Рой

Кумин Вячеслав

Когда Роева вызвали и сказали, куда и зачем ему предстоит лететь, честно предупредив, что миссия будет крайне опасной и есть значительный шанс не вернуться, Владислав раздумывал недолго. МКС – это как-то уже обыденно (да и не факт, что включат в экипаж в обозримом будущем, а там глядишь, когда очередь наконец подойдет, станции буль-буль в Тихом океане устроят), а тут такой полет, да еще с элементом тайны!

Не то чтобы Владислав по жизни был большим авантюристом, таких вопреки сложившемуся мнению в космонавты как раз не берут, ибо слишком большой риск, что такие люди начнут «забивать болт» на руководство, что чревато во время полета,

но мечта есть мечта.

Запустили Владислава Роева с военного космодрома Плесецк на тяжелом варианте только что пошедшей в серию «Ангары», хотя по проекту «Молнию» должен был поднимать сначала реактивный сверхзвуковой самолет на высоту в пятнадцать-двадцать километров, а уже с него стартовать на орбиту на дополнительных ускорителях. Но самолета-носителя не было даже в проекте, если не считать за таковой проектный эскиз сорокалетней давности.

«Ангара» сработала как надо, хоть этот пуск и считался тестовым, и спустя девять минут «Молния» вышла в космос. Вперед по орбите улетел надувшийся шар с передатчиком, ему предстояло некоторое время изображать макет полезной нагрузки для отвода глаз наблюдателям, а сам космический самолет, включив ускорители, рванул в открытый космос. Для начала «Молния» пошла к Луне, чтобы использовать ее гравитацию для дополнительного разгона, благо на данный момент ее расположение относительно точки Лагранжа номер один позволяло это сделать.

На данном этапе рулить самому космонавту не требовалось, автоматика доведет «Молнию» до границы области пространства, где происходила потеря связи с зондами, после чего ему предстояло перейти на ручное управление и ориентироваться при этом придется только по звездам.

О комфорте Владиславу оставалось только мечтать. Ведь жилой модуль сделали размером с лифтовую кабину – натуральный гроб. В этот «гроб» конструкторы впихнули все, что необходимо для поддержания жизнедеятельности, начиная от сортира и заканчивая прибором для приготовления пищи, а также простенький тренажер для поддержания физической формы, ну и спал он, естественно, тут же, в кабине в этом плане вообще не развернуться. Надо ли говорить о минимальности рационов питания и воды?

Впрочем, клаустрофобией Роев никогда не страдал и переносил непростые условия достаточно легко, большую часть времени проводя в кабине за чтением книг, прослушиванием музыки и просмотром фильмов. Делать в полете было нечего, ибо никакими дополнительными научными задачами его не загрузили.

«А американцев на Луне все же не было», – усмехнулся он через три дня, самым внимательным образом изучив поверхность спутника Земли в зоне их предполагаемых посадок.

А потом начался затяжной полет в полтора миллиона километров… в надежде, что Солнце в это время не выкинет какой-нибудь фортель со вспышкой, а то поджариться до золотистой хрустящей корочки будет крайне неприятно. Но специалисты обещали, что в ближайшее время звезда должна оставаться спокойной. Хотя веры им почти не было, учитывая, что Солнце в последнее время вело себя как-то слишком непредсказуемо, выбившись из одиннадцатилетнего цикла. Кто-то грешил на зеленых человечков и в качестве доказательства показывал фотографии, на которых некие сферические объекты тянут из Солнца водород.

Через неделю ожил бортовой компьютер, сообщая, что «Молния» подходит к границе опасной зоны, где начинали сбоить автоматические зонды и запустился обратный отсчет, когда все электронные системы будут отключены автоматически. Вот на дисплее

появился «ноль», и все индикаторы в следующий миг погасли. Стало неуютно.

От Роева по-прежнему пока ничего не требовалось. «Молния» шла по инерции на достаточной скорости прямо к цели, даже подправлять курс не требовалось. Владислав же осматривал вычисленный объем пространства в обычный телескоп, сопряженный с пленочной фотокамерой. Но, кроме Солнца и Земли, позади ничего в объективе не появлялось. Чтобы что-то увидеть, потребуется пройти чуть в стороне и дальше.

Впрочем, и аномалия действовала не постоянно, а проявлялась с некой периодичностью, так что до следующего «сеанса» оставалось еще несколько часов. Тем не менее что-то же должно было эти самые аномалии генерировать?! Предполагалось все что угодно, вплоть до… маяка зеленых человечков. Но сколько Роев ни всматривался, какие фильтры ни использовал, ничего обнаружить не удавалось. Тем не менее он продолжал добросовестно фотографировать заданный объем пространства, благо пленки завались. Потом ее пропустят через мощный комп, и возможно, он чего-нибудь да выудит.

Время тянулось просто неимоверно тягуче. Но вот один электронный прибор, что все же оставался включен и использовался как контрольный маркер, чтобы по нему определить, что аномалия заработала, «задергался», на экране появились помехи, и вскоре он накрылся медным тазом. Владислав снова приник к телескопу и стал щелкать фотоаппаратом.

– Вот оно! – с радостным азартом воскликнул он, увидев эту самую аномалию, и защелкал фотоаппаратом еще активнее, не забывая при этом менять фильтры, чтобы зафиксировать объект в различных диапазонах.

Аномалия представляла собой линзу искаженного пространства. Проявлялось это визуально, как если бы некий объект попал под увеличительное стекло. То есть в центре объект, в данном случае Солнце, увеличивался в размерах, его окружало темное кольцо, а это темное кольцо в свою очередь стискивало светящееся.

– Что за черт?…

Гироскоп вдруг сошел с ума, его показания стали хаотичны, и Владиславу это, естественно, не понравилось. А в следующий момент – по поведению окружающих звезд – он понял, что эта чертова аномалия его быстро притягивает к себе, хотя как такового движения его тело совсем не ощущало, то есть не было никаких перегрузок или инерции.

Роев, естественно, тут же отстранился от телескопа и схватился за штурвал, лихорадочно запуская химические ускорители. Обычная электрическая цепь зажигания, к счастью, функционировала, а потому совсем простые приборы, в которых нечему перегорать, работали. Двигатели послушно включились, исторгая снопы пламени.

Развернуться к аномалии кормой удалось без проблем, маневровые движки не подвели, а вот вырваться из ее цепких объятий не получалось. «Молнии» всего лишь на несколько мгновений удалось застыть на месте, а потом аномалия словно прибавила мощности, и космический кораблик вновь начало затягивать.

– Проклятье! Ну же!!!

Включились маршевые движки, но и они не могли преодолеть силы притяжения аномалии.

Внезапно Владислав почувствовал ухудшение самочувствия, начал сбоить вестибулярный аппарат, замутило в глазах, затошнило, и вообще возникло ощущение, что его сейчас вырубит.

Осознав, что ему не вырваться ни в техническом плане, ни по стремительно ухудшающемуся здоровью, Роев вновь развернулся к аномалии носом и вырубил маршевые движки. Химические ускорители давно прогорели.