Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй
Шрифт:
После обмена салютами крейсер посетил «первый министр правителя со свитой». В ходе беседы, сообщает В. О. Бэр, договорились, что «мой визит к султану последует в тот же день, в 15.30, а на другой день должен состояться ответный визит султана».
Вслед за представителями султана на крейсер прибыл, как следует из рапорта В. О. Бэра, местный агент РОПиТ, французский подданный, господин Гогуйер. В Маскате, с его слов, имелось в то время «два склада угля, из коих один, около 500 тонн», принадлежал «английскому правительству, и заведовал им английский консул», а другим складом с углем, «приблизительно в таком же количестве», владело французское правительство, и «находился
«Для пополнения запасов топлива, – докладывал В. О. Бэр, – он обратился к французскому консулу». Попросил его «уступить для крейсера некоторое количество угля». В ответ на его просьбу «на крейсер немедленно прибыл сам консул, г-н Larance, и заявил, что ввиду ожидаемого со дня на день посещения персидских портов французской эскадрой во главе с адмиралом, он не решается лично разрешить отпуск угля без согласия на то французского правительства. Но готов запросить телеграммой об этом Париж» (86).
Узнав во время посещения крейсера, что после обеда состоится визит офицеров «Варяга» к султану, замечает В. О. Бэр, г-н Larance «изъявил готовность выступить переводчиком, как это было уже во время визита к султану капитана “Корнилова”». Предложение французского дипломата командир «Варяга» принял (87).
Для представления султану В. О. Бэр «в 3.30, вместе с офицерами крейсера, в вицмундирах, съехал на берег, где их уже ожидал французский вице-консул в парадной форме»; и вместе с ним, в сопровождении кавасов, они проследовали во дворец.
Султан Файсал ибн Турки вместе с братом своим встретил русских офицеров «внизу лестницы, снаружи своего дворца, и пригласил подняться в приемный зал», где В. О. Бэр и представил ему сопровождавших его офицеров.
После взаимных приветствий В. О. Бэр информировал султана, что, по поручению правительства, прибыл в Маскат «с визитом вежливости, дабы поддержать установившиеся отношения».
В ответ на это султан сказал, что ему «приятно видеть у себя в гостях русское военное судно»; и что он рад, что русские «застали его дома», так как он вернулся в Маскат из поездки в Сур буквально накануне прихода «Варяга».
Во время встречи, пишет В. О. Бэр, нам предложили кофе и шербет. «После чего мы простились с султаном, его братом и свитой, которые проводили нас до выхода из дворца».
Затем, «тем же порядком», мы нанесли ответный визит французскому консулу, и возвратились на крейсер (88).
На другой день (29 ноября), в 8 часов утра, в сопровождении французского консула, состоялся визит султана на русский крейсер. Командир «Варяга» послал к берегу паровой катер с офицером. «Взяв султанский гребной катер под двумя красными флагами на буксир», катер доставил султана и его свиту на крейсер. Взойдя на борт корабля, султан был встречен громким приветствием; «команда и офицеры стояли во фронте».
«После предложенного гостям, по восточному обычаю, угощения, вареньями, сладкими фруктами и кофе, султану и сопровождавшей его свите, в числе коих находились один из его сыновей и брат, показали “Варяг”».
По окончании осмотра, прощаясь, султан, будучи, по словам В. О. Бэра, «весьма тронут оказанным ему радушным приемом и присылкой в Маскат такого большого судна, какого ему не приходилось еще видеть, просил передать свою искреннюю благодарность Его Императорскому Величеству Государю Императору и Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику».
Покидая крейсер, султан обратился к В. О. Бэру с просьбой, «приказать музыкантам сыграть русский гимн. … Во время исполнения гимна прикладывал одну
«Перед самой съемкой с якоря на крейсер, – согласно рапорту В. О. Бэра, – присланы были от султана в виде подарков 4 небольших коровы и около 20 пудов зелени: лука, тыкв, лимонов, гранат и баклажан» (90). Причем коров доставили на борт живыми, чтобы гости, как, улыбаясь, объявил командиру «Варяга» посланник султана, «не сомневались в свежести подарка-угощения».
Во время пребывания в Маскате, докладывал В. О. Бэр, ему удалось собрать о нем следующие сведения. «Нынешний султан маскатский Файсал ибн Турки есть внук бывшего имама, владевшего, совершенно самостоятельно, не будучи вассалом ни Персии, ни Турции, и Оманом, и Занзибаром. …По смерти имама владения его были разделены между сыновьями. Одному достался Занзибар, а другому – Оман. Получивший Оман, счел себя обиженным. И вскоре между братьями вспыхнула война. Но уже в самом ее начале, в 1854 г., в дело это вмешался вице-король Индии, и предложил им свое посредничество. Было решено, что Занзибар будет уплачивать Оману ежегодно 30 000 талеров Марии Терезии. Затем, ввиду особых услуг, оказанных Занзибаром британскому правительству, последнее взялось платить эти деньги оманскому шейху». Пишу шейху, отмечает командир крейсера, потому что, «по моему мнению, титул шейха правителю Омана подходит больше, чем титул султана, с которым, по установившемуся у нас понятию, связаны величие, богатство, роскошь и власть. Здесь же кругом – кричащая бедность …» (91).
«Добившись расположения обоих правителей, Омана и Занзибара, – продолжает В. О. Бэр, – британское правительство приобрело решающее мнение во всех вопросах жизни … этих стран». Угрожает им, дабы держать их в руках, «одним и тем же оружием». Стращая одного из них «отказом платить за него 30 000 талеров», показывает другому, что может «лишить его этих денег, важных для него при той бедности, что довелось видеть в Маскате».
Англичане, имея в Маскате консула, г-на Кокса, в распоряжении которого находится стационер, внимательно следят за всем происходящим вокруг, а главное – за самим Маскатом, «этим важным пунктом» на морских коммуникациях, идущих в Индию и в Персидский залив (92).
Судя по Маскату, заключает В. О. Бэр, «Оман производит впечатление крайне бедной страны». Представляется, что «широкая обменная торговля между Россией и Маскатом едва ли возможна, так как для вывоза, кроме фиников и кож, других товаров там, как говорят, не имеется» (93).
По воспоминаниям французского консула, «встреча, оказанная в Маскате “Варягу”, была подчеркнуто приветственной и теплой». На следующий день по прибытии в Маскат «командир русского корабля с 12 офицерами, при полном параде, – информировал Париж французский дипломат, – сошли с судна на берег и к назначенному часу были во дворце султана» (94). Ответный визит на «Варяг» нанес и правитель Маската. «Его Величество внимательно осмотрел судно. По обыкновению своему заявил, что еще никогда не видел такого прекрасного военного корабля. Однако на сей раз, слова его были сущей правдой. Потому что чудесный крейсер этот, … с 42 орудиями и экипажем в 550 человек, был самым большим военным судном, когда-либо появлявшимся в Маскате» (95). Неизгладимое впечатление произвели на жителей Маската «мощные прожектора русского корабля», установленные на нем орудия и «оркестр духовой музыки».