Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Страшно? – Девушка хорошо понимала моё состояние и смотрела на меня участливо. Я не смогла ей солгать и молча кивнула.
– Не бойся. Всё хорошо будет.
– Что – всё?.. Я ведь не врача боюсь. И не процедуры этой дурацкой.
– Диагноза? – В её голосе снова зазвучало сочувствие. Я не ответила, но этим вполне определённо подтвердила её догадку.
– Всё ясно… Большая задержка?
– Шесть дней.
– Ну… Это ещё не катастрофа. Всё, что угодно может быть.
– Но раньше такого никогда не было.
– Никогда? А как давно ты со своим мальчиком живёшь?
Можно было бы, конечно,
– Ну…С Нового года…
– Предохранялись всегда?
– Ну да. Конечно…
Мы разговаривали тихо, почти шептали, соприкасаясь головами, и тётки, как ни старались напрячь слух, не могли вникнуть в суть наших слов.
– Всё ясно…Ты знаешь, расстраиваться тебе пока что рано. Серьёзной задержкой считаются десять дней. И к врачу желательно только после такого срока обращаться. А сейчас она тебе вряд ли что-то конкретное скажет.
– А что же делать тогда?
– Тест купи в аптеке. Он не дорогой, но гарантию даёт стопроцентную с первого же дня задержки.
– Спасибо. – Мне захотелось обнять эту милую, добрую девушку за её бескорыстную поддержку. – Значит, мне сейчас не стоит на приём идти?
– Думаю, не стоит. – Моя собеседница снова улыбнулась ободряюще. – И главное, не волнуйся. Когда начинаешь активную половую жизнь, всё что угодно с организмом может случиться на первых порах. А мальчик у тебя хороший – ответственный, смотрю, такой, серьёзный. С ним не пропадёшь.
Мой ответственный, серьёзный мальчик ворвался в приёмную как сумасшедший. Переводя дыхание от быстрого бега, метнулся ко мне и рывком оторвал от стула:
– Скорей!
– Ты что, сдурел?!
– Там мама твоя в регистратуре!
– Что?! – Ноги у меня подкосились, и я чуть было не грохнулась обратно на стул. Виталик удержал меня в прямом положении и сразу же поволок в угол приёмной, за кресло.
– Мама твоя там карту к зубному берет! Сейчас сюда поднимется, на второй этаж! Быстрее давай, садись! Садись!
Мы упали на пол как спасающиеся от бомбёжки, прямо за большое кресло, в котором сидела моя беременная советчица, и замерли, крепко прижавшись друг к другу. Мама… Как же я забыла, что она действительно собиралась сегодня ставить пломбу на отколовшийся зуб?! Вот что значит – голова забита своими заботами!.. Сердце моё колотилось, больно отдаваясь в висках…
– Она тебя видела?
– Ещё бы… Прямо у окошка регистратуры с ней встретились. Хорошо, что карту твою ещё взять не успел.
– Она спросила о чем-нибудь?
– Спросила. Я сказал, меня сюда из школы прислали. К нашему педиатру провериться. Типа, школьного сегодня на месте нет…
– Поверила?
– Вроде бы да. А с чего бы ей мне не верить? Она, наверное, меньше всего предполагает, что я тут с тобой.
– Чего же теперь делать?
– Ничего. Сиди и не высовывайся. Выходить сейчас нельзя, мы лоб в лоб с ней столкнёмся.
Со стороны мы, должно быть, выглядели двумя придурками. Тётки смотрели на нас во все глаза, но нужных слов для того, чтобы выразить свои эмоции, найти не могли. Впрочем, мне было глубоко наплевать, что они о нас думали – мои мысли занимало сейчас одно. Спрятаться… Ни в коем случае не попасться маме на глаза…Длинные,
Подошла очередь девушки, и она ушла на приём, бросив нам на прощание сочувственное: «Держитесь». Кресло опустело, стало менее объёмным, и я инстинктивно съехала ещё ниже, почти легла на пол.
– Совсем стыд потеряли! – Взвизгнула тётка с поросячьими глазками. – Перепихнуться негде, так они сюда явились людей смущать!
– Да они все сейчас такие! – Воодушевлённо подхватила вторая, крашеная хной, с большой бородавкой на подбородке. – У Маши, вон, у соседки, сын каждый день на рогах ходит! Хамит, харкается прямо под ноги. Ничего святого!
Мне тоже захотелось харкнуть ей прямо в лужёную глотку. Дуры… Будто они не понимают, почему мы тут лежим – крик Виталика, когда он сюда влетел, потряс, должно быть, весь этаж.
– Не кричите, пожалуйста. – Проявив весь свой такт, Виталик обратился к тёткам. – Мы ничего плохого не делаем. Посидим тут немного – и уйдём.
– Вы не сидите, юноша, вы, кажется, лежите прямо на своей подружке. – Всё так же сварливо заметила бородавчатая фурия. Впрочем, от истины она ушла не далеко – Виталик действительно практически закрывал меня своим телом так, словно мне грозила смертельная опасность извне.
– Посмотри, где она. – Шепнула я ему на ухо. Он послушно отполз и высунул голову за кресло.
– Ну что?
– Сидит в очереди.
– Нам никак проскользнуть нельзя?
– Нет. Слишком близко. Придётся ждать, пока она в кабинет не зайдёт.
– А народу много?
– Человек пять…
– О господи…
Пять человек… Ожидание затянется на добрый час… Я с ума сойду сидя здесь, в такой неудобной позе. Да ещё под кудахтанье этих идиоток. И чего такие у гинеколога забыли? Климакс обеих что ли замучил? Или мужья на старости лет триппером наградили? От безысходности ситуации мне хотелось плакать.
– Смотрите. – Снова завела старую пластинку свинообразная мадам. – Сейчас медсестра какая-нибудь сюда войдёт – и прогонит вас в шею.
– Пока не пришла – мы посидим. – Мгновенно отпарировал Виталик. – Не надо за нас переживать, у вас, наверное, своих дел по горло.
– А ты мне не хами…
– А я вам и не хамлю. Просто не лезьте куда вас не просят.
В последнее время Виталик не переставал меня удивлять своим резко изменившимся поведением. То ли любовь делала его таким решительным, то ли просто обстоятельства вынуждали всё чаще проявлять характер. Иногда мне казалось, что это не его я тогда встретила возле кабинета Марго больше полугода назад. Тот парень был гораздо мягче и спокойнее. И надёжней, как ни странно. А этот, нынешний, похоже, вжился в образ собственника и считал своим долгом всё и везде решать за меня. Почему меня это так беспокоило? Стоило бы радоваться, ведь рядом есть хороший человек, на плечо которого всегда можно опереться в тяжёлую минуту. Как, например, сейчас. В первую очередь Виталик думал только обо мне. Он заботился ТОЛЬКО обо мне. И переживал только за меня, игнорируя порой свои собственные проблемы – только в этом, пожалуй, Виталик оставался прежним.