Ройхо Ваирский
Шрифт:
Перед самым причалом галера развернулась к берегу правым бортом, и весла были убраны. На большой центральный пирс, где скопилось около четырехсот человек, преимущественно мужчин, полетели выброски. Портовые работяги и добровольные помощники из встречающих потянули их в темноту, и вскоре тяжелая туша корабельного корпуса навалилась на причал, который отозвался тяжелым скорбным скрипом. После этого на берег скинули широкий трап. Седой оглянулся на Ройхо, и граф взмахнул затянутой в тонкую кожаную перчатку рукой. Пора начинать.
С тихим скрежетом, сталь абордажной сабли покинула ножны. Седой вскинул клинок над головой и выкрикнул:
— Вперед, ребята! Сделаем то, что должны!
— А-а-а! — поддержали его нестройным ревом
— Сделаем!
— Давай Седой!
— Слово перед богиней ведет нас!
— Не корысти ради в бой идем!
— Не дрейфь мужчины!
— Возьмем город!
Зажглись факела, и полсотни морских разбойников, вслед за своим вожаком, обнажив оружие, с дикими кличами, разжигая в себе боевой настрой, по трапу, толпой хлынули с корабля на берег. Шум за спиной подгонял Седого. Он злился на себя за свою слабость и проклинал несчастливую судьбу. Но спустя мгновение, лишь только ноги Эшли коснулись твердой поверхности, все лишние эмоции выветрилось из его головы. Капитан оказался перед толпой встречающих, где в первых рядах находились самые уважаемые люди города Данце, которые хотели лично встретить Одноглазого. И глядя на раскормленные лица гильдейских купцов, авторитетных старых капитанов и заморских купцов, по сути своей шпионов, его охватила ненависть. Это чувство захватило его полностью и без остатка, и он уже не думал о Ройхо и имперцах, а хотел дорваться до горла тварей, которые толкнули в безрассудный и неудачливый поход флотилию Одноглазого и его самого.
— Круши!!! — выкрикнул вожак, сделал два широких шага на людскую массу, и наотмашь врезал своим щитом в физиономию одетого в шелковый восточный халат полного мужчины, кажется, одного из самых богатых купцов Данце Филиаса Мену.
Торговец, не ожидавший ничего подобного, отлетел назад и, наверняка, он бы упал. Но позади него были люди, которые своими телами погасили инерцию крупного тела. Одновременно с этим на Седого и его людей, которые встали с ним рядом и начали свой кровавый труд, кинулась охрана купцов и капитанов.
Завязался по настоящему серьезный бой. Однако он был недолгим, и понятно почему. Телохранители не были готовы к стычке. И биться против отряда пиратов в броне, подручными средствами, такими как дубинки, короткие мечи или кинжалы, они, естественно, не могли.
— Хрясь! — клинок Седого, описав широкую дугу, врезался в голову еще одного знакомого ему человека, капитана Феркона по прозвищу Маяк.
Старый пиратский вожак, захлебнувшись криком, упал под его ноги, а Эшли двинулся дальше. Он махал саблей направо и налево. Бил и сек напирающие на него со всех сторон тела. Отбивал щитом попытки местных мужчин сдержать его и пырнуть чем-то острым. И в этот момент, он был сама смерть. Кто-то хотел вцепиться в него руками, и он рубил чужие ладони. Другой человек, моряк в добротной робе, наверняка, портовый служака, кинулся ему под ноги. Однако Седой сдержал его встречным ударом своей ноги, и краем щита раскроил ему голову.
Бой шел своим чередом. Крики радости оттого, что вернулась домой эскадра Одноглазого, сменились стонами, всхлипами и яростными кличами. Отряд Седого прорубался через толпу и, наконец, ему навстречу попался достойный боец, как и он с абордажной саблей. Размен сильными ударами. Пираты разошлись. Но реальный бой это не поединок, и противника Каипа Эшли сразу же свалили пущенные с борта «Морской Императрицы» арбалетные болты.
Седой снова начал свое движение. Шаг. Другой. Он уклонился от удара тяжелой дубинкой, и вонзил острие своего оружия в неприкрытое доспехами и броней брюхо одного из купеческих телохранителей. Снова вперед, и вот, словно нож, пронзивший масло, капитан вышел из толпы. И первое, что он увидел, это моряков из экипажа Наемника, которые по правому флангу обошли массу людей и устремились к выходам из порта и зданию управы. Толпа начинает отступать и в свете не очень ярких масляных фонарей, она казалась
— Отжимайте людей к постройкам! Живее!
Пираты повиновались вожаку, с которым не одну деревню разорили. Все они были опытными людоловами, которые занялись привычным для себя делом, и поэтому они воспринимали происходящее как работу. Щитами моряки оттесняли уже прекративших всякое сопротивление людей. Словно волки, напавшие на стадо овец, они отгоняли их подальше от причала, и вскоре загнали перепуганный двуногий скот в тупик. Именно так, как к скоту, любой нормальный пират, относится к людям, которые не могут оказать ему достойного сопротивления.
Капитан остановился. На причалах трупы и, перепрыгивая через мертвецов, в город спешат сотни вооруженных бойцов: пираты из других экипажей, дружинники, наемники, имперские гвардейцы, маги, партизаны, егеря, оборотни и вчерашние гребцы. Каждый знал, что должен делать, и потому все происходило относительно спокойно и без суеты. Бум-м! Очередной корабль прижимается к пирсам. Падает на берег сходня или трап, и по нему бегут воины. На причале они строятся, делятся на штурмовые отряды и группы и стальными ручьями растекаются в разные стороны. Вверх от моря к вершине горы Охор и центру города. Влево к верфям и батареям катапульт. Или вправо к купеческим складам и мелким рыбацким парусникам.
«Ну, вот! — встряхивая окровавленный клинок сабли и мысленно ведя примерный подсчет уже покинувших порт имперских отрядов, подумал Эшли. — Конец пиратской республике! Полный и безоговорочный!»
Оружие вернулось в ножны, а Каип посмотрел на перепуганных людей, многие из которых были ранены, и услышал смутно знакомый голос:
— Седой, сука! Ты что творишь!?
— Это кто там такой разговорчивый!?
Пиратский вожак раздвинул толпу и перед ним предстал баюкающий на груди сломанную руку невысокий и невзрачный мужчина в порванном бархатном камзоле. Этого человека Эшли, как и все серьезные люди острова Данце, знал. Да и мудрено не знать превосходного картографа Сима Чанкара, весьма уважаемого в пиратской среде человека.
Картограф смерил Седого злым взглядом и просипел:
— Это сказал я, тот человек, по чьим навигационным картам ты плаваешь.
— А ты храбрый, Сим, — Эшли недобро оскалился, — и раз ты хочешь знать, что происходит, то я тебе это объясню.
Однако рассказать картографу о сути происходящих событий капитан не успел, так как за его спиной послышался уверенный командирский голос:
— Мы сами все объясним.
Эшли обернулся и увидел, что позади него отряд спешенных егерей великого герцога Канима и барон Кратт, которому он должен передать выживших на причале людей. Спорить с тайным стражником было бесполезно и опасно. Так что капитан махнул своим бойцам в сторону уже почти пришвартовавшейся к пирсу темной громады каракки «Путник»:
— Уходим!
Моряки оставили пленников на попечении егерей и двинулись вдоль причалов. Через пару минут они остановились, и Эшли приказал своим воинам помочь исполняющим обязанности швартовщиков гребцам. Матросы поворчали, но приказ исполнили. Они приняли прочные пеньковые канаты, протянули их по берегу и закинули на большую металлическую лебедку, в которой уже находились впряженные мощные быки. Животные пошли по кругу, потянули концы и спустя несколько минут корабль оказался у берега. После чего, не дожидаясь трапа, на брусчатку посыпались тяжеловооруженные воины, которые двигались настолько легко и свободно, словно окрашенные в серый цвет двойные кольчуги на них, чулки, подкованные сапоги, щиты, шлемы и оружие, были сделаны не из металла, а из тряпья. Это впечатляло, но разглядывать остверов было некогда, так как к капитану подошел их командир, широкоплечий мощный боец в глухом шлеме, треугольным щитом в руках и почти метровым мечом за спиной.