Россия в угаре долларгазма и еслибизма
Шрифт:
Прилетев в Астрахань, сразу же чуть не задохнулся от отравленного воздуха. Даже в Москве воздух чище. Сестра приготовила «стол», но есть с этого стола я ничего не мог: практически вся пища отравлена, от мясного отдает тухлым запахом. Говорят, что у них в городе давно вышли из строя городские холодильники, а денег на восстановление нет. В центре города, напротив филармонии, разбросан мусор и повсюду бегают бездомные собаки. Денег, видимо, нет и на уборку мусора. Грязь повсюду, городские речки-канавы заволокло зеленой плесенью. Я помню в детстве они были чистыми, и мы в них ловили рыбу и купались. Общее впечатление разрухи, но самое удивительное, что астраханцы этого не замечают. Настолько привычным для них стала грязь. Как говорят японцы, червяк
Потряс уровень мышления элиты. Еще в прошлый заезд ректор Педакадемии (теперь у них нет институтов, все — академии) предложил создать мне кафедру международных отношений. Спрашиваю: кто будет преподавать? — Профессоров пригласим из вашего же Оксфорда, — отвечает ректор. Интересуюсь: а на каком языке они будут читать лекции? — На русском. Я опешил: а почему вы думаете, что они знают русский? Вы же, например, не знаете их английский. Он немного засмущался и говорит: выход найдем, у нас переводчиков много. — Ну хорошо, а как платить собираетесь? — А зачем платить? У нас отличная рыбалка, заповедник уникальный, охоту им организуем и т. д. в таком же духе. И это ректор «академии»! Можешь представить уровень «народа»?
Конечно, есть и соображающие люди, но крайне редко, причем они-то как раз хотят уехать из этой Астрахани куда подальше. Для начала в Москву, а затем еще дальше, за пределы России.
Через три дня я понял, что если срочно не уеду, то точно не выживу (поскольку кроме чая я ничего не мог «есть»). И это я, бывший астраханец.
Уверен, что любой канадец или наш оксфордец загнулся бы там, проживи он хотя бы неделю в этом городе. А астраханцам ничего, как они говорят, им там «нищтяк» и даже удивляются, как это я уехал из этого рая. Повторяю, есть исключения и в Астрахани (например, моя учительница и двое моих друзей), но в целом такого невежества за последние лет 15 я нигде не встречал.
Выставка. Валина выставка проходила в Центральном доме художеств (ЦДХ). На открытии присутствовало много народа, включая советника по культуре посольства КНР. В прессе было несколько заметок, а три серьезных журнала намереваются дать детальные статьи о ее творчестве. И здесь я столкнулся с явлением, которое как бы противоречит тому, что написано выше. Выставку посещало довольно много людей, немало из них оставили свои отзывы в Книге отзывов, в том числе и в стихах. Валентина рассказывала, что приходили разные люди и среди них немало психически нездоровых. Но выставку посещало и множество одухотворенных людей, сохранивших в себе истинно русское понимание искусства, разговоры с которыми Вале доставляли творческое наслаждение. Многие помнили ее по прошлым выставкам. Я сам был свидетелем, с каким восторгом и трепетом они рассматривали ее картины и читали ее стихи к ним, затем переписывая их в собственные тетради.
Если бы не они, на России можно было бы поставить крест. Но, видимо, ставить его рано. Крест сильно прижал россиян, многих из них согнул, превратил в манкуртов, в невежд, дураков и рабов. Но за пределами креста и даже под ним сохранились живые души и светлые умы. Не знаю, они ли сбросят этот крест или кто-то другой. Но кто бы это не сделал, именно с этими людьми можно строить новую Россию.
По крайней мере, мне хотелось бы в это верить.
С наилучшими пожеланиями.
Алекс Бэттлер.
Октябрь 2003 г.
PS Ты, конечно, спросишь: ну что-нибудь светлое есть в этой России? Отвечаю: да, есть, и это женщины, самые красивые в мире, но об этом в другой раз.
Мы сами себя хороним…
(Постсоветская Россия глазами Запада)
«ЗАВТРА». Олег Алексеевич, вы — известный историк и политолог, автор более двадцати книг, постоянно работающий, что называется, на стыке культур, изнутри знающий и российскую «картину мира», и картину мира, присущую Западу, и картину мира, господствующую на Дальнем Востоке, в КНР и Японии. Мы рады приветствовать ваш приезд на Родину после растянувшейся на добрых или, вернее, недобрых для нашей страны полтора десятка лет «кругосветки» по маршруту: Москва—Владивосток — Япония—Канада—США—Великобритания—Москва. Основным объектом ваших исследований является такой неожиданный и по-своему даже метафизический феномен, как «сила государства», прежде всего в международных отношениях, тесно связанный с понятием силы вообще. Какова, по-вашему, силовая структура современного мира, и какое место занимает в нем Российская Федерация?
Олег АРИН. По моему глубочайшему убеждению: и человека, и исследователя, — мир представляет собой сложнейшую систему силовых взаимодействий самого разного уровня. Не все из этих уровней доступны нашему восприятию, и далеко не все из них доступны даже нашему представлению. Однако, поскольку мы сами существуем, то уже по этому факту находимся в определенной системе взаимодействий, которая непрерывно изменяется у каждого человека, у каждого общества, у каждого государства. Эти доступные нам уровни проявления силы можно не только воспринимать с той или иной степенью достоверности, их можно изучать и использовать, чем собственно, человечество и занимается всю известную нам историю.
Я обратил внимание на то, что понятие силы применительно к политической практике до сих пор не конкретизировано и не определено. Большинство авторов пользуется простейшими аналогиями с физическими силами — например, распространенные сегодня концепции «однополярного», «однополюсного» или, напротив, «многополярного», «многополюсного» мира, при всей их вариабельности, исходят из аналогии политической силы с магнитной силой, порождаемой изменениями электромагнитного поля. Однако подобная аналогия лишена каких бы то ни было оснований, — ведь все прекрасно представляют себе, что такое «однополюсный мир», но никто не в состоянии представить себе однополюсный магнит. Значит, эти силы имеют различную природу и разный характер.
Но, прежде чем строить гипотезы и теории по данному поводу, необходимо определить, в чем конкретно выражается политическая сила государства. Согласитесь, любая объективно существующая и действующая сила может и должна иметь не только качественное, но и количественное измерение. В противном случае, не имея никаких количественных характеристик силы, мы не сможем выяснить, как она проявляет себя в различных условиях. Если обратиться к определению английского философа XVIII века Д.Гоббса: «Люди вспоминают о силе только тогда, когда они ее почувствуют», то подобный сенсуализм будет справедлив и в отношении политической силы.
В качестве первого приближения к такой единице измерения я предложил «развести» понятие мощи или «полюса» государства с понятием «центра силы». Первое понятие определяется через экономический потенциал (в агрегативной форме ВВП) и формулируется в виде «закона полюса»: в геоэкономическом пространстве глобальный или региональный полюс означает определение субъекта, отличающегося от других субъектов как минимум двукратным превосходством. Превращение такого субъекта-«полюса» в «центр силы» предполагает наличие внешнеполитического потенциала (ВПП), уже в четыре раза превосходящего аналогичные показатели других государств на глобальном и в два раза — на региональном уровне. Это соотношение и определяет закон «центров силы».