Российский колокол № 1–2 (34) 2022
Шрифт:
Правда, вместе с городком изменился и сам Юстас. И этот изменившийся парень видел мир совсем иначе, чем тот балбес, что приехал к родным два с половиной месяца назад. И дело было даже не в том, что теперь он верил в волшебство. Просто теперь он умел творить его собственными руками.
Прогудел подъезжающий поезд. Юстас простился с бабушкой и дедушкой и пообещал им вернуться на следующий год.
И он точно знал, что вернётся. Вернётся, чтобы найти себе ученика и позволить миру, в котором есть волшебство, просуществовать ещё немножко дольше.
Писатели ближнего зарубежья
Лина
Галина Анатольевна Богдан (творческий псевдоним – Лина Богданова) родилась в 1961 г. в семье военного лётчика. Проживает в городе Гродно (Белоруссия).
Окончила Гродненский государственный университет. Тридцать шесть лет работает в школе.
Является членом Союза писателей Белоруссии, членом Союза писателей Союзного государства. Лауреат и дипломант литературных конкурсов республиканского и международного уровней.
Активно публикуется в литературных, женских, научно-методических, детских и молодёжных изданиях, на литературных интернет-порталах в Белоруссии и за рубежом. Пишет для взрослых и для школьников. В государственных издательствах «Беларусь» и «Народная асвета» вышло 26 книг автора.
Ботинки на коврике
– Как не стыдно, – кипятилась Яня, – мама моет, выбивает, пылесосит по три раза на неделе, а вы…
Приверженка образцового порядка пыталась донести до своих детей обыкновенную бытовую истину. Ну и до мужа немножко, тот не лучше малышей себя вёл. На ярком половичке ручной вязки днём и вечером красовалась беспорядочная обувная композиция – от крошечных сандаликов до пыльных туфель сорок четвёртого размера.
– Не прихожая, а обувной магазин! Весь половик изгваздали, – бормотала она, вновь и вновь расставляя туфли, сапожки, тапочки по специально отведённым в шкафу полочкам.
А потом подметала песок, оттирала следы щёточкой. И понимала, что новый день принесёт тот же подарок. Не менее двух раз. Первое нашествие грязных ботинок приходилось на возвращение детей из школы (позже – из колледжа и университета), второе – вечером, когда дети приходили с прогулки, а супруг – с работы.
– Перед дверью подошвы вытерли, дома тряпочкой от пыли и грязи очистили – и на полочку отправили отдыхать, – внушала она сыну и дочке простое и нужное правило. – Тогда ваши ножки всегда будут обуты аккуратно и красиво. А дом порадует гостей и хозяев порядком. Разве трудно запомнить?
Запомнить было нетрудно, а вот выполнить… Нет, иногда Аля и Олег маму радовали. Но чаще неслись к себе, на ходу сбрасывая и раскидывая всё, что мешало почувствовать домашнее тепло и уют.
Вот и сегодня. Яня с трудом поднялась на свой этаж с двумя сумками: в одной – тетрадки, в другой – яблоки с помидорами (мимо рынка проходила, ну как не затариться?). Мечтала о чашке чая и диване, о новой серии любимой картины и часе покоя. А вышло…
Две пары крошечных сандаликов затерялись в россыпи туфель и босоножек. Натюрморт завершали пёстрые кроссовки, забравшиеся в огромный пластмассовый самосвал. И пушистый белый мишка-рюкзак, из которого выглядывали мишки-тапочки.
Губы хозяйки дрогнули и… расплылись в счастливой улыбке. Сумки небрежно опустились на свободный от обуви островок. Сериал с чаем были благополучно позабыты.
– Деточки мои… – прошептала Яня, ещё не до конца осознав глубину своей нечаянной радости. – Вернулись… слава богу!
– Бабушка! Бабушка пришла! – потонул её шёпот в ярком всплеске детских голосов. – А мы к тебе! Прямо из Египта! Представляешь?!
Она представляла и не представляла. Смеялась и плакала, с любовью посматривая на кучу обуви на вытертом половике – верный признак её большого семейного счастья.
Бывшая тёща
– А бывших зятьёв не бывает! – раздражённо заявила дочери Маруся. – Как и бывших тёщ. Зря ты Владика выгнала. Не чета твоему новому кавалеру мужчина. Непьющий. Воспитанный. Аккуратный. Детей любит. Пост солидный занимает. Такими запросто так не кидаются.
Вот только оказались у дочки свои виды на счастье. Она стояла на своём и упорно строила новую семью, по крупинкам лелея новые семейные радости. А истерзанное переживаниями Марусино сердце разрывалось между родной кровиночкой, внуками и несчастным Владиком.
«Подумаешь, ворчливый, – рассуждала она, складывая привычную ссобойку непривычному новому зятю, – подумаешь, жадноватый – я бы сказала, экономный. В принципе, хорошее для мужика качество. А этого фрукта мы вообще не знаем. И что Инка в нём нашла? Как в омут полетела. Не то что с головой – со всем нажитым. И деток за собой потянула. Беда…
А Владик? Должно быть, к маме подался. А она что? Женщина, к быту неприспособленная. Всю жизнь у мужа за спиной пряталась. Стыдно сказать – дом аж две служанки вели. Горничная да повариха. Марта – настоящая барыня! Была. Теперь что – муж умер, прислугу держать средств нет. А тут ещё и сынок вернулся. С полупустым чемоданом (видела я, как собирался горемычный, что под руку попалось, захватил, шкаф открыть не удосужился). Как там они? Что едят? Как порядки наводят? Как ладят?»
Промаялась Маруся месяца два. Не выдержала:
– Всё, ухожу. Не могу смотреть, как ты этому дармоеду Владиковы любимые ватрушки печёшь!
– Он не дармоед – прорабом на стройке работает, – возмутилась уставшая от материных упрёков да косых взглядов дочь. – Меня любит – не то что некоторые, тобою любимые. К детям хорошо относится. И руки у Матвея из правильного места растут.
– Ну и пусть себе растут! – ухватилась за последний довод Маруся. – А меня увольте. Собираю вещи – нет сил на чужие радости любоваться.
– И куда ж ты денешься? На дачу до апреля не сунешься – печка едва греет. Уж до лета потерпи. А осенью Матюше общежитие дадут, съедем. И потом – отчего это мои радости для тебя чужими оказались?
– Допрыгалась! Вместо родного дома казённая двадцатиметровка! А я… да мало ли мест у старого человека в запасе? У подружек перекантуюсь.
– Знаю я этих подружек! – фыркнула дочь. – К сватье на поклон собралась? Владичку куриными котлетками закармливать? А что он…
Маруся хлопнула дверью. Не стала выслушивать гадости о милом сердцу зяте. Пусть и бывшем. Ох уж эти молодые – сходятся, расходятся. А семья страдает. Дети по папке соскучились. Тёща бывшая, опять же…