Российский колокол № 7-8 2020
Шрифт:
ХЕРУВИМ (слабо сопротивляется, бормочет). Мне кажется, это лишнее. Ни одного пёрышка больше не выпало, и огонь их не берёт. Мне не в тягость слетать на Кипр… Заодно о починке меча договорюсь… по твоему совету.
ГЕРА (твёрдо). Пустые хлопоты. Гермес тебя не послушается, а моему приказу подчиняются все. И тебе не советую перечить! На Кипр я слетаю сама, всё улажу, обо всём договорюсь. В Эдеме будет новое оборудование, а у Ареса – надёжный помощник.
Херувим
Гера опускается на ложе, держа за руки своего пленника, тот покорно становится на колени, опустив плечи и закрыв глаза, чтобы отдаться ласкам госпожи, которые воспринимает как медицинские процедуры. Однако тело его и душа трепещут, познавая новые, неведомые раньше чувства.
Гера пробегает пальцами по бледному лицу херувима, которое озаряется сиянием, поглаживает шею, грудь, впалый плоский живот. Плечи херувима расправляются, лебединые крыла трепещут.
ГЕРА (нежно, но властно). А теперь присаживайся, дружочек, рядом. Чтобы завершить сеанс, мне надо промассировать твою спинку. Да крылья, крылья приподними!
Гдва херувим присаживается на постель, он оказывается в объятьях Геры. Белоснежные крылья закрывают их шатром, из которого доносится стон, больше похожий на мольбу о пощаде.
Часть 2
Действие происходит на Кипре, в саду Афродиты.
Лужайка в саду. Под сенью цветущего куста, на широком ковре пёстрой радужной расцветки лежит, раскинув в неге руки, полураздетая Афродита. На одной ноге поблёскивает золотая туфелька, другая – не обута. Рядом сидит Гермес, также не вполне одетый. Вестнику Зевса приходится много путешествовать в южных широтах, а посему его загорелый торс кажется отлитым из бронзы, оттеняя жемчужную бледность богини любви. Не сводя влюблённого взгляда с подруги, Гермес водит травинкой по её обнажённой груди.
Над головой противно каркает ворона.
Афродита приподнимается, обводит глазами сад, всматривается в жасминовый куст, что осыпает их своими пахучими лепестками. Гермес пытается обнять её, снова склонив на ложе любви.
Афродита отмахивается. Взгляд её тревожен.
АФРОДИТА (озабоченно). Погоди, Гермес! Тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает?!
ГЕРМЕС (со смехом). Несомненно! В твоём саду полно живности! Пока я нёс тебя на руках, чуть не упал! Кто только не кидался мне под ноги! И зайцы из-под кустов выскакивали, и белки с деревьев сигали, и птицы взлетали. Вот только что ворона пролетела, неодобрительно каркая. Похоже, они все завидуют мне и моему счастью. Любить богиню любви – это ли не высшее из наслаждений?!
АФРОДИТА (настороженно). Ворона? Этих крикливых подружек я в сад не звала…
Чутьё не подводит Афродиту. Попечительница брака и семьи, прилетевшая в облике вороны, прячется за кустом, остро завидуя влюблённым. Из серой неприметной птицы она превратилась в строгую даму, плечи которой покрывает тёмная шаль. Белокурые волосы стянуты чёрной лентой.
Гермес снова пытается обнять Афродиту, но взгляд богини строг.
АФРОДИТА (с недоумением). А почему тебе пришлось нести меня на руках? Я что-то не припомню, как мы сюда попали, да ещё в таком виде… (Добавляет со вздохом, но не без кокетства.) Редко случалось, чтобы вместе с платьем я теряла ещё и голову! Может, ты огрел меня своим кадуцеем, чтобы я была покладистей?
ГЕРМЕС (смеётся). И это говорит богиня любви?! Я сам, моя прелесть, пал жертвой твоих чар и, вместо того чтобы лететь к своим жрецам на Нил, где у меня дел непочатый край, застрял в твоём дворце. Ножками, радость моя, ты идти не желала, потому что трава колючая, а ты одну туфельку потеряла у пруда, где мы с утра купались, вот мы и пошли её искать… Пропажу не нашли, зато наткнулись на этот коврик – такой красивый, разноцветный, и решили прилечь отдохнуть.
АФРОДИТА (поглаживая рукой радужную подстилку). Это подарок Ириды, она любит такую пестроту, причём умело ею пользуется. Когда надо развеселить людей и повысить рождаемость, разворачивает весь доступный их глазу спектр, вселяя в сердца страсть. Когда надо от людей прятаться, сворачивается в белую ленту.
ГЕРМЕС. Хорошо, что в твоём саду нет людей и прятаться нам не от кого. (Вновь склоняется к Афродите, нежно целует её в ушко, перебирает жемчужины ожерелья.)
АФРОДИТА (уклоняясь от объятий, тянется к кусту, срывает ветку). Придётся идти домой, прикрывшись веткой жасмина. Впрочем, от его эфиров голова кружится… Может, я поэтому и потеряла временно память…
ГЕРМЕС. А я надеялся, что от моих ласк!
Всё настойчивей ласкает её. Афродита, однако, холодна. Взгляд её тревожен.
АФРОДИТА (серьёзно). Негоже валяться средь бела дня, да ещё практически в неглиже.
ГЕРМЕС (с затаённой обидой). Ты меня удивляешь, Афродита. Позировала Аполлону, когда тот лепил твою скульптуру, прикрытая одним лишь поясом, а в саду, где никого нет… то есть все свои, вдруг застеснялась!
АФРОДИТА (деловито). Ну что не сделаешь ради искусства?! Аполлон убедил меня, что надо дать людям «чистейшей прелести чистейший образец», как он выразился. Я не послушалась бы этого краснобая, но сама считаю, что мы должны служить людям образцом во всём. А они, увы, без наглядных пособий мало что понимают!