Рояль в море
Шрифт:
Михаил проводил взглядом удаляющуюся женщину и слегка толкнул ногой дверь. Она на этот раз с лёгкостью поддалась, и он зашёл в номер. Вася катался от смеха по кровати:
– А я думал, бабульки тебя примут за оперного певца Марио Ланца, и к себе в номера затащат, – говорил он сквозь слёзы. – Любят они артистов. А ты похож на него, если бы в блондинистом парике не был. Здесь на нашем этаже, мужиков ты да я. Больше я никого не видел.
Михаил, принял его аргумент с юмором и тут же громко рассмеялся. Этот мужчина всё больше и больше нравился ему своим весёлым нравом. И он был доволен, что его поселили с ним, редким оригиналом, умевшим с утра приподнять
– Нет, – но ты слышал, как я исполнил утреннее бельканто? – не унимался смеяться Василий. – Почти как Великий Карузо! – загнул он. – Даже глухая и хромая собака напугалась, вылетев пулей из Колизея. Завтрак у меня сегодня отменяется, пускай бабёнки поскучают без меня. Правильно я говорю Михаил?
– Ну, если тебя потчевали в женском номере четвёртого корпуса ночью, то думаю не надо желудок перегружать, – ответил Миша. – А я схожу, позавтракаю и приму назначенные врачом процедуры, а потом можно в погребок спуститься.
Вася прекратил смеяться и, сняв с себя выглаженные вчера Олесей брюки. Стоя на середине комнаты в дорогих модных трусах он гордо сказал:
– Ещё бы не кормили. Дуся очень сильный бухгалтер. В Запорожье в банке работает, – пояснил он, – у неё зарплата в десять раз больше моей. Она не скупится на меня. Вот эти панталоны и джинсы она мне купила позавчера. А ещё гору носовых платков. Хочешь, половину тебе подарю? – и, не дожидаясь ответа, он полез в тумбочку.
– Не надо Василий у меня этого добра навалом, – сказал Миша.
Но Вася не слушал его. Он извлёк целую пачку платков и, отделив половину, сунул Мише под подушку.
– Неужели не понятно, что этот расходный материал ещё является полезным атрибутом и тебе будет необходим после «десертного пудинга».
– Полотенцем пользоваться не гигиенично, – настаивал он.
Миша не стал возражать, а махнул безразлично рукой и вышел в коридор от назойливого соседа.
У их дверей чуть согнувшись, передом к Михаилу стояла Олеся и выметала сор с ковровой дорожки. Самая верхняя пуговица у неё на халате была расстегнута, и ему сразу бросилось в глаза, что она была без лифчика. Подойдя почти вплотную к ней, он не сводил взгляда с этого пространства. Она выпрямилась перед ним и, бросив веник на дорожку, торопливо стала застёгивать верхнюю пуговицу.
– Да вы особо не смущайтесь Олеся, – сказал он, – таким бюстом надо гордиться, и конечно посторонним напоказ не освещать его. Как вы, наверное, поняли я со вчерашнего дня не посторонний в этом здании человек. К тому же буквально пятнадцать минут назад был сражён вашими внешними данными. Таким девушкам место в кино да на обложках самых популярных мировых журналах, а не здесь с веником и шваброй номера убирать. Я всегда преклоняюсь перед такой красотой и нередко проявляю слабость. Боюсь, что такой рецидив будет неизбежен и здесь. Вы доставили мне массу приятных волнений. Ещё я хочу выразить вам свою искреннюю благодарность, что прибрали на место мои сорочки.
Он явно кривил душой. У него всегда была привычка сравнивать окружающий его женский пол между собой. Сейчас он вблизи лучше рассмотрел Олесю. Да она была хороша, но Анастасия была лучше. В столовой он многих женщин оценивающе рассматривал и, Анастасия по всем статьям никому не уступала, разве, что юной Марине, – хохотушке с кудрявой головой, но у Марины было преимущество перед Анастасией. Она была молода и чиста душой. По существу, она была ещё непорочным ребёнком, как ему казалось. И ещё была остроносая Вика, которая работала моделью и училась в институте. У неё была красивая фигура и безумно манящая походка. И конечно была немногословная Лариса с маской таинственности на лице, которую он наметил в ближайшие дни снять. Ларису он считал женщиной – загадкой особой породы. Она была по-своему привлекательна и выглядела всегда с творческим эффектом. От неё отдавало недоступностью, и эта черта характера возбуждала его больше всего и мысленно толкала на неё. Одним словом, она ему ужасно понравилась, и он наметил её главной целью в комплекте с горящей путёвкой. Но сейчас он вглядывался прицельно в молодую уборщицу и привораживал её к себе заманчивой улыбкой. Она стояла и внимательно слушала его, прижав руку к груди. Её рот был полуоткрыт, и он хорошо ощущал её дыхание на своём лице. Выслушав его до конца, она перенесла свою руку на его грудь и, тряхнув озорно своей, головкой тихо произнесла:
– Это вы так шутите, Михаил Фёдорович? – спросила она.
– Какие могут быть шутки, разве вы не чувствуете, как бьётся моё сердце? – показал он глазами на её руку, которая чуть касалась его руки, – кстати, откуда вам известно вам мой имя отчество?
Он опять кривил душой, в надежде, что она постесняется плотнее приложить к его груди свою ладонь. Его сердце работало в нормальном режиме. Но она без тени смущения, будто прожигая его тело, стала бродить рукой не только по груди, но и даже по низу живота.
– Ну, что убедились? – спросил он.
– Что-то есть, но это оттого, что вы Михаил Фёдорович плохо спали. А имя отчество я ваше прочитала в санаторной книжке, которая лежит у вас на тумбочке. Не обессудьте, но мне пришлось полюбопытствовать, чтобы знать, кто же это разбрасывает свою одежду на кровати. С меня ведь в первую очередь за порядок спрашивают.
– Я больше, не буду, – скрестил он руки на своей груди и умоляюще посмотрел на неё. – С сегодняшнего дня, даже если хотите, буду в своём номере полы за вас мыть? Я готов пожертвовать ради вас частичкой своего отдыха, да и не только этим, а многим другим.
Он понял по её осоловевшим глазам, что доставил ей удовольствие своим присутствием. Слишком Михаил по жизни был избалован женским вниманием. И эта уверенность в своих силах делала сейчас его крайне напористым:
– А сейчас я бы не против, угостить вас утренним кофе с коньяком. Пойдёмте, к нам в номер? – пригласил он её, – Вася за это время пока я с вами говорю, наверное, успел уже натянуть на себя штаны?
Она сверкнула глазками, и вновь кокетливо тряхнув головой, промолвила:
– Мне многие комплименты здесь отпускают, но они все лживые. А у вас искренне, как-то получилось. Всё равно вам спасибо, даже если вы и лицедей. Хорошие слова приятны любой женщине. Я не могу говорить, как вы, но считайте, что я отплатила вам той – же монетой. И, пожалуй, от кофе я не откажусь, но вначале дайте мне управиться с дорожкой, а потом я зайду в ваш номер.
Он после её слов бесцеремонно нагло оттянул её халат. Затем поцеловал быстро в область груди, обдав её запахом туалетной воды, которой пропахли все его сорочки. Он уже знал от Васи, что этот запах имел на нее приятное воздействие и поэтому осмелился на такой шаг, точно зная, что пощёчины от этой молодой дивы не последует. И он опытный ловелас, был прав. Олеся, не только не ударила его, а чуть отшатнулась к стенке. И успела только произнести:
– Вы! – и оборвалась, закрыв при этом глаза.