятся, двинуть немедленно два батальона с батареей в Катта-Курган для нравственной поддержки эмира, которым население недовольно, и в случае дальнейших успехов афганцев в Бухаре может произойти переворот в пользу английского кандидата Катта-Юре» [355] .

354

Афганское разграничение: Документы, относящиеся до переговоров 1883–1885 годов. Ч. II. СПб., 1886. С. 28–31.

355

Цит. по: Искандеров Б.Н. Из истории Бухарского эмирата. М., 1958. С. 89.

Как ни странно, Черняев получил согласие Петербурга на военную демонстрацию в пользу Бухары, но в начале 1884 г. англорусские отношения резко ухудшились после мирного присоединения Мервского оазиса к Российской империи. Лондон был возмущен этим актом, требовал прекратить русское движение в сторону Индии и наказать особенно воинственных российских колониальных деятелей.

В Петербурге у Михаила Григорьевича были влиятельные друзья, но и не менее влиятельные недоброжелатели, в числе последних снова, как и 20 лет назад, оказались министры военный и иностранных дел, которые возмущались его своеволием. Свое отрицательное отношение к туркестанскому генерал-губернатору они не скрывали перед Императором. Н.К. Гирс, сменивший Горчакова на посту руководителя МИДа, считал Черняева человеком опасным, способным спровоцировать международный конфликт. Именно они уговорили Царя отозвать Черняева из Ташкента и тем самым хоть как-то удовлетворить и успокоить англичан. Вопрос о присоединении Мерва решался без его участия, однако ему пришлось расплачиваться за чужое решение. Без объяснения причин в январе 1884 г. его вызвали в Петербург. На большом приеме по случаю его отъезда многие понимали, что Редедя в Ташкент не вернется. Это настроение выразил в прочитанном на банкете стихотворении самодеятельный стихотворец Николай Грязнов:

Прощайте, генерал! С глубокою тоскоюВ даль провожая Вас, мы думаем одно,Что год еще пройдет., с великою рекоюВеликое, увы! Не будет свершено!Лишь ты, герой славян, энергий полный,Мог с Западом Восток опять соединитьИ царственной Дарьи бушующие волныВ объятья Каспия седого возвратить.Пускай волнуются народные витии,Пусть выгоды свои теряет Альбион,Тебе ль, могучему сподвижнику России,Он может предписать закон? [356]

356

Михайлов А. Указ. соч. С. 157–158.

Во время аудиенции в Зимнем дворце в феврале того же года Царь сказал Черняеву: «Вы поссорились со всеми. Вам нельзя там оставаться». То была сущая правда. Вспыльчивый генерал попросился в отставку, но Александр III не согласился и приказал заседать в Военном совете при военном министре. Обещал вскоре дать ему новое назначение. До совершеннолетия его единственного сына дал ежегодную прибавку к жалованью – 3 тысячи рублей.

Что же касается комиссии Гирса, то она проработала в регионе почти столько же времени, сколько находился на посту генерал-губернатор М.Г. Черняев.