Российская разведка XVIII столетия. Тайны галантного века
Шрифт:
Вот краткие извлечения из обвинений, содержавшихся в этом документе:
«1. Сношение Августа с французским двором и принятие посредничества французов в сепаратных переговорах о мире со шведами без ведома русского царя.
2. Заключение договора с Францией, содержание которого не довели до сведения царского величества.
Царское величество узнало содержание его со стороны.
3. Король Август посылал секретно эмиссаров в Бендеры к шведскому королю и крымскому хану с предложением заключить сепаратный мир. Такого же посланца-венгерца король послал в Константинополь
4. Частые свидания саксонского фельдмаршала Флемминга со шведским генералом Штейнбоком способны были возбудить сильные подозрения в царском величестве; следствие свиданий и посторонние ведомости показали, что подозрения были основательны. Флемминг имел свидания с Лещинским, причем подлинно известно, что на них трактовано о партикулярном мире между польским и шведским королями. Лещинский обещал быть посредником, за что ему была обещана дача с употреблением королевского титула по смерть, и, кроме того, у короля Августа были частые переписки с Лещинским».
Из этих извлечений видно, что русские разведчики имели хорошо налаженную агентуру в Польше, Саксонии, Турции и Франции. Ничто не ускользало от внимания российской дипломатической разведки. Петр знал слишком хорошо цену своему союзнику, чтобы оставить его без особого наблюдения.
«Мемория досад» интересна еще и тем, что показывает, как умело русская дипломатическая разведка пользовалась агентурными материалами. В этом документе перечислены до десятка фактических данных, полученных от агентуры. И тем не менее ни один агент не назван, ни одного провала не последовало.
Поляки, получив «Меморию досад», вынуждены были признать обоснованность и правильность основных обвинений, а о других только и могли сказать, что они-де основаны на неверных слухах.
Конечно же, добывание информации было только частью работы русской дипломатии в Польше: бесконечная возня с различными партиями, необходимость лавировать между различными группировками, считаться с гонористостью каждого польского крикуна в сейме и вне его стен — то был каторжный труд. Долгорукий, донося о своей тяжелой работе, писал Петру:
«Я, чаю, государь, лучше у Донских казаков в кругу, нежели в наших нынешних сессиях.
Больше тридцати человек депутатов от разных провинций и войск здесь на конгрессии заседают, и между ними таких немного, которые бы основание дела знали, только своевольно кричат».
Между тем благодаря наличию крикунов, которые из-за своих групповых интересов готовы были на любые сделки, российской дипломатической разведке удавалось держать в страхе Августа.
Курфюрст Саксонский, король Польши Август стремился изменить польскую конституцию, вытравить из нее демократические статьи, хотя и в них было много от псевдодемократизма. Король желал превратить Речь Посполитую в наследственную монархию. А если это не удастся, то, по крайней мере, добиться еще при своей жизни решения сейма о передаче польского трона своему сыну. Но без посторонней помощи добиться согласия шляхты на это было невозможно. На Россию он рассчитывать не мог, ибо убедился, что Петр не захочет усиливать своего строптивого соседа и «союзника», так как это было бы против интересов России.
Поэтому Август метался по Европе, ища поддержки то у цесаря, то у Турции, то у Франции, то у шведов. Но вместе с тем он не терял надежды на возможность сломить предубежденность к нему Петра. Для этого требовалось только осложнить международное положение России, к примеру в результате новой войны с Турцией, или как следствие затягивания на длительное время Северной войны, или путем внесения извне осложнений во внутреннюю ситуацию России. Пожалуй, именно поэтому на протяжении всей истории польско-русских отношений того времени мы встречаемся с непрекращающимися интригами Августа.
В 1718 году, когда началась мирная конференция на Аландских островах (русско-шведская конференция), поляки начали уговаривать Карла XII не спешить с миром, так как Россия-де накануне новой войны с Турцией и внутренних беспорядков. Князь Долгорукий получил достоверную информацию об этих намерениях и тут же предложил главному делегату России на Аландской конференции как можно скорее устроить против Августа другую конференцию, что должно было внести сумбур и беспорядок на аландских заседаниях. Это могло бы дать повод для ввода русских войск. А русские войска в Польше — лучшее средство для успокоения слишком ретивых политиков и в Пруссии, и в Австрии, и в самой Польше.
В России, наконец, начали раздаваться голоса о необходимости попросту выгнать Августа и посадить на польский престол другого короля. Отовсюду стекались сведения о двуличии саксонца Августа и его политики. По агентурным каналам Долгорукий получил из кругов дипломатического корпуса материал, свидетельствовавший о том, что Август все больше подпадает под влияние цесаря, который хочет объединить турок и поляков против России. Об этом ему рассказали в приватной беседе французский посол Базанваль, а еще семиградская княгиня Рагоци. Об этом Долгорукий немедля сообщил Петру и попросил поддержки. Петр, ознакомившись с полученными сведениями, ответил Долгорукому, чтобы он дал знать полякам, что «…мы о противных намерениях короля их и цесаря хорошо известны; наги общий с Речью Посполитою интерес не может допустить их до исключения их намерений».
А самому Долгорукому царь советовал:
«…примите заранее свои меры, чтоб будущий сейм разорвался, чтоб на нем ничего не было… поставлено ко вреду нашему и по желанию королевскому и цесарскому подушению. Соболей и камок на раздачу вам пришлем на две тысяч рублей…»
Четкая инструкция Петра, из которой видно, какими методами должен был действовать Долгорукий. Тем более что царь российский не был намерен править Польшей manu militari (вооруженной рукой). Войска в Польше надобны были только как барьер, преграда против шведов. Основным же оружием в борьбе с Августом и цесарем были дипломатически-агентурные мероприятия. Для этого и понадобились соболи и камки.