Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
Я так и остолбенела, словно пригвождённая к стулу. Страховой полис… Как же я могла забыть, что без этой чёртовой бумажки сейчас ни один врач нигде не принимает?! Моя реакция была выражена слишком ярко, тётки закудахтали наперебой:
– Чего ж ты так?
– Думать надо было! Куда ж без полиса?
Виталик первым оборвал их идиотские возгласы:
– А что же делать-то теперь? Что, без полиса она нас выгонит что ли?
Я готова была расцеловать его за это мужественное «нас», так же как, впрочем, и молодую маму за её мягкий такт. Не зря говорят, что беременность очень
– Сходи хотя бы карту свою возьми амбулаторную. Тут тебе сейчас другую заведут, гинекологическую, но эту им на всякий случай всё равно покажи, чтобы знали, что ты тут прописана.
Я тихо поблагодарила её за совет и начала уже было подниматься со стула, когда Виталик остановил меня движением руки:
– Сиди, держи очередь. Я сам схожу.
– Да кто ж тебе даст чужую карту?! – Возмущённо подпрыгнула толстая тётка. – Пусть сама идёт!
Виталик осадил её резко и даже грубовато:
– Надо будет – дадут. Вы-то чего переживаете?
Когда он выходил, обе кошёлки проводили его сердитыми взглядами, но, слава богу, ничего не сказали. Иначе я бы не сдержалась и в отместку за Виталика ляпнула бы им что-нибудь очень неприличное. Надо было отвлечься и всё своё внимание я обратила на беременную девушку. Ей было не многим больше, чем мне – лет двадцать максимум. Однако, во внимательных светло-голубых глазах уже читался немалый жизненный опыт, и во всём её облике – в аккуратно постриженных волосах, в округлом румяном лице угадывался спокойный, ровный характер настоящей, правильной женщины, живущей по божьим законам и соблюдающей всё, что положено соблюдать. Мне необыкновенно нравилось её симпатичное лицо и манера разговаривать вполголоса, без напряга, по-домашнему безмятежно. Была бы у меня такая старшая сестра! Я бы, наверное, обязательно поделилась с ней своими проблемами, не боясь критики и строго осуждения!
– Страшно? – Девушка хорошо понимала моё состояние и смотрела на меня участливо. Я не смогла ей солгать и молча кивнула.
– Не бойся. Всё хорошо будет.
– Что – всё?.. Я ведь не врача боюсь. И не процедуры этой дурацкой.
– Диагноза? – В её голосе снова зазвучало сочувствие. Я не ответила, но этим вполне определённо подтвердила её догадку.
– Всё ясно… Большая задержка?
– Шесть дней.
– Ну… Это ещё не катастрофа. Всё, что угодно может быть.
– Но раньше такого никогда не было.
– Никогда? А как давно ты со своим мальчиком живёшь?
Можно было бы, конечно, не отвечать на такой сугубо личный вопрос, но я видела, что спрашивает девушка вовсе не из праздного любопытства, а чисто из человеческого желания мне помочь.
– Ну…С Нового года…
– Предохранялись всегда?
– Ну да. Конечно…
Мы разговаривали тихо, почти шептали, соприкасаясь головами, и тётки, как ни старались напрячь слух, не могли вникнуть в суть наших слов.
– Всё ясно…Ты знаешь, расстраиваться тебе пока что рано. Серьёзной задержкой считаются десять дней. И к врачу желательно только после такого срока обращаться. А сейчас она тебе вряд ли что-то конкретное скажет.
– А что же делать тогда?
– Тест купи в аптеке. Он
– Спасибо. – Мне захотелось обнять эту милую, добрую девушку за её бескорыстную поддержку. – Значит, мне сейчас не стоит на приём идти?
– Думаю, не стоит. – Моя собеседница снова улыбнулась ободряюще. – И главное, не волнуйся. Когда начинаешь активную половую жизнь, всё что угодно с организмом может случиться на первых порах. А мальчик у тебя хороший – ответственный, смотрю, такой, серьёзный. С ним не пропадёшь.
Мой ответственный, серьёзный мальчик ворвался в приёмную как сумасшедший. Переводя дыхание от быстрого бега, метнулся ко мне и рывком оторвал от стула:
– Скорей!
– Ты что, сдурел?!
– Там мама твоя в регистратуре!
– Что?! – Ноги у меня подкосились, и я чуть было не грохнулась обратно на стул. Виталик удержал меня в прямом положении и сразу же поволок в угол приёмной, за кресло.
– Мама твоя там карту к зубному берет! Сейчас сюда поднимется, на второй этаж! Быстрее давай, садись! Садись!
Мы упали на пол как спасающиеся от бомбёжки, прямо за большое кресло, в котором сидела моя беременная советчица, и замерли, крепко прижавшись друг к другу. Мама… Как же я забыла, что она действительно собиралась сегодня ставить пломбу на отколовшийся зуб?! Вот что значит – голова забита своими заботами!.. Сердце моё колотилось, больно отдаваясь в висках…
– Она тебя видела?
– Ещё бы… Прямо у окошка регистратуры с ней встретились. Хорошо, что карту твою ещё взять не успел.
– Она спросила о чем-нибудь?
– Спросила. Я сказал, меня сюда из школы прислали. К нашему педиатру провериться. Типа, школьного сегодня на месте нет…
– Поверила?
– Вроде бы да. А с чего бы ей мне не верить? Она, наверное, меньше всего предполагает, что я тут с тобой.
– Чего же теперь делать?
– Ничего. Сиди и не высовывайся. Выходить сейчас нельзя, мы лоб в лоб с ней столкнёмся.
Со стороны мы, должно быть, выглядели двумя придурками. Тётки смотрели на нас во все глаза, но нужных слов для того, чтобы выразить свои эмоции, найти не могли. Впрочем, мне было глубоко наплевать, что они о нас думали – мои мысли занимало сейчас одно. Спрятаться… Ни в коем случае не попасться маме на глаза…Длинные, широкие листья пальмы служили нам с Виталиком дополнительным укрытием сверху, да и само по себе кресло, за которым мы прятались, было надёждой защитой. Как хорошо, что кабинет гинеколога находился отдельно от других кабинетов! Иначе нам бы так не повезло.
Подошла очередь девушки, и она ушла на приём, бросив нам на прощание сочувственное: «Держитесь». Кресло опустело, стало менее объёмным, и я инстинктивно съехала ещё ниже, почти легла на пол.
– Совсем стыд потеряли! – Взвизгнула тётка с поросячьими глазками. – Перепихнуться негде, так они сюда явились людей смущать!
– Да они все сейчас такие! – Воодушевлённо подхватила вторая, крашеная хной, с большой бородавкой на подбородке. – У Маши, вон, у соседки, сын каждый день на рогах ходит! Хамит, харкается прямо под ноги. Ничего святого!