Рояль под елкой
Шрифт:
Еще в детстве она с болью замечала, как на Еве все ездят. То знакомая позвонит, попросит с больным ребенком посидеть, пока та сходит в театр, то какая-нибудь очередная тетка займет полтинник и не отдаст, то на рынке обязательно самые гнилые фрукты подсунут. А Ева то ли гордая, то ли не понимает ничего, берет!
Лера все видит, все понимает, сочувствует матери и любит ее такой, какая она есть. Да, иногда она позволяет себе быть грубой. Усталость, плохое настроение, у Леры, тем более, характер тяжелый, бывает, если не в духе, так цыкнет на мать, что ого-го!
Как-то соседка докопалась до Евы, пришла разбираться, мол, с какой стати та пропустила свою очередь мыть полы в парадном. Напомнила бы, и дело с концом, так ведь нет, начала Еву натурально распекать, мол, как вы можете теперь людям в глаза смотреть, а еще интеллигентов из себя корчите!
А Лера как раз боксом занималась, лупила свою грушу. Тут она от груши отвлеклась, заинтересовавшись ходом беседы. Долго, минут пять слушала интеллигентские уверения Евы: «Вы не подумайте плохого, и в мыслях не было умышленно пропустить свою очередь, да я сегодня же непременно…» Ну прямо бабушка-графинюшка!
И что-то вдруг у Леры в голове замкнуло, и она как была, в майке-алкоголичке и в боксерских перчатках, не помня себя от ярости, вылетела в прихожую.
— Я сейчас твоей задницей полы вымою!
Тетка пулей полетела к себе на этаж и потом Еву за три версты обходила.
— Ты что, дочь, разве можно так? — потрясенно спросила Ева.
— Только так и можно, — отрезала Лера, — будешь сопли жевать, сожрут вместе с ними. Не подавятся! И кстати, полы в парадном ты мыть больше не будешь! Еще чего, искусствоведы полы им будут мыть!
— Но, Лера, все моют…
— Ты — не все. Ты — моя мать. Проехали, я сказала!
В тот же вечер для мытья общественных полов Лера наняла дворничиху.
В общем свою Еву Лера никому не даст в обиду.
…Осознание того, что она обидела мать, расстроило. А увидев Евины слезы, Лера вообще задергалась: господи, да стоят ли они все, вместе взятые, твоих слез, мама?
Она обняла мать. Ну ладно тебе, перестань, не плачь…
— Ма, ты не беспокойся, все будет нормально! Я с ним встречусь, ну вот хочешь прямо сегодня? А чего? Поздравлю отца с Новым годом, пожелаю ему еще много нового счастья. Ты не переживай, я свою обиду никак не обнаружу! Буду вести себя как ни в чем не бывало. А знаешь почему? — Лера рассмеялась. — Потому что мне это выгодно. Глупо отказываться от такого нажористого папочки. У меня есть планы насчет него. И большой гамбургский счет, который он мне оплатит.
— Что ты говоришь? — забормотала Ева и тоже закурила.
Курили, молчали, потом Ева спросила, когда Лера собирается к отцу, до Нового года всего ничего.
Лера ее успокоила, дескать, успею. Сейчас оденусь и поеду к отцу на Грибоедова, а потом отправлюсь встречать Новый год со своими приятелями. А ближе к полуночи тебе позвоню, поздравлю.
…Мать и дочь выбирали для Леры праздничный наряд, когда Лера вдруг захлопнула дверцу шкафа и, подскочив к боксерской груше, принялась отчаянно молотить по ней. Ева даже испугалась.
За Еву. За то, что Полечка оказалась сукой. За то, что не хотелось бы иметь отношений с Т., но, видимо, придется. За бабушку с ее великим даром любви, умиравшую на холодном полу. За француженку.
— Господи, сколько в тебе ярости и боли! Откуда, дочь?
Лера помолчала, потом, усмехнувшись, бросила:
— Да все нормально. Ты представляешь, если бы этовыходило наружу?
Ева вздрогнула.
Глава 12
— Может, вы сами откроете? Наверняка это ваша жена! — насмешливо сказала Тамира.
С секунду Дымов колебался. Он все-таки боялся: встретиться с Ириной означало встретиться с тем прошлым, которое он ненавидел и даже презирал. Потом направился в прихожую.
Тоскливый вздох (ну, здравствуй, прошлое), распахнутая дверь…
На пороге стояла бывшая жена.
— Привет! С наступающим! — сказала бывшая спокойно и буднично, словно они расстались вчера. — Рада тебя видеть!
Дымов сдержанно и холодно кивнул, мол, встреча наша вынужденная, и радости твоей я не разделяю. Прошлое я давно похоронил и на месте упокоения вбил осиновый кол.
— Почему тебя пришлось долго ждать?
Голос подчеркнуто суровый, чтобы бывшая жена сразу поняла, что он настроен решительно.
— Извини, Вадик, твой звонок застал меня на даче. Пока добралась до города, пробки, то-се…
Ирина притворила дверь. Вошла в коридор. Выглядела она достаточно жизнеутверждающе. Во всяком случае, моложе своих сорока лет. Стройная, подтянутая блондинка, шоколадный загар, обаятельная улыбка, шуба, мини-юбка, каблуки… В общем, интересная молодая женщина. И судя по всему, дела у бывшей шли неплохо.
— Для начала поговорим наедине? — предложил Дымов.
— Хорошо, — кивнула Ирина. — Наедине так наедине.
Они прошли на кухню.
Ирина села за стол, закурила.
Странное дело, она, кажется, вовсе не чувствовала себя виноватой. Держалась уверенно, ослепительно улыбалась.
— Вот, значит, как довелось свидеться, Вадик! А я, признаться, не думала, что ты приедешь!
— Понятное дело, не думала! — усмехнулся Дымов. — Мой приезд, надо полагать, спутал твои планы?
— Да, спутал! И зачем ты приехал? Сидел бы в своей Европе!
— Извини, в следующий раз посоветуюсь с тобой! — с издевкой ответил Дымов.
Но Ирина издевки не заметила и серьезно сказала:
— Конечно, если тебе нужен мой совет, всегда пожалуйста! Все-таки не чужие люди, Вадик!
Острый взгляд-рентген из-под белой крашеной челки. Под этим взглядом Дымов терялся, чувствовал себя меньше ростом, сутулился.
— Знаешь, Вадик, а ты неважно выглядишь! Осунулся, спина сутулая… Без моего массажа совсем пропадаешь!