Россия. Погружение в бездну
Шрифт:
Генерал Лебедь не сомневается в том, что пролитие крови было предопределено.
«Сам я,
— говорит он,—
не был свидетелем тех событий, но мне пришлось потом разбираться с очевидцами и даже некоторыми участниками этой трагедии. Конечно, люди были в запале, всякий трактовал по — своему, но в целом картина получилась следующая. В соответствии с приказом о патрулировании начальника гарнизона генерал — полковника Калинина, по Садовому кольцу в колонне шла рота на БМП. Шла по своей земле. Под броней этих машин сидели 18–20–летние парни, которые давно перестали что — либо понимать, а вместе с тем и частично соображать. Если не понимали генералы, что говорить о солдатах и офицерах?! Рота вошла в тоннель под Калининским проспектом, всякий, знающий
Пьяных солдат легко было вовлечь в кровопролитие. На это, по — видимому, и рассчитывали те, кто поил их водкой. К счастью, кровь у Белого дома не пролилась.
Часть людей попыталась захватить БМП. И тогда раздалась предупредительная очередь из пулемета»
Символичен, как на заказ, национальный состав погибших: русский, полутатарин — полуукраинец и еврей. Перед нами своеобразное олицетворение трех основных конфессий в России: православия, мусульманства и иудаизма. Вследствие этого события 19–21 августа приобретают не только политический, но и культурно — исторический характер (Бородатова А. А., Абрамян Л. А. Август 1991: праздник, не успевший развернуться//Этнографическое обозрение, 1992, № 3). Столь же символично и то, что убиенные молодые люди стали последними Героями Советского Союза. А. И. Лебедь дает этому свою трактовку:
«То, что они стали последними в истории существования страны Героями Советского Союза, восприняв это звание посмертно из рук людей, которые готовились этот Союз ликвидировать, звучит с каждым днем и месяцем все более пронзительно — кощунственно»
Это, конечно, так, но еще добавим: похороны жертв
«вылились в максимально ритуализованную церемонию»,
причем весь
«церемониал был задуман прежде всего как общественно — политическая акция»
Ритуал символизировал
«переход к новому порядку»
вместе с последними Героями Советского Союза хоронили и сам Союз.
Совокупность приведенных фактов и соображений, относящихся к событиям 19–21 августа 1991 года, побуждает нас отбросить за их несостоятельностью привычные официальные суждения, определяющие эти события как антиконституционный переворот, путч и заговор (Следует согласиться с В. С. Павловым в том, что проповедуемое Горбачевым и Ельциным мнение об августовских событиях
«как путче, перевороте, заговоре с целью захвата власти — не более чем маскировочная сеть, призванная скрыть существо прежде всего своих целей и свою роль во всем этом»
«Трудно называть «переворотом»,
— справедливо говорит М. Я. Геллер,—
ситуацию,
(Отрицая мысль о перевороте, М. Я. Геллер полагает, будто был заговор (там же). На наш взгляд, заговор — такой же миф, как и переворот. Впрочем, в другой раз автор говорит, что заговора «практически не было» (Геллер М. Российские заметки 1991–1996. С. 38)). Ничего не выходит и с идеей захвата власти гэкачепистами. Генерал Лебедь, впервые услышав в кабинете Скокова о ГКЧП и его составе, в душе подумал:
«Какой захват власти могли осуществить эти люди?! Они и так были воплощением власти: вице — президент, премьер — министр, министры обороны, безопасности, внутренних дел!»
При этом надо иметь в виду, что Горбачев, улетая на отдых в Форос, сказал Янаеву:
«Ты остаешься на хозяйстве»
В. С. Павлов следующим образом комментирует данный факт: «В практике нашей страны при временном отсутствии первого лица в государстве или первого лица высших органов власти и управления письменных документов об исполнении заместителем обязанностей никогда, по крайней мере на моей памяти, не издавалось. Этой фразы было более чем достаточно для всех присутствующих. Тем более что согласно Конституции СССР, ст.127–4,
«Вице — президент СССР… замещает Президента СССР в случае его отсутствия и…»
Значит, вся полнота власти была сосредоточена в Москве, и поэтому не имело никакого резона ставить праздный вопрос о захвате власти. Впрочем, нам могут указать на «изоляцию» Горбачева в Форосе. Однако, как показывают факты, то была самоизоляция и самозатворничество (Павлов В. С. Август изнутри. Горбачев — путч. С. 32–66; Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 211, 421–422), т. е. политическая игра. Единственное, что было сделано, — это отключение по распоряжению Крючкова телефонной связи, которое позволяло Горбачеву оставаться на определенное время как бы в стороне от событий в Москве, или самоизолироваться (Крючков В. А. Личное дело. Ч. 2. С. 421, 422). В. А. Крючков видит смысл поведения форосского самозатворника в следующем:
«Горбачёв отлично знал, что решение о введении чрезвычайного положения в Москве должно быть рассмотрено на Верховном Совете. В случае одобрения Горбачев через несколько дней возвращается в Москву и возглавляет работу по реализации мер, связанных с режимом чрезвычайного положения. Так называемая болезнь Горбачева позволяла ему как бы остаться в стороне и сохранить свой имидж, прежде всего в международном плане. В случае отклонения Верховным Советом решения о чрезвычайном положении Горбачев также не оставался бы в накладе. К сожалению, дело до обсуждения в Верховном Совете не дошло»
Думается, до обсуждения в Верховном Совете дело не дошло бы в любом случае, поскольку закулисный план предусматривал, на наш взгляд, совсем иное: спровоцировать выступление «путчистов», подавить его и посредством экстраординарных мер ускорить развал Советского Союза. Этот план предполагал, как нам думается, и смену лидеров «перестройки»: Горбачев должен был уступить место Ельцину.
А. И. Лебедь, оценивая август–91, пишет:
«Была гениально спланированная и блестяще осуществленная крупномасштабная, не имеющая аналогов провокация, где роли были расписаны на умных и дураков. И все они, умные и дураки, сознательно и бессознательно свои роли выполнили»