Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Сенченко Игорь

После Мохаммеры «Гиляк» отправился в Басру. Воспрепятствовать его приходу туда англичане пытались, используя имевшийся в их руках «карантинный ресурс». И надо же так случиться, рассказывает А. Круглов, «как нарочно, капитан “Гиляка” телеграфировал, что зайдет в Бассору, если там не будет карантина. Такой оборот дела мог расстроить все наши планы. Англичане непременно воспользовались бы этим, чтобы выставить уход “Гиляка” как отступление русских перед их влиянием в этих водах; и прокричали бы об этом по всему краю. С другой стороны, и турки, и местное население, и шейхи, обманутые в своих ожиданиях, невольно нашли бы в этом лишь подтверждение толков,

направленных против России. И получилось бы, что вместо того, чтобы принести пользу, заход “Гиляка” в Персидский залив лишь навредил бы нашему престижу в здешних краях» (37).

Оперативное вмешательство А. Круглова в сложившуюся ситуацию помогло ее решению. Он добился сокращения для «Гиляка» карантинного срока в Басре, а в ответ на его телеграмму в Санкт-Петербург капитану русского корабля последовал приказ идти в Басру непременно. Командиру «Гиляка», информировал графа М. Н. Муравьева (17.02.1900) управляющий Морским министерством П. П. Тыртов, «отдано по телеграфу срочное приказание, идти в Басру даже при условии полного карантина» (38).

Сорвать миссию военной дипломатии «Гиляка» в Персидском заливе англичане намеревались любыми средствами, и во что бы то ни стало. «Уже с первых шагов, – говорится в “Отчете о командировке консула в Багдаде надворного советника А. Круглова на встречу канонерской лодки “Гиляк” в Бассору, Мохаммеру и Кувейт” (17.04.1900, Багдад), – пришлось натолкнуться на английские неприятности. Капитанам английских пароходов, с которыми выбыли из Багдада и я (4 февраля), и секретарь консульства, титулярный советник Г. Овсеенко (29 января), приказано было, как потом выяснилось, несмотря на половодье, двигаться только днем. И поэтому вместо обычных зимой 45–48 часов хода, пароходы прибыли в Бассору лишь на 5-ый день, ночью. К счастью, “Гиляк” пришел в Бассору только 20 февраля, запоздав почти на неделю» (39).

Генерал-губернатор Басры, как можно понять из отчета А. Круглова, принял «самое деятельное участие» в организации встречи русского военного судна. Содействовал российским дипломатам в поиске помещения для проведения протокольных мероприятий.

Как только «Гиляк» бросил якорь в Басре, сообщал А. Круглов, английский консул «настойчиво стал подбивать карантинного врача Ахмада Тауфика-бея к протесту, грозя ему сменой, если он окажет какие-либо послабления русским». Но все обошлось. Командир «Гиляка» провел «полагавшуюся дезинфекцию корабля, и спустил карантинный флаг».

Мохсин-паша, генерал-губернатор Басры, приветствовавший прибытие русского военного корабля, лично проследил за тем, чтобы «цены на продовольствие для экипажа не были завышены» (40).

«Бассорские власти, – отмечал в отчете А. Круглов, – находятся в постоянных и тесных сношениях с англичанами. И настолько привыкли видеть у себя только одного английского консула, исключительно английских торговцев, английских служащих, английских солдат, английские военные и торговые пароходы, что невольно в их головах сложилось представление об исключительной силе и огромном влиянии этой нации».

Сразу же по прибытии в Басру, вспоминал А. Круглов, «мне пришлось окунуться в целое море разных толков, распускаемых англичанами о нашем военном судне». Поговаривали даже о том, что «русские имеют виды на Бассору», и вынашивают планы захватить кое-какие земли в Персидском заливе. Но англичане – настороже. И, собрав эскадру, ничего подобного не допустят. Ходил слух, что одно столкновение англичан с русскими уже, дескать, произошло, при входе в Бендер-Аббас, где русские «хотели,

было, устроить угольную станцию, но англичане воспротивились – и отогнали русский корабль», огнем из орудий палубной артиллерии (41).

«Генератором всех этих слухов и небылиц», А. Круглов называет английского консула в Басре г-на Вратислава, который «вызвал даже находившегося в отпуске драгомана своего, – пишет А. Круглов, – чтобы следить за нами, за каждым нашим шагом. Все время пытался … хоть как-нибудь скомпрометировать нас пред населением… Застращивал генерал-губернатора различными завоевательными планами России, ее видами на Кувейт, желанием … приобрести себе станцию в Персидском заливе и намерением вмешиваться в турецкие и персидские дела» (42).

Через драгомана английского консульства, замечает А. Круглов, г-н Вратислав пустил слух, что «”Гиляк” ведет с собой пароход с углем, и, может быть, наметил Бассору местом для угольного депо». В беседах с турецкими чиновниками высказывался в том плане, что местное население, особенно в Кувейте, «может принять появление русских за поощрение к смутам» (43).

«Столь же разнообразными, – докладывал А. Круглов, – были распускавшиеся англичанами россказни и небылицы, что гуляли тогда по Бассоре, и о самой России, и о русских», которых они называли «людьми дикими», нецивилизованными, и даже фанатиками, возжелавшими «прибрать к рукам» не то Кувейт, не то Басру.

Во время стоянки «Гиляка» в Басре за судном, по словам А. Круглова, «круглосуточно и не спуская глаз», наблюдали с английских военных судов «Голубь» и «Комета», а в Мохаммере и Кувейте – со «Сфинкса» (44).

О том, как проходил визит «Гиляка» в Басру, изложил в своем рапорте и командир корабля барон И. Б. Индрениус. 20 февраля «встали на якорь в Бассоре. Салют договорились произвести 26 февраля, в 10 часов утра». Оказалось, что салют здесь – это для горожан «целое событие». К назначенному времени все набережные «были покрыты сплошной массой народа», а река – шлюпками с публикой. Ровно в 10 часов утра «Гиляк» произвел салют «в 21 выстрел, с подъемом турецкого флага». Батарея турок, установленная на набережной, «ответила равным числом выстрелов, с подъемом русского военного флага на турецком стационере» (45).

28 февраля, утром, как сказано в отчете А. Круглова, «барон Индрениус с офицерами нанес ответный визит, прибыв в занимаемое нами здание. Оттуда мы вместе, на паровом катере “Гиляка”, прошли по реке до центра города».

29 февраля, утром, «Гиляк» посетил генерал-губернатор. «В тот же вечер устроен был русско-турецкий обед на корабле, а на следующий день – у генерал-губернатора».

Жители города «допускались на “Гиляк” свободно». Английская канонерка «Комета», наблюдавшая за русским кораблем, «прижалась к берегу, и как-то совсем спряталась». Исчезали с улиц и все англичане. Басрийцы по этому поводу шутили, что «инглизы попрятались со стыда» за те лживые слухи о русском корабле, что они распространяли (46).

«Несмотря на все происки англичан», сообщал А. Круглов (03.03.1900), прием «Гиляка» в Басре «прошел блистательно». Впечатление на местное население он произвел сильное и для нас – «весьма выгодное». Дивизионный генерал Мохсин-паша, недавно назначенный валием (генерал-губернатором) Басры, «относится к русским дружелюбно»; «принял нас радушно» (47). Англичане этим явно раздосадованы, и «подкапываются под Мохсина-пашу», как только могут, задавшись целью убрать его из Басры (48).