Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Слушай, а ты мне об этом не рассказывал! – Оживлённо встрепенулся Виталик. – Кого ты там играл-то? Грузина?
– Ну вот ещё. – Обиделся Канарейка. – Скажи ещё – Шарика.
– Янека? – Предположила я и сразу же попала в цель.
– Точно! – Канарейка удостоил меня одобрительным взглядом. – Тоже что ли фанаткой была?
– Была. – Весело кивнула я. – Все эту школу проходили.
О том, что я, играя в танкистов, тоже всегда выбирала себе роль Янека, я почему-то не сочла нужным сообщить.
– Ну и вот, значит. – Углубился в воспоминания Вадим. – Я был Янеком. И была у меня, разумеется, своя Маруся. Алёнкой звали, соседская девчонка. Выполняли мы с ней как-то ответственное
Мы с Виталиком уже не могли просто слушать – мы надрывались от хохота, вытирая слёзы ладонями и хватаясь за животы.
– Но это ещё не всё, если вы так подумали. – Воодушевлённо продолжал Вадим. – Вся эта бойня завязалась возле бочки, если вы помните. А бочка эта принадлежала одному злому деду – дядя Костя его звали. Короче, он увидел в окно, что происходит, вылетел к нам. Как ещё без ружья с солью – не знаю. Мы, естественно, бросаемся в рассыпную, уже не разбирая – где немец, где грузин, где поляки, где собаки, всё смешалось – люди, кони, гора кровавых тел. Алёнка спотыкается, падает на асфальт, расшибает коленку, а сзади неумолимо приближается дядя Костя…Я оглядываюсь, вижу, что моя боевая подруга в опасности, открываю огонь на поражение из рогатки – аккурат дяде Косте в лоб…Остальное лучше не рассказывать.
– Да, да, хватит! – Замахала я руками на Канарейку, всё ещё плача от смеха. – Бедный дядя Костя!
– Бедный я! – Возмущённо поправил меня Вадим. – Бабушка потом со мной два дня не разговаривала из-за этого случая.
– Бабушка?
– Ну да, это же всё у бабушки происходило, на Чкаловской. Я там до школы рос.
– И хулиганил от души. – Добавил Виталик. – Оттуда ведь всё и началось, да?
– Наверное. А теперь это уже патология.
И вновь это было сказано с серьёзным, трагическим видом, хотя я лично готова была поклясться, что раскаяние Вадима вовсе не мучает. Впрочем, Виталик оказался прав – неприязни по отношению к Канарейке в моей душе больше не осталось, и для этого действительно стоило лишь немного с ним пообщаться. Волшебство какое-то. Красивый, интеллектуальный хулиган – явление редкое, если не сказать больше – эксклюзивное, но он мне и в самом деле понравился! Болезнь по имени Канарейка весьма и весьма заразна. Надо тормозить, пока ещё не поздно, ещё чуть-чуть – и я так же, как остальные девчонки начну расписывать физкультурную раздевалку полубезумными фразами о любви. Нет! Нет и нет…Надо увлечься Виталиком – он, по крайней мере, надёжней.
5.
Из школы мы возвращались втроём. Было уже совсем темно и намного холодней, чем днём, но на этот раз я почему-то совсем не чувствовала резких порывов ветра. Щёки мои горели как после шампанского, и настроение было на удивление приподнятым. Может, этому способствовал
Мне нравилось, что они друзья. Мне нравилось, что никто из них не пытался со мной заигрывать вот так, сразу, с первого дня. Если бы это произошло, я, разумеется, особенно не обиделась бы – у меня были все основания предполагать, что я им обоим нравлюсь. И в этом плане меня больше беспокоил Виталик, потому что в его взгляде я читала нечто для меня непривычное – глубокое, страстное и серьёзное. Вадим же смотрел на меня так, как и многие другие парни – с расчётливым, чисто спортивным интересом, словно на дорогую, модную шмотку, которую хотелось бы при случае заиметь. А что же я? Я ещё не решила, с кем из них встречаться. С одной стороны, Канарейка, конечно, интересней, незаурядней, чем Виталик. Но с другой – он слишком распущен и избалован женским вниманием. Маме, по крайней мере, в отличие от Виталика, он вряд ли понравится – способность к физиономистике у нас родовая.
Сразу же на крыльце Вадим достал из кармана «пилота» пачку «Бонда», с жадностью прикурил спичками. Мне вспомнились рассказы Виталика, и я не удержалась от вопроса.
– Слушай, а ты правда сигареты воруешь?
Канарейка выпустил в мою сторону струю едкого дыма, угрожающе покосился на Виталика:
– Заложил уже, да? Вот и бери друзей в разведку.
Он сказал это шутливо, но Виталик всерьёз обиделся:
– Да ладно, можно подумать, это бог весть какая тайна! Тут даже учителя знают, чем ты в свободное от учёбы время занимаешься!
– Ну допустим, это ты переборщил. Марго точно не знает, иначе меня бы давно от общества изолировали.
– А зачем ты это делаешь? – Привлекла я его внимание к себе.
– Как это зачем? – Вадим взглянул на меня с беззаботным недоумением. – Курить-то хочется.
– У родителей попросил бы денег.
– У родителей? Как ты себе это представляешь?
– Ну…На карманные расходы, например?
– Ага. – Ухмыльнулся Канарейка, снова выпуская мне в нос клубы холодного морозного дыма. – Они у меня такие дураки, что вот так возьмут и поверят, что я хочу эскимо на палочке купить. Особенно отец! Это же начальник контрразведки Щёлковского района.
– Серьёзно? Строгий он у тебя?
– В какой-то степени. Но главное – проницательный. Я вообще не так давно курю… С полгода где-то.. Мамка – та до сих пор об этом даже не догадывается, а отец – сразу просёк. Каждый вечер шмон карманов и проверка дыхания.
– Ругает?
– Ругает, конечно. Но я каждый раз клянусь, что больше не буду.
– А он не спрашивает, где ты сигареты берёшь?
– Спрашивает. Говорю, что ребята угощают – у них родители добрые, деньги на жвачку регулярно выдают. Один раз, правда, ради прикола ляпнул, что, мол, украл с прилавка пачку.
– Ну? А он?
– Не поверил, естественно. Знает, что я всегда вру. В этом, кстати, есть хорошее преимущество, усвой на будущее – пригодится.
– В чём? – Не поняла я.
– Ну, во вранье. Когда часто врёшь, можно для разнообразия говорить правду в самых опасных ситуациях. Есть шанс, что тебе не поверят.
Мне стало смешно.
– И что же, часто ты врёшь?
Вадим скромно пожал плечами:
– Как получается.
– А получается почти всегда. – Вставил Виталик, явно пытаясь отомстить другу за его недавнее замечание. – Я так даже и не умею!