Россия за Сталина! 60 лет без Вождя
Шрифт:
Так вот, уже на рубеже 20–30-х годов Сталин и сталинская (то есть – подавляющая) часть ВКП (б) имели эту самую хотя бы пассивную поддержку миллионов сограждан.
И по мере хода событий все большее число миллионов переходило от пассивной поддержки Сталина к активной его поддержке.
Тем Сталин и был силен!
Кулаки могли проявлять на селе и проявляли немалую активность. Они срывали сев, «собеседовали» с середняками, спаивали бедняков и батраков, провоцировали массовые выходы из колхозов и занимались прямым террором – запугиваниями, убийствами, организацией банд.
Все это не было «вымыслами» ОГПУ, это было отвратительными чертами эпохи.
Но все это не могло отменить естественно поступательного и расширяющегося хода коллективизации.
Ведь коллективизация – после того как позади были кулацкие провокации, эксцессы голода 1932–1933 годов, крестьянские сомнения и прочее подобное –
Это ведь тоже был один из впечатляющих прямых результатов коллективизации!
И недаром на первых порах кулаки кое-где пытались организовывать свои, кулацкие, колхозы. Ведь крупное машинизированное хозяйство при умном ведении дела всегда будет прибыльнее мелкого!
Конечно, все не было гладко и не могло быть гладко. В начале 30-х годов Сталину и здоровым силам России пришлось мощно и быстро перевернуть социальное сознание села. А оно к тому времени было в немалой мере гнилым постольку, поскольку таким его делал царизм.
Это ведь факт, что царское село было в целом удручающе темным и невежественным! Сколько же застарелой гнили надо было разворошить и вычистить?!
И вы хотите, чтобы первое время при этом, пардон, не воняло ?
Ведь и те искренние сельские коммунисты, которые жаловались, что после-де статьи «неправильного» Сталина крестьяне из колхозов разбегутся и обратно не вернутся, эти невольные «стрелочники» были «подставлены» не Сталиным, а той прошлой, «старорежимной» жизнью, которая не позволяла развиваться широким народным массам.
Сталин однажды – много позднее – заметил, что нет-де у него других советских писателей, а есть те, какие есть. Так вот, и коллективизацию проводили не ангелы без крыльев, но и не черти с рогами, а простые рядовые работники, зачастую не больно-то грамотные.
Но они ее все же провели!
Провели, вопреки провокациям кулаков, вопреки саботажу «правых» и троцкистов.
И провели, в конце концов, вместе со Сталиным и под руководством Сталина.
Хотя окончательно село уверилось в выгоде коллективных методов хозяйствования лишь к концу 30-х годов.
И потом, уже через много лет после войны, многие вспоминали: «Да, перед войной мы начали жить…»
Хотя вначале в это верилось далеко не всем.
Между прочим, не все было гладко в 30-е годы и с тракторами.
В июне 1930 года Сталин писал о «50 тысяч снарядов, прокладывающих дорогу новому, социалистическому укладу в деревне», только с одного Сталинградского тракторного, да еще столько же должен был дать в год ХТЗ, а с 1933 года прибавлялся еще и Челябинский завод с гусеничными тракторами.
Но…
Но в 1932 году суммарный годовой выпуск тракторов в СССР составил 48,9 тысячи штук и даже в 1937 году – 51 тысячу штук.
А в 1940 году выпуск тракторов упал даже до 31,6 тысячи штук.
Причина?
Достаточно очевидная – на тех же заводах, где делали тракторы, делали и танки.
А танки тоже были нужны…
Не менее, чем тракторы.
К тому же современное машиностроение приходилось создавать в стране, где катастрофически не хватало квалифицированных рабочих – не подготовил их царизм в старой России.
Поэтому освоение техники шло туго – не так, как хотелось бы.
Но оно шло!
С 26 ИЮНЯ по 13 июля 1930 года в Москве проходил XVI съезд – съезд «развернутого наступления социализма по всему фронту». Его лозунгом стало «Пятилетку в четыре года».
Был ли выполнен этот лозунг?
Формально – нет. По тем же тракторам, как видим, контрольные цифры не выполнялись – даже на проектную мощность тракторные заводы не вышли. Но выпуск в год даже 40 тысяч тракторов означал, что если в 1928 году на полях СССР работало 27 тысяч тракторов зарубежного производства, то в 1940 году их было 531 тысяча – отечественных!
В 1928 году на селе работало 700 (семьсот) грузовиков, а в 1940 году – 228 тысяч!
Нет, в системном смысле первая пятилетка была выполнена успешно!
А на подходе была вторая…
1934 год – с 26 января по 10 февраля – это было время бурное, бурное не по внешнему рисунку, а по внутреннему накалу страстей уже XVII съезда ВКП (б), получившего название «Съезд победителей»…
Принципиальная разница между двумя съездами – XVI и XVII – была видна уже из того, что если на XVI съезде Сталин делал политический отчет ЦК съезду, то на XVII съезде он впервые выступил с отчетным докладом съезду.
Это теперь и было политикой партии и Сталина – реальное народно-хозяйственное социалистическое строительство.
Внешне все шло хорошо, но противоречия между Сталиным и его соратниками как людьми дела и их противниками как людьми амбиций приобретали уже непримиримый характер.
С другой стороны, в мире уже не просто пахло порохом – Вторая мировая война была фактически начата Японией в Китае, и это угрожало безопасности СССР.
Это была угроза внешняя.
Но тогда же возникла и серьезнейшая угроза внутренняя, потому что время с 1930 по 1934 год – от XVI до XVII съезда – имело в СССР две главные черты.
Первая черта – бурная и, при всех просчетах, успешная индустриализация и рост образованной народной массы.
Вторая черта – нарастающий кризис в сельском хозяйстве. Этот кризис привел к голоду.
Да, голод…
Масштабы голода 1932–1933 годов завышал уже Троцкий, а сегодня побиты рекорды и его лжи – называют цифру в 6 и более миллионов голодных смертей, и она завышена – основания полагать так есть – примерно в пять, если не более, раз.Но и миллион (и даже полмиллиона) голодных смертей – черное пятно на истории СССР Сталина.
Другое дело, что нет никаких причин взваливать вину за это на Сталина. Зато сегодня есть ряд исследований (в частности – Ивана Чигирина), которые показывают, что голод на Украине провоцировала коррупция ряда высших руководителей Украины, позднее расстрелянных, и массовая нелегальная продажа зерна за рубеж.
Это делал не Сталин.
Но в любом случае главным виновником двух смертельно голодных лет в СССР, 1932 и 1933, надо считать царизм, передавший новой России в наследство крупнейшие цивилизационные проблемы, созданные бездарностью и бездействием царизма.
Все еще неизжитая узость массовой психологии села – вот главная причина двух голодных лет. Если мы прибавим сюда недород, коррупцию и финишные провокации оппозиционеров, перечень значащих причин голода будет исчерпан.
Увы, та тонкая нить, связывающая партию и миллионы крестьян, о которой Сталин говорил в 1924 году, рвалась в начале 30-х годов слишком часто и слишком во многих местах.
И рвали ее нередко сами массы – сами губя себя.
ДА, НАЧАЛО 30-х годов оказалось для страны и Сталина, пожалуй, самым сложным периодом во всей истории СССР Сталина.
Я склонен считать сейчас, что даже самые тяжелые, способные вызвать упадок духа даже у самых стойких людей месяцы 1941-го и 1942 года не дались стране психологически так трудно, как начало 30-х годов.
И дело было не только в голоде 1932–1933 годов, последнем голоде в истории России, а сразу во всем. Старое еще было сильно и не иссякло, а новое рождалось не только в борении, но и в сомнениях немалой части страны…
К тому же оппозиция всех направлений не только злорадствовала по поводу трудностей, но по мере своих возможностей их усугубляла и порождала со вполне определенной целью – ослабить позиции Сталина.
То, что это было равнозначно ослаблению России, противников Сталина не останавливало. И противоборствуя лишь – как им казалось – сталинскому руководству, оппозиционеры постепенно скатывались на уровень просто государственных преступников.
Нарыв зрел, но еще не созрел.
И тут я напомню читателю о Христиане Раковском. С одной стороны, он в первое советское десятилетие был действительно крупной (если не по деловому масштабу, то – по системному значению) фигурой, а с другой стороны, оказался весьма типичен…
Как и прочие ведущие оппозиционеры, Раковский через некоторое время после XV съезда «покаялся», но покаялся именно что в кавычках! Не «сталинская кровожадность», а двурушничество приведет позднее к пуле как Раковского, так и схожих с ним крупных деятелей полутроцкистского СССР.
Да – скажу это сразу, – Раковского в итоге расстреляли, уже после начала войны, в сентябре 1941 года. Однако всех, склонных верить утверждениям либеральных «историков» о том, что Раковского «сталинские сатрапы» ни за что ни про что «уничтожили в сталинских застенках», я отсылаю к изданному в 2003 году Международным фондом «Демократия» под редакцией «Александра Н. Яковлева» сборнику документов «Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Январь 1922 – декабрь 1936».
Там под № 312 на страницах 326–334 приведено изъятое у Раковского при обыске в октябре 1932 года письмо к некоему «т. В…».
Написанное, судя по всему, из Барнаула, куда Раковский был выслан, письмо имело многозначительный авторский заголовок: «Назад к партийной программе, Советской конституции, ленинизму (Наши задачи)».
Начиналось оно так: