Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй
Шрифт:
«Пробыв на “Варяге” больше часа», шейх Джабир пригласил Г. Овсеенко к себе в гости, в городской дом. Отправился Г. Овсеенко к шейху Джабиру «на паровом катере, в два часа пополудни того же дня, вместе со старшим и шестью младшими офицерами крейсера». Принимал их шейх Джабир, вспоминал Г. Овсеенко, «в высшей степени любезно». Предложил, несмотря на Рамадан, «всевозможные арабские угощения» (107).
Желая «узреть войско» шейха Мубарака, располагавшееся в местности Джахра, что в пяти часах от города Эль-Кувейта, равно как и поговорить с шейхом Мубароком лично, дабы «ознакомиться с его образом мыслей», Г. Овсеенко известил шейха Джабира о «намерении проехать» в Эль-Джахру. По распоряжению шейха Джабира «тотчас же был составлен небольшой караван». Одновременно с этим шейх Джабир «послал гонца к отцу, шейху Мубараку, с уведомлением о приходе в Кувейт русского военного судна» и о готовящейся поездке к нему в лагерь русского консула.
9 декабря, «в три часа пополудни», Г. Овсеенко со старшим офицером, капитаном 2-го ранга Крафтом, и с шестью офицерами крейсера «отправились в военный лагерь шейха Мубарака», где, согласно рапорту В. О. Бэра, «было собрано 3000 человек войска». Прибыв в 8 часов вечера того же дня в Джахру, писал в донесении Г. Овсеенко, они «нашли в лагере шейха Мубарака самое полное арабское гостеприимство». Еще до приезда в лагерь, как только посланный сыном правителя гонец донес шейху Мубараку о приближении русских гостей, он выслал им навстречу «трех лучших коней в блестящих сереб ряных чепраках и покрытых бархатом седлах».
Встретил шейх Мубарак русского консула и офицеров крейсера «за воротами» своего загородного дома, на широком дворе которого разбили для них большой шатер, «устланный коврами и уставленный, по местному обычаю, в знак выражения почтения гостям, боевыми верблюжьими седлами». Как только они вошли в дом, им сразу же подали кофе, затем чай, а потом и «теплый арабский ужин». «После продолжительной беседы с шейхом» Г. Овсеенко и офицеры расположились на ночлег в «отведенном им шатре» (108).
На следующее утро, 10 декабря, шейх Мубарак, предложил Г. Овсеенко с офицерами, «посланцам Белой страны», повстречаться с его воинами. Вместе с ними отправился «к стоявшему возле его дома арьергарду, четыре батальона коего были созваны, с их знаменами, в одно место». Воины шейха Мубарака, сообщают в отчетах и Г. Овсеенко, и В. Бэр, «познакомили их с военными танцами и песнями, обыкновенно предшествующими вступлению арабов в бой», и устроили джигитовку. Наибольшее впечатление на русских моряков произвела, судя по всему, верблюжья кавалерия шейха. В. Бэр не преминул отметить в отчете, что «местных артиллеристов», неплохо знавших свое дело, «учили стрелять британские канониры».
Окончив осмотр войска, и пройдя с шейхом Мубараком вдоль «развернувшихся в одну шеренгу арабских батальонов», Г. Овсеенко и офицеры возвратились в свой шатер, где их «ожидал уже арабский завтрак». Побеседовав с шейхом «еще около двух часов и поблагодарив его за оказанное широкое гостеприимство», Г. Овсеенко оповестил шейха о необходимости вернуться в город – «ввиду недолгой стоянки судна в порту».
Прощаясь, шейх Мубарак поблагодарил русского консула и сопровождавших его офицеров за «свидание с ним», и «просил передать русскому правительству свою искреннюю благодарность за оказанную ему честь посылкой военного судна в Кувейт, а равно и его, шейха, горячее желание видеть, как можно чаще, русских в Кувейте» (109).
При прощании, свидетельствует Г. Овсеенко, шейх Мубарак напомнил ему, «еще раз, о своем желании видеть в Кувейте также и русские торговые суда с русскими товарами». Расставаясь, проводил гостей за ворота своего дома», где стояли «приготовленные уже для них по его приказу верблюды и лошади».
«В два часа пополудни, 11 декабря», Г. Овсеенко и офицеры «Варяга» покинули Джахру, «оставив шейху Мубараку несколько … подарков» (110).
На всем пути от Кувейта до Джахры, указывал в рапорте В. О. Бэр, равно как и вокруг Кувейта нет никаких укреплений. «Шейх совершает путь из Кувейта в Джахру на коляске, единственной в Кувейте, подаренной ему англичанами».
Войска шейха представлены арабами «самого разного возраста, не исключая и стариков. Все вооружены магазинными ружьями (системы Пибоди-Мартини)». Передвигаются на верблюдах. «За войсками следуют целые таборы жен и детей» (111).
Что касается самого города Эль-Кувейта, отмечал В. О. Бэр, то это, несомненно, – лучший порт на Аравийском побережье Персидского залива, «лежащий в глубине широкой бухты… Требуемая для судов свежая провизия может доставляться в надлежащем количестве, хорошего качества и сравнительно по недорогим ценам. Что же касается прочих корабельных запасов, а также воды, то таковых не имеется» (112).
В Кувейте, замечает В. О. Бэр, стоит крейсер «Помона». Командир крейсера, «он же – командующий всеми английскими военными судами в Персидском заливе», имеет при себе два катера «для сообщения с Буширом и наблюдения за арабским берегом» (113). Во время нахождения нашего в Персидском заливе англичане сопровождали «Варяг» повсюду. Держались высокомерно, «почитая себя полновластными хозяевами этих вод».
О самом В. О. Бэре, арабы, по словам российских дипломатов, отзывались с искренней симпатией. Говорили, что внешне он холоден, как истинный представитель «Белой страны руссов», но гостеприимен, как араб, и «безукоризненно почтителен» к их обычаям и традициям.
Вернувшись в город Эль-Кувейт, «в 7 часов вечера того же числа», рассказывает Г. Овсеенко, «мы были вновь радушно встречены» шейхом Джабиром, «заранее приготовившим для нас помещение для отдыха и ужин, и приглашавшего нас всех провести хотя бы одну ночь в его доме». Желая осмотреть на следующее утро город и рынок, а также «посетить укрывшегося в уделе шейха Мубарака исконного эмира Неджда из потомков Саудов [Са’удов]», шейха ‘Абд ал-Рахмана, Г. Овсеенко приглашение шейха Джабира принял, и «провел под его гостеприимным кровом последнюю ночь в Кувейте».
Шейх ‘Абд ал-Рахман ибн Са’уд, докладывал Г. Овсеенко, проживал в одном из домов шейха Мубарака, и, как признался ему в том лично, «не переставал лелеять мысли о возвращении отнятой у него Ибн Рашидом провинции Неджд с городом Риадом [Эр-Риядом]». Ждал «лишь удобного момента, чтобы осуществить свои мечты». Шейх ‘Абд ал-‘Азиз, сын шейха ‘Абд ал-Рахмана, командовал в то время «одним из упомянутых выше кувейтских отрядов, выставленных шейхом Мубараком против Ибн Рашида».
Со слов Г. Овсеенко шейх ‘Абд ал-Рахман «был весьма рад познакомится с русским консулом». Настойчиво предлагал «провести с ним весь день». Но «ввиду недостатка времени» Г. Овсеенко «вынужден был с ним вскоре проститься», поблагодарив за гостеприимство и угощения (114).
«Обойдя кувейтский базар» и осмотрев выставленные в лавках ввозные европейские товары, завершает свой отчет Г. Овсеенко, он «зашел проститься» с шейхом Джабиром и его братьями. В сопровождении многочисленной свиты шейх Джабир проводил русского консула до ожидавшего его у пристани парового катера, на котором Г. Овсеенко проследовал на «Варяг».
11 декабря в 12 часов дня крейсер «Варяг» покинул «гостеприимную Кувейтскую бухту» и взял курс на Линге.
В сравнении с «кораблем руссов», говорили кувейтцы, «Помона», судно инглизов, стоявшее неподалеку от «Варяга», выглядело как «замарашка».