Рован
Шрифт:
— Так ничего, кроме крика, не слыхал?
— Ничего. Я выбежал. А уже матросы назад набежали. Они Кручу любили, он хоть и строгий, но хороший человек. Он уже третий год к нам из Катанга плава…л. Да вы шлюху, Красную Соньку спросите, я ее, ворону костлявую, в это же время выгнал. Могла видеть.
Ун Рабике допил пиво, важно отер пену с губ:
— А скажи мне, уважаемый мэтр, что люди вообще обо всем этом болтают? Не может же быть, чтобы языками не почесали. Моряки — народ суеверный и до сплетен охочий.
— А я разве слушаю? "Подай! Принеси!" К утру так
Яан с достоинством поклонился, обещая быть.
— Сонька не убежит. В канцелярию, — объявил дознаватель, искоса взглянув на высоко подвешенное в тусклом небе маленькое и злое солнце. Он был в легких штанах, холщовой рубахе и здешних ременных сандалиях на босу ногу, но все равно чувствовал, что плавится от жары. — Понюхаем нашей пылищи. Мои люди должны были кое-что в клювиках принести.
Бранд сверху вниз взглянул на Крысяку, в его зеленоватых глазах-льдинках стыло изумление.
В своей комнатенке канцелярии ун Рабике рухнул на сундук с деловыми бумагами, расстегнул рубаху до пуза, вытянул ноги и распорядился принести холодного пива и позвать Меера. Мальчишка-канцелярист ужиком сорвался с места.
— Присаживайся, — Крысяка повел рукой застывшему столбом Бранду. — Чувствуй себя как дома. Счас пива принесут.
— В жару лучше пить разбавленное вино.
— Аристократ, — буркнул Яан уважительно.
Явился мальчишка, нагруженный бочонком с пивом, за ним поспешал Меер. Для тайной полицейской работы он был диво как хорош: в него просто проваливались чужой взгляд и память. Даже Яан, проработав с Меером не один год, замечал его только при определенном усилии. Меер пригладил черные волосы — черные не от природы, просто в южной Каннуоке было больше черноволосых, чем соломенных или рыжих, и он старался соответствовать. Потом панибратским движением скинул деревянные сандалии и нацедил себе пива.
Крысяка дружески хлопнул сотрудника по плечу:
— Рад тебя видеть. Ну, что нарыли?
Меер поджал губы — удар был силен.
— Вы на них сидите, ун Рабике.
— А? Уже? — Яан подхватился и полез в сундук. На самом верху лежал сверток, стянутый суровой ниткой — чтобы не спутать с остальными. Чихнув, Яан разогнулся и взмахом руки подозвал Бранда.
— Что? Ага! Опрос свидетелей, план местности, стрелки к крестам. Как понимаю, здесь их убили, а убийца подкатил оттуда. Конечно, нам не равняться с вами в искусстве рисования, Бранд. Но понять можно. Чьи склады… содержимое… Так-так… ольвидарское пенное без печаток акцизного сбора! Вы его попробовали, Меер? Хоть хорошее? Ну, не сердитесь. Выяснили, кто шалит? Кому в контрабандистов поиграть захотелось? Ничего большого поблизости не нашли. Жаль… — Яан широким жестом протянул бумаги храмовнику. — Мои люди искали орудие преступления. Ломовую телегу со следами крови на ободьях, гигантский бочонок… Рядом ничего. Хотя места, чтобы прятать, идеальные. Собственно, грохота перед убийствами никто не слышал. Но, обратите внимание, где это происходило.
Он
— Сплошные склады и конторы, — протянул Яан, запустив руки в волосы. — Запираются на закате, уж поверьте мне, надежно запираются, и до утра там никто не ночует, разве по заугольям портовая шваль. Хотя те держатся ближе к хибарам рыбацкой слободы. И кабакам. Сторожа имеются, но не везде. Да и после этих случаев не рвутся выходить.
— Я потряс хозяев вот этих построек, — сообщил, потягивая пиво, Меер, о котором они успели начисто забыть.
— Молчат? Я уверен, ты перебрал там все до гвоздика. А махину быстро не спрячешь.
— Второго, марсового Лофанта, обнаружили только к полудню.
— Но рядом с капитаном Кручей я сам был через пять минут. Не держат же они отдельную телегу рядом с каждой будущей жертвой. Не умножайте количество сущностей сверх необходимости! — процитировал Яан Монума Ресормского.
Бранд одобрительно кивнул.
— Это что-то одно во всех случаях. Что-то очень большое и тяжелое, но беззвучное. Чем управляет, Бранд, ваша слепая баба. Или ее сообщники. Что именно? — Яан стиснул узкие губы. — Дьявольщина! Ищите, Меер. Должен был кто-то видеть. Или, кому-нибудь удалось сбежать. Красную Соньку найдите, кстати, мэтр Юрген на нее указал.
Меер растворился совсем бесшумно. На этот раз даже подошвы не стукнули (впрочем, он вынес сандалии в руках). Крысяка присосался к пиву.
— Подумаем… Мне надо туда сходить. Посмотреть самому.
И, прихватив бочонок с опивками, сорвался с места.
Солнечный жар ударил по голове. Яан прислонился к деревянным воротам очередного склада (на этот раз с пряностями), вытирая ладонью обильно льющийся пот. Храмовнику все было как с гуся вода.
— Я вас понял, — улыбнулся он. — На плане это в глаза не бросалось: широкое пространство и выход к морю везде, где были совершены эти убийства.
— Какая-нибудь морская тварь? — Крысяка вспомнил гнилостный запах, преследовавший его с начала злополучного утра. Таки заставили бегать по жаре. Загоняли, как собаку. В пору язык свесить, чтобы остыть.
— Ну-у, разных баек в порту можно наслушаться выше крыши. Я не слышал, чтобы в Подкове что-то такое водилось.
— А не могла ли эта ваша слепая баба его призвать?
Бранд выглядел огорошенным — и ун Рабике испытал злорадное удовлетворение. Есть все же что-то, способное пробить ледяное храмовое самодовольство.