Россия за Сталина! 60 лет без Вождя
Шрифт:
Если кого-то спокойный тон Сталина, пишущего о таком, удивляет, то это – зря!
«На войне как на войне», и уж кто-кто, а Сталин это понимал.
ЦИФРЫ репрессий…
Ну, о «дутых» цифрах репрессированных писали тоже многие (в том числе, опять-таки, и я сам в своих прошлых книгах).
Попробуем еще раз кое-что оценить качественно, с привлечением минимальной статистики.
Сегодня в РФ в местах заключения находится до восьмисот тысяч человек – без всяких политических репрессий и осуждений «тройками». Если мы возьмем общее число заключенных в 2012 году в пределах границ СССР 1985 года, то оно составит примерно миллион сто тысяч (отыскивать полные точные цифры я нужды не имею и сообщу лишь, что на «незалежнiй» Украине «сидит» примерно 160 тысяч человек, в Казахстане примерно 60 тысяч).
По хрущевским же данным, только в 1937–1938 годах по политическим обвинениям было осуждено 1 344 923 человека и расстреляно из них 681 692 человека.
Выходит, в заключение было отправлено примерно 700 тысяч человек.
По современным данным, на 1 января 1939 года (то есть еще до бериевских массовых реабилитаций 1939–1940 годов) в ИТЛ НКВД содержался 1 289 491 заключенный.
Из них за контрреволюционные преступления – 443 262 человека. Эта цифра явно близка к правде, поскольку имеет в документах подробную расшифровку. И она не очень стыкуется с хрущевскими поступлениями в ГУЛАГ только за 1937–1938 годы, а ведь и до этого были осужденные по политическим мотивам.
С другой стороны, если брать на веру даже цифру
При, как нас уверяют, почти поголовном политическом характере приговоров…
А как же быть с уголовными приговорами?
Что, тогда в СССР не было чисто уголовной преступности?
Ведь так не бывает!
На самом деле уголовщина была, да еще и нередко замешенная на бандитизме!
Так каким же был подлинный объем репрессий 1937–1938 годов?
В 2008 году я – при тоже очень приблизительных расчетах – оценивал общее число репрессированных примерно в 420 тысяч человек при 230 тысячах расстрелянных.
Сегодня я последнюю цифру склонен считать даже несколько завышенной.
А насколько завышенной, должны показать честные объективные исследования, которые ни в СССР, ни тем более в РФ не проводились и которые, возможно, уже и нельзя будет провести потому, что очень уж оказываются засоренными отечественные архивы хрущевскими и «перестроечными» подделками и фальсификациями.
Недаром на хрущевские цифры с полной готовностью ссылается пресловутая «Черная книга коммунизма», числящая за «коммунизмом» 95 (!) миллионов жертв, правда – «в мировом масштабе».
Стандартная «либеральная» и «демократическая» цифра смертности в исправительно-трудовых лагерях ОГПУ и НКВД ССР – 100 % в год (назвали бы и больше, но арифметика не позволяет).
Когда либералов знакомят с подлинными цифрами, приводимыми в специализированных малотиражных справочных изданиях – нынешних, изданных антисоветчиками, то либералы не верят.
Не верят 2,24 % годовой смертности в 1931 году и 2,03 % в 1932 году в Беломорско-Балтийском ИТЛ и уж тем более не верят в 1,35 % годовой смертности в 1937 году в Байкало-Амурском ИТЛ…
Да, были 30-е годы и с более высокой смертностью: в ББ ИТЛ – максимально 10,56 %, в БАМ ИТЛ – 12,65 %.
Но это – лишь в одном году! В 1932 году для Беломорканала и в 1933 году для БАМа. И это были два голодных года во всей стране!
«Либеральные» 100 процентов и реальные 1,35 процента… Таково соотношение исторической правды СССР Сталина и исторической лжи клеветников на него.
Вот еще цифры…
В 1998 году была издана капитальная монография «военного историка» Сувенирова «Трагедия РККА 1937–1938». Настрой автора – антисталинский и антисоветский, но ценен его опус тем, что фактические данные, приводимые в нем (а их много), опровергают, по сути, утверждения самого Сувенирова.
В конце же книги Сувениров приводит, как он сам его определил, «Мартиролог РККА 1936–1941 гг.».
Мартиролог – это список убиенных, и Сувениров включает в него всех «злодейски умерщвленных тогда воинов Красной Армии», данные на которых он нашел в архивах. По заявлению составителя, «Мартиролог» «отражает современный уровень наших познаний проблемы и не является исчерпывающе полным».
Однако полнота «Мартиролога» Сувенирова весьма велика уже потому, что, начав с маршалов и командармов 1 ранга и армейских комиссаров 1 ранга, Сувениров через комкоров, комдивов, комбригов и даже бригветврачей и бригвоенюристов, доводит свой список до лейтенантов, техников-интендантов 2 ранга и далее – до рядовых и вольнонаемных РККА…
Понятно, что лейтенанты и сержанты вошли в список не полностью, но уж относительно генералов и полковников данные явно полны или почти полны…
Причем подсчет проведен с 1936 по 1941 год!
Пусть читатель попробует угадать – сколько имен включает в себя «Мартиролог» Сувенирова?
Двадцать тысяч?
Десять тысяч?
Пять?
Нет – 1724 (одна тысяча семьсот двадцать четыре) имени, заканчивая вольнонаемными…
Ну, пусть дополнительные изыскания прибавят сюда еще две-три сотни имен…
А ведь заговор военных был! Это сегодня сомнению не подвергается – «про себя», конечно, – даже «либеральными», но профессиональными историками. И этот, много лет формировавшийся, заговор действительно вовлек в себя на разных уровнях тысячи две человек…
Вот они и были расстреляны, хотя невинные в этом списке есть – их не может не быть не потому, что Сталин был тираном, а потому, что в НКВД тоже ведь были антисталинские заговорщики, и они к виновным плюсовали ряд невиновных.
Страшно?
Да…
Но такова уж суровая логика суровой эпохи – я использую выражение застрелившегося в 1936 году Томского, о котором еще расскажу…
Между прочим, обезглавливания командных кадров РККА два года репрессий не принесли. Так, из 273 упомянутых в «Мартирологе» полковников не более 60–70 занимали на момент ареста командные должности.
Среди репрессированных полковников отмечены, например, военрук Грузинского индустриального института Архипов, начальник 1-го отдела Госвоениздата Бутлер, преподаватель тактики ВАФ Громыченко, стратонавт СССР Прокофьев, начальник отдела культуры редакции газеты «Красная звезда» Шлеминг, помощник начальника связи ЗакВО Эбаноидзе и т. д.
Много, много непривычного для клишированного «либерального» сознания можно обнаружить сегодня в затасканном, но не исследованном сюжете репрессий «37-го года»…В ОПТИКЕ существует явление, называемое аберрацией (от латинского aberrare – «отклоняться, заблуждаться»). Так называется искажение изображений, получаемых в оптических системах при использовании широких пучков света.
Давно пора ввести аналогичное понятие и в историческую науку! Ибо при очень уж «широком» (точнее – поверхностном) взгляде на тот или иной исторический период исследователь рискует получить искаженный, и порой искаженный до неузнаваемости, облик эпохи.
Когда мы сегодня говорим «СССР», то для нас в этом понятии собраны воедино все этапы истории СССР и все его реальности.
Для человека XXI века СССР, если он хорошо знает историю своей страны, это и штурм Перекопа, и Кронштадтский мятеж, и Волховстрой с Днепрогэсом, и оборона Сталинграда, и Галина Уланова с Майей Плисецкой, и фильмы «Чапаев» и «Белое солнце пустыни», и отступления 1941 года, и Беломорканал, и Знамя Победы над Рейхстагом, и Гагарин, и Хрущев, и Горбачев – все сразу.
Но ведь это все возникло в СССР не в одночасье. И надо помнить, что в начале 30-х годов того СССР, образ которого для нас сегодня привычен, просто не было.
Да, к 1930 году в СССР уже был, скажем, великий советский поэт Маяковский, и он написал все, что он написал, и даже уже погиб.
Но даже Днепрогэса в СССР тогда не было.
Фильм «Броненосец «Потемкин» уже был, а «Веселые ребята» или «Волга-Волга» не существовали даже в сценарных замыслах…
Не было тех песен, которые через пять-шесть лет пела вся страна, не было популярнейших фильмов – даже эпохальный «Чапаев» вышел на экраны лишь в 1934 году.
Не было рекорда шахтера Алексея Стаханова и самого понятия «стахановец» – это только 1935 год. Сегодня над этими рекордами издеваются – мол, показуха… А в США – там народ тогда был деловой – серьезнейшим образом изучали наш опыт. Как же – на чисто моральном стимулировании рабочей гордости можно, оказывается, повышать выработку!
Но
В 1933 году еще не начинался героический дрейф ледокола «Челюскин», и не было в СССР первых Героев Советского Союза, спасших челюскинцев. Это произошло лишь весной 1934 года.
Не было в СССР четверки Папанина (Папанин, Ширшов, Кренкель, Федоров) на станции «Северный полюс-1» – это 1937 и 1938 годы.
Не было сверхдальних полетов Чкалова и Громова – это 1936 и 1937 годы…
В СССР 20-х годов уже были «Мойдодыр» Чуковского (1923 год) и его же «Муха-цокотуха» (1927 год), но не было ни «Чука и Гека» Гайдара, ни его «Голубой чашки», ни тем более «Тимура и его команды»…
Даже «Золотого ключика» с любимцем советских детей Буратино в СССР тогда не было – он появился лишь в 1936 году.
В 1931 году не было ни Днепрогэса, ни Кузнецкого комбината, хотя они уже строились. Не было 1-го Государственного подшипникового завода в Москве, который снимал остроту проблемы импорта, и не было Уралмаша. 1-й ГПЗ был пущен в 1932 году, а Уралмаш – в июле 1933 года.
Не было «Рабочего и колхозницы» Веры Мухиной и не было такого привычного нам московского метро – его первая очередь была пущена лишь 15 мая 1935 года.
То есть в 1930, 1931, 1932 годах СССР был совершенно не той страной, которую мы знаем, которая нам привычна… Все, ставшее потом знакомым и обыденным, лишь предстояло создать, построить, задумать, свершить…
Более того – в 1933 году в бытии СССР наступил безусловный кризис.
Индустриализация набирала темпы, но контрольные цифры почти не выдерживались…
Ряд регионов голодал – смертельно…
Недовольны были даже многие из тех, кто верил Сталину и не отшатывался от социализма.
Итого: дела шли не лучшим образом…
Но что такое кризис? Слово «кризис» происходит от греческого krisis – решение, поворотный пункт, исход. В медицине кризис – это перелом в течении болезни, сопровождающийся быстрым понижением температуры и исчезновением всех признаков болезни.
Вот как раз в 1933 году кризис в затяжной болезни России и наступил. Причем болела-то старая Россия, царская, и ее болячки все еще преследовали Россию новую.
То, что старая Россия была больна, – факт. И факт бесспорный, в подтверждение чего сошлюсь на мнения двух крупнейших интеллектуалов царской России – ученого-металлурга Владимира Ефимовича Грум-Гржимайло (1864–1928) и историка-академика Юрия Владимировича Готье (1873–1943).
Один – ученый инженер, другой – гуманитарий, так что оценка получается вполне разносторонней.
Грум-Гржимайло в 1924 году в частном письме за рубеж писал:«Больна была вся нация, от поденщика до министра, от нищего до миллионера…»
А вот – Готье, дневник июля 1917 года:
«Участь России, околевшего игуанодона или мамонта – обращение в слабое и бедное государство, стоящее в зависимости от других стран… Мы годны… только чтобы стать навозом для народов высшей культуры…»
Убедительно?
Мне кажется – да!
Читатель уже знает, что 4 февраля 1931 года Сталин выступил на 1-й Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности, где сказал:
«Иногда спрашивают, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. Нет, нельзя, товарищи! Нельзя снижать темпы! Наоборот, по мере сил и возможностей их надо увеличивать.
Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим!..
…Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…»
Не преувеличил ли все же Сталин?
Сто лет или даже пятьдесят – не слишком ли?
Увы, нет! Сравнение уровней экономического развития передовых стран и царской России, особенно в среднедушевом исчислении, обнаруживает как раз примерно такой разрыв – до 50 и более лет.
И подтверждение слов Сталина мы находим у апологетов старой России. В 1909 году на Пятом съезде уполномоченных объединенных дворянских обществ в докладе его делегата Гурко было сказано:
«Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз. Нас опередили даже балканские страны. Потребление чугуна в Соединенных Штатах – 14 пудов на душу, у нас – 1 пуд. Потребление каменного угля в Соединенных Штатах – 238 пудов, а у нас – около 10 пудов…»
Так как, прав был Сталин, когда призывал:
«Максимум в десять лет мы должны пробежать то расстояние, на которое мы отстали от передовых стран капитализма. Для этого у нас есть все «объективные» возможности. Не хватает только уменья использовать по-настоящему эти возможности. А это зависит от нас. Только от нас!..»?
Думаю – да, он был прав!
А закончил Сталин свою речь словами, опять-таки, историческими, крылатыми:
«Говорят, что трудно овладеть техникой. Неверно! Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять. Мы решили ряд труднейших задач. Мы свергли капитализм. Мы взяли власть. Мы построили крупнейшую социалистическую индустрию. Мы повернули середняка на путь социализма. Самое важное с точки зрения строительства мы уже сделали. Нам осталось немного: изучить технику, овладеть наукой. И когда мы сделаем это, у нас пойдут такие темпы, о которых сейчас мы не смеем и мечтать.
И мы это сделаем, если захотим этого по-настоящему!»
Конечно, то, о чем Сталин говорил в начале 1931 года как о факте, в то время и даже через год-два фактом не было.
Однако нельзя сказать, что Сталин обманывал себя и страну, что он выдавал желаемое за действительное… Он просто заглянул в то очень близкое будущее, которое мало кто тогда мог разглядеть.
В 1931 году заглянул в будущий СССР, ну, этак 1939 года.
Ведь Сталин это умел – видеть будущее!
Выступая 3 июля 1941 года по радио, он сказал:
«Товарищи! Наши силы неисчислимы. Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом…»
6 ноября 1941 года он закончил свое выступление на торжественном заседании Московского Совета по поводу 24-й годовщины Октября знаменитыми словами:
«Наше дело правое – победа будет за нами!»
Да, и на этот раз то, что Сталин говорил летом и осенью 1941 года, даже через год, фактом не стало.
Но ведь оно стало фактом!
Пусть и лишь через три с лишним года…
Вот так и в 1931 году Сталин шагнул немного дальше реальности.
Но шагнул он не в химеру, не в утопию, в будущую реальность ! Тем он всегда и был силен.
Кризисный 1933 год остался позади, и уже с 1934 года общественная температура стала быстро падать. Россия переболела отсталостью и теперь набирала темпы.
Представим себе стройку…
Строится грандиозное здание – котлован, грязь, леса, строительные материалы, все еще неопределенно, серо и продуваемо ветрами.
Но вот сняты леса, уложены плитки тротуара, высажен молодой парк, и весь замысел открывается во всей силе реального его воплощения.
И все радуются и восхищаются, забыв о былых проблемах, о неудобствах, о строительной грязи и мусоре…