Россия за Сталина! 60 лет без Вождя
Шрифт:
Сталин никогда не говорил «высоким штилем» – самые высокие понятия он умел облекать в слова простые, но ведь и великие мастера слова не отличаются высокопарностью и «возвышенностью» слога. Они точны в слове, и поэтому их слова проникновенны.
Сталин в 1929 году ответил поздравившим его просто и проникновенно. Но «довлеет дневи злоба его», а злоба дня на подступивший 1930 год заключалась для СССР в аграрном вопросе.
С индустриализацией, при всех ее проблемах, все было более-менее ясно – с просчетами или нет, но она будет идти с нарастающей эффективностью, потому что кадры индустриализации – это инженеры, техники, квалифицированные рабочие, то есть
А вот коллективизация…
Она была главной проблемой, она же стала и главной головной болью.
Хотя, увы, и не единственной с начала 30-х годов.
В ОБРАЩЕННОМ к партийным верхам выступлении «О правом уклоне в ВКП (б)» на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК 22 апреля 1929 года Сталин высказал одну мысль, которая актуальна для оценки практической деятельности любой правящей политической партии (да хоть бы той же партии «Единая Россия»).
Поскольку эта мысль Сталина не так чтобы очень уж известна, не привести ее я просто не могу.
Обращаясь к руководителям ВКП (б), Сталин говорил в 1929 году:«Нельзя забывать, что мы представляем партию правящую, а не оппозиционную . Оппозиционная партия может давать лозунги, – я говорю о коренных практических лозунгах движения, – с тем, чтобы осуществить их после своего прихода к власти. Никто не может обвинять оппозиционную партию в том, что она не осуществляет своих коренных лозунгов немедленно, так как все понимают, что у руля стоит не она, оппозиционная партия, а другие партии.
Совершенно иначе обстоит дело с партией правящей, какую представляет наша большевистская партия. Лозунги такой партии представляют не простые агитационные лозунги, а нечто гораздо большее, ибо они имеют силу практического решения, силу закона , которые нужно проводить теперь же. Наша партия не может дать практический лозунг, а потом отложить его проведение в жизнь. Это было бы обманом масс…»
Сталин не мог и не хотел обманывать массы. Но верховная власть царской России так долго – веками – и так подло держа народ в невежестве, обманывала массы, что даже советской власти верили теперь далеко не все…
Особенно – на селе.
Веками укоренявшийся у крестьянина инстинкт осторожности заставлял относиться к инициативам власти со скептицизмом. И провести коллективизацию в сжатые сроки, лишь убеждая, вряд ли было возможно. К тому же умением убеждать обладали далеко не все.
Думаю, Сталин это понимал и на возможные «перегибы» смотрел, как опытный полководец смотрит – еще до кампании – на возможные частные поражения в ней. Нельзя избежать поражений и просчетов в том или ином месте, однако надо выиграть кампанию в целом!
И реализация замысла будет тем лучшей, чем лучше каждый солдат будет знать и понимать свой маневр. Поэтому Сталин доводил свое понимание коллективизации до страны многообразно – и словом, и делом.
Предпоследний абзац я начал: «Думаю, что…», но сейчас «думаю…» снимаю, потому что уже после этого «думаю…» прочел некую работу Сталина 1924 года, и она доказывает, что Сталин умел охватить проблему еще до того, как она сформировалась практически…
Впрочем, и эта его работа, хотя она была оформлена письменно и опубликована в «Правде», изначально представляла собой речь Сталина на совещании секретарей деревенских ячеек при ЦК РКП (б) 22 октября 1924 года.
Представить себе на таком совещании Троцкого я не
А вот Сталин «бил в точку».
«В чем сила нашей партии в городах?» – спросил он тогда.
И ответил:
«Основная сила нашей партии состоит в том, что у нас в городах партия имеет вокруг себя широкий круг беспартийного актива из рабочих в несколько сот тысяч человек – актива, являющегося мостом между партией и миллионными массами рабочего класса… Сила нашей партии в городах состоит в том, что между партией и многомиллионной рабочей массой существует не стена, а соединяющий мост…»
«А в чем слабость нашей работы в деревне?» – спросил затем Сталин. И ответил:
«В том, что у партии нет в деревне широкого слоя беспартийного актива из крестьян , могущего связать ее с десятками миллионов трудового крестьянства нашей страны…
Есть тоненькая ниточка партийных ячеек в деревнях. Затем идет столь же тоненькая ниточка беспартийных крестьян, сочувствующих партии. А за ней тянется океан беспартийности… и вместо соединяющего моста образуется иногда глухая стена между партией и беспартийными массами в деревне».
Между прочим, любой мало-мальски крупный мастер слова не сможет не восхититься чисто метафоричной стороной дела – политические метафоры Сталина блестящи в чисто художественном отношении, потому что точны!
Но самое существенное было, конечно, в том, что метафоры Сталина были точны и реалистичны политически, и они показывают, что уже в 1924 году Сталин хорошо понимал всю сложность тех проблем, с которыми он и ВКП (б) столкнутся на селе в обозримый период.
Но проблемы надо было решать…
17 июня 1930 года вступил в строй первый в СССР специализированный тракторный завод – Сталинградский тракторный им. Ф.Э. Дзержинского с проектной мощностью 144 колесных трактора в сутки.
В приветствии тракторостроителям Сталин писал:
«…50 тысяч тракторов, которые вы должны давать стране ежегодно, есть 50 тысяч снарядов, взрывающих старый буржуазный мир и прокладывающих дорогу новому, социалистическому укладу в деревне…»
На подходе был второй гигант – Харьковский тракторный им. С. Орджоникидзе с такой же проектной мощностью. ХТЗ начал работать в октябре 1931 года.
В 1933 году начал работать Челябинский тракторный завод, где было впервые в мире организовано массово-поточное производство гусеничных тракторов.
Вступали в строй новые заводы сельскохозяйственных машин, и на этой материальной базе дело коллективизации в конечном итоге проигрышным быть не могло.
Сталин и пошедшая за ним часть руководства партии не просто выдвинули лозунги индустриализации и коллективизации. За этими лозунгами стояли конкретные государственные решения, прямо и непосредственно влияющие на судьбы и повседневную жизнь десятков миллионов живых людей. За решениями стояли действия. И все это должно было произойти в считаные годы – в основной своей части за четыре-пять лет!