Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Глущенко Евгений

Без арыков среднеазиатский город жить не может, но они требуют постоянного внимания, так как их края разрушаются и их необходимо восстанавливать и укреплять. В конце 1860-х гг. ответственным за ирригацию был назначен инженер, поручик Н.Ф. Ушаков. Он начал с того, что восстановил все арыки, разрушенные М.Г. Черняевым перед штурмом Ташкента в 1865 г., а затем стал планомерно укреплять их края, на что ушли годы. Надо сказать также, что Ушаков в течение нескольких лет безвозмездно исполнял обязанности городского архитектора [372] .

372

Там же. С. 175.

Очень много для города сделал сначала городской голова, а затем начальник города генерал-майор Степан Романович Путинцев (1884–1892). До 1884 г. улицы русской части, за исключением двух-трех, в осенние и зимние месяцы были непроходимы, а на улицах старого города тонули в грязи и лужах люди и животные. Свою неутомимую деятельность Путинцев начал с мощения дорог. К 1910 г. и в новом и в старом городе было замощено по 25 верст дорожной сети. Одновременно начальник

города занялся освещением: были поставлены сотни фонарей (тогда керосиновые); впервые за сотни лет существования Ташкента улицы древнего города получили освещение. К 1911 г. в старой части Ташкента насчитывалось 732 фонаря [373] . В 1886 г. Путинцев занялся базаром в старой части города, который был в отвратительном состоянии: грязь, вонь, тучи мух и грызунов. Недоброжелатели распустили слух, будто на месте базара русские построят казармы. Базар, естественно, возмутился и забурлил, тем более что некоторые лавки стояли на святой (вакуфной) земле, что гарантировало их неприкосновенность. Начальник города собрал самых уважаемых и влиятельных священнослужителей и долго им объяснял свои намерения. Его поняли, и казии дали ему свидетельство, что переустройство базара не противоречит шариату. Вооружившись этой охранной грамотой, Путинцев приступил к перестройке и переоборудованию самого главного места азиатского города. В течение двух лет базар чистили, расширяли проходы, выпрямляли ряды [374] .

373

Там же. С. 182.

374

Там же. С. 184.

Большого труда и нервной энергии стоило С.Р. Путинцеву вывести за городскую черту кожевенные, мыловаренные, свечные, клееваренные, красильные и другие подобные производства, буквально отравлявшие городскую атмосферу. На это ушло три года (1885–1888). Удалось ему также убрать из города некоторые кладбища, находившиеся между домами [375] .

В 1901 г. в Ташкенте появилась так называемая конка, то есть трамвай на конной тяге, а с постройкой в 1911 г. электростанции по уже проложенным рельсам пошел современный трамвай.

375

Там же. С. 185.

Телефонизация города началась в 1892 г., и уже к 1910 г. платных абонентов было 540, бесплатных – 90. К этому времени телефоны стояли во всех лечебных заведениях, в домах всех врачей, на всех полицейских постах, в домах высших чинов полиции и, естественно, во всех учреждениях краевой администрации. На телефонной станции работало 20 телефонисток.

Учитывая жаркий климат, городские власти с 1860-х гг. большое внимание уделяли озеленению улиц и устройству садов и парков. К 1910 г. расходы на сады и скверы составили 6642 рубля в год. Самыми большими парками города были Константиновский с памятником К.П. фон Кауфману в центре (деньги на памятник собирали по подписке) и Пушкинский с бюстом А.С. Пушкина. Еще в конце XIX в. в садах и парках появились летние театры, а потом и кинотеатры.

Первая русско-туземная школа в старом городе появилась в 1884 г., а ее первым преподавателем был большой знаток местных языков и обычаев Владимир Петрович Наливкин [376] . Постепенно русско-туземные школы, в которых поначалу обучались в основном дети русскоязычных родителей, стали приобретать популярность у коренного населения. Год за годом в Ташкенте открывались все новые и новые учебные заведения, в том числе так называемые народно-ремесленные трехлетние школы – городу необходимы были квалифицированные рабочие. К 1911 г. в городе функционировало 54 низших учебных заведения, в них обучалось 4322 ученика. В конце XIX в. были основаны реальное училище (350 учеников), кадетский корпус (300 кадетов), восьмиклассное коммерческое училище, в котором обучалось около двух десятков представителей местных этносов. В кадетском корпусе с 1906 г. преподавал выдающийся ученый, зоолог Николай Алексеевич Зарудный, автор 150 научных работ, 120 имели касательство к фауне Средней Азии. Наиболее крупные работы Зарудного: Oiseaux de la contre trans-caspienne (1885); «Орнитологическая фауна Закаспийского края»; «Экскурсия по Северо-Восточной Персии и птицы этой страны» (1900); «Экскурсия по Восточной Персии» (1903); «Птицы Псковской губернии» (1910). В начале XX в. в обе гимназии уже были слишком тесными для потенциальных учеников – требовалось строить новые здания. В мужской гимназии обучалось свыше 500 учеников, гимназическая библиотека насчитывала около 10 тысяч единиц хранения, в женской гимназии училось еще больше учениц – более 700, а книг в библиотеке было тоже около 10 тысяч.

376

В.П. Наливкин родился в 1852 г. в Калуге в старинной дворянской семье, традиционно связанной с военной службой. По воспоминаниям Владимира Петровича, уже в шести-семилетнем возрасте он жадно слушал рассказы отца, ветерана-кавказца, о сражениях с турками и «непокорными горцами». Вполне закономерно, что он пошел по стопам своих предков и, закончив военную гимназию, в 1870 г. поступил в Павловское военное училище. Уже в годы учебы Владимир Петрович проявил замечательные лингвистические способности – в совершенстве овладел французским языком. Закончив училище в 1872 г. «по первому разряду», то есть с отличными оценками, он получил право поступить в гвардейскую часть, однако желание «понюхать пороху» заставило его избрать службу в Туркестане.

В первые годы службы в Туркестане Наливкин принимает активное участие в боевых действиях; за заслуги, проявленные во время Хивинского 1873 г. и Кокандского 1875 г. походов, он был награжден орденами и внеочередным производством в следующий чин. И вместе с тем в мировоззрении Владимира Петровича происходят важные перемены: он разочаровывается в силовых способах решения проблем империи в Средней Азии и решает покинуть действующую армию.

К концу 1914 г. возросло число низших и средних коранических школ, в том числе и тех, что строились за счет российской казны. Мужских мактабов было 1437, в них обучалось около 5 тысяч мальчиков, женских – 86, в которых было 1300 учениц. В 22 медресе (среднеобразовательные заведения) обучалось 1139 учащихся. В русской части города функционировало на постоянной основе 16 мечетей [377] .

С 1876 г. Наливкин служил в системе гражданского (военно-народного) управления, исполнял должность помощника (заместителя) начальника Наманганского уезда Ферганской области, а в 1878 г. вообще вышел в отставку. К этому моменту он пришел к выводу, что для «введения основ русской гражданственности» в среде местного населения русским людям надо прежде всего познакомиться с этим населением, его языком, бытом и нуждами.

377

Там же. С. 224.

Ради этой идеи В.П. Наливкин и его молодая жена, выпускница женского института Мария Владимировна (в девичестве Сарторий) приняли абсолютно неожиданное для их русского окружения решение. Супруги Наливкины поселились в кишлаке Нагнай, где имели возможность круглосуточно познавать язык, быт, верования и обычаи коренного оседлого и кочевого населения, как бы теперь сказали «в полевых условиях».

Шесть лет жизни в очень трудных для европейца условиях дали выдающиеся результаты. Приобретенные обширные знания языков, быта и нравов ферганских узбеков, киргизов и таджиков позволили Наливкину составить и издать пособия, словари и хрестоматии, способные облегчить изучение тюркских языков в России. Им была написана первая в русской и европейской науке, до сих пор сохраняющая научную ценность «Краткая история Кокандского ханства» (Казань, 1886). Тогда же и там же вышло, пожалуй, наиболее выдающееся совместное научное произведение супругов Наливкиных – книга «Очерк быта женщины оседлого туземного населения Ферганы». Мария Владимировна Наливкина стала первой европейской женщиной-исследовательницей, попавшей на недоступную для посторонних мужчин женскую половину жилища коренных обитателей Средней Азии, где смогла собрать, а затем совместно с мужем осмыслить уникальный этнографический материал. Содержание совместного труда супругов, по сути, гораздо шире формального названия: Наливкины создали фундаментальное исследование, описывающее и анализирующее различные стороны жизни коренного (женского и мужского) населения Туркестана. Эта работа Наливкиных была удостоена, пожалуй, самой почетной награды того времени – Большой золотой медали Русского географического общества.

В 1884 г. Владимир Петрович вернулся на государственную службу. Вплоть до 1890 г. он преподавал «туземные» языки в Туркестанской учительской семинарии и русско-туземной школе в Ташкенте, затем на протяжении 10 лет состоял в должности инспектора мусульманских школ Сырдарьинской, Ферганской и Самаркандской областей. Подъем антироссийского (исламистского) движения, особенно после Андижанского мятежа 1898 г., привел власти Русского Туркестана к пониманию необходимости лучше узнать настроения и помыслы местного населения, в чем неоценимую помощь мог оказать Владимир Петрович Наливкин. Через несколько лет он создаст свою знаменитую служебную записку «Туземцы раньше и теперь».

В 1899–1901 гг. Наливкин состоял старшим чиновником для особых поручений при туркестанском генерал-губернаторе, выполнял служебные задания, некоторое время ведал делами «по дипломатической части» при начальнике края; в 1901–1904 гг. занимал должность помощника военного губернатора Ферганской области, неоднократно замещал его. В 1906 г. Владимир Петрович «по собственному прошению» вышел в отставку с чином действительного статского советника (по Табели о рангах соответствовал воинскому званию генерал-майора) [378] .

378

Чиновная карьера Наливкина внешне складывалась как будто удачно, но это было не совсем так: у Владимира Петровича неоднократно случались острые конфликты с крупными чиновниками краевой администрации. Весьма заметным было его столкновение в середине 90-х гг. с главным инспектором учебных заведений Туркестана Ф.М. Керенским (отцом А.Ф. Керенского), которого В.П. Наливкин обвинил в плагиате. Керенский издал брошюру, при этом почти целиком переписал, не назвав автора, один из служебных документов, подготовленных Наливкиным. Экспертиза подтвердила факт плагиата, но пострадал Владимир Петрович – был переведен на работу в Самарканд. Достаточно непросто складывались отношения Наливкина с ферганским военным губернатором генералом Г.А. Арендоренко.

Несмотря на служебные неудачи и дрязги, Владимир Петрович продолжал свою научную и публицистическую деятельность. Выдающийся русский востоковед В.В. Бартольд назвал В.П. Наливкина «едва ли не лучшим знатоком языка и быта» коренного населения Туркестана.

Мировоззрение В.П. Наливкина во многом формировалось под влиянием традиций народничества; сильное воздействие на него оказало учение Л.Н. Толстого. По словам Наливкина, чтобы достичь «правды», надо «смешаться с народом, научиться у него жить по простоте, не гнушаться никаким трудом, в поте лица есть трудом добытый хлеб, делясь с народом знаниями, культурностью, которые из поколения в поколение мы приобретаем на трудовые деньги того же народа».

В начале 1907 г. он был избран депутатом 2-й Государственной думы от «нетуземной части населения» Ташкента. В Думе Наливкин примкнул к фракции социал-демократов и в своих выступлениях резко критиковал правительство империи. После роспуска 2-й Думы он был лишен пенсии. Вернувшись в Ташкент, Наливкин печатал статьи в газетах, чем и существовал.

После Февральской революции 1917 г. Владимир Петрович занимал руководящие должности в новых органах управления краем, в июле – сентябре 1917 г. являлся председателем Туркестанского комитета Временного правительства, но еще до установления в крае власти большевиков отошел от дел. 20 января 1918 г. Владимир Петрович Наливкин совершил самоубийство на русском кладбище в Ташкенте недалеко от могилы скончавшейся ранее жены.