Ровно в шесть двадцать

Болдаччи Дэвид

Тут же встал. Пиджак распахнулся, обнажив пистолет в кобуре с зажимом на поясе.

– Предпочитаете «Глок», а не «ЗИГ»? – спросил Дивайн, подходя ближе.

Хэнкок удивленно вскинул брови.

– Вы можете определить марку оружия по рукояти?

– Не только. По многим деталям.

– Опять армейские фокусы, да?

– Мне вбили их в подкорку. Так что случилось?

Хэнкок внимательно посмотрел на него.

– Что у вас, черт возьми, с лицом?

– Решил сыграть в баскетбол в старой школе против ребят вдвое младше меня.

Пытался исполнить один трюк, который никогда мне не давался, и упал. Все не так плохо, скоро заживет.

– Да уж, спорт лучше оставить молодым. У меня возник один вопрос. Найдется минутка?

– Если я скажу, что нет? – спросил Дивайн.

– Я много времени не отниму. Давайте прогуляемся. Вы же не против? Вечер прекрасный.

Дивайн зашагал, и Хэнкок пристроился рядом.

– Как продвигается расследование? Узнали, почему Сара покончила с собой?

– Она с собой не покончила. Поэтому у нас появились вопросы.

Дивайн застыл. Хэнкок тоже остановился.

– Повторите.

– Она не покончила с собой. Мы расследуем убийство.

– Убийство?! Не суицид?

– Как вы понимаете, информация конфиденциальна, – уточнил Хэнкок.

– Тогда зачем делиться ею со мной?

– Надеюсь, что, если буду с вами откровенным, вы тоже не станете ничего скрывать.

– Я и так рассказал все, что знаю.

– Сомневаюсь.

– Вы же говорили, это самоубийство, – возразил Дивайн.

– Такова была изначальная версия. Дело переквалифицировали. Убийство можно замаскировать под суицид, особенно если жертву находят повешенной.

– Это я знаю, – рассеянно отозвался Дивайн, глядя в сторону.

– Откуда? – резко спросил Хэнкок. – Откуда вы знаете?

Дивайн снова принялся идти.

– Был случай в Афганистане. Одного солдата, как и Сару, нашли повешенным. Улики указывали на самоубийство. У него была депрессия. Жена закрутила роман с каким-то уродом. Кроме того, ему не дали очередное звание. Парень начал пить. Получил несколько взысканий, и карьера покатилась под откос.

«Звали его лейтенант Рой Бланкеншип», – мысленно добавил Дивайн.

– М-да, тут любой полезет в петлю.

– Ага. Только он не повесился. Его убили.

Хэнкок прищурился:

– Кто убил? И за что? Как это выяснили?

– Один сослуживец. Тот недавно вернулся с гражданки, где трахал жену погибшего. Мотив проще простого. Он хотел сжить мужа со свету, чтобы занять его место рядом с красоткой-женой.

«И звали этого типа капитан Кен Хокинс».

– Извечное предательство. Как узнали, что это не самоубийство?

– Наверное, так же, как и вы. Основной признак – направление странгуляционной борозды. – Дивайн прочертил пальцем линию по шее. – При удушении она проходит горизонтально, при повешении – наискосок из-за силы тяжести, которая действует на висящее тело. Кроме того, под ногтями убитого нашли пеньку. Значит, убийца душил его сзади, а жертва сопротивлялась и дергала за веревку. Так получилась горизонтальная борозда.

Затем парня повесили на той же веревке, обставив смерть как самоубийство. Следователи из армейского уголовного розыска обнаружили вторую борозду под первой. Причем одна из них появилась после смерти.

– Откуда вы знаете подробности? – с подозрением спросил Хэнкок.

Дивайн был в курсе событий, поскольку не раз перечитывал материалы дела и неоднократно беседовал со следователями. Он быстро догадался, что это не самоубийство. Удивлялся, почему уголовный розыск не спешит заводить дело. Потом наконец понял, что вся причина в политике: она важнее истины. Кэмпбелл фактически это подтвердил.

– Как я уже сказал, мы вместе служили. Я старался выяснить, что мог.

– Что случилось с убийцей?

– Он вскоре умер. Покончил с собой, когда понял, что его вот-вот арестуют. Только в его случае это было настоящее самоубийство.

Последняя фраза оказалась ложью.

«Хокинс умер, потому что я бросил его истекать кровью».

– А что жена?

– Судя по имеющимся сведениям, она ничего не знала. Вскоре снова вышла замуж, у нее все хорошо, – добавил Дивайн, крайне недовольный этим фактом. – Так почему дело Сары расследуют как убийство?

– По тем же причинам, – отозвался Хэнкок.

– Значит, убийца был неаккуратен? – заметил Дивайн.

– И он еще на свободе. Моя задача – найти его.

– Или ее.

– Нужно немало сил, чтобы подвесить женщину. Мертвый груз, как-никак. Простите за каламбур.

– Что требуется от меня? – спросил Дивайн.

– Сказать, где вы были между полуночью и четырьмя часами утра в тот день, когда ее нашли?

– Это примерное время смерти?

– Да. В здании работал кондиционер, поэтому результаты неточные. Сейчас проводят более тщательную экспертизу.

– Я был дома, в постели. Хотя в четыре утра уже встал и пошел на тренировку. До города ехать больше часа.

– Кто-нибудь может подтвердить? – спросил Хэнкок.

– Соседи, наверное. В здании фирмы есть камеры и сидит охранник, а чтобы попасть внутрь, нужен пропуск. Вам необязательно играть в следопыта и подглядывать в замочные скважины, детектив.

Хэнкок ответил вроде бы в шутку, но с явным сарказмом.

– О, спасибо, я и не знал. Дело можно считать раскрытым.

– Я вовсе не пытаюсь указывать вам, как вести следствие.

– Но впечатление именно такое. Вы правда тренируетесь в четыре часа утра?

– Да, на школьном стадионе в паре кварталов отсюда. Единственное удобное время.

– Ясно. Кстати, охранник делает обходы. Он не постоянно сидит возле дверей.

«Да знаю», – мысленно произнес Дивайн.

– А как же камеры и пропуски?

– Убийца мог остаться в здании на ночь.

– По видеозаписям можно подсчитать количество входивших и выходивших.

– Слишком много народу, и ракурс местами неудобный, легко ошибиться. Нельзя исключить всех. В том числе и вас.