Роза прощальных ветров
Шрифт:
– Почему так хреново?.. – пробормотала она, трогая кончиками пальцев уголки глаз. – Ох, мама, мама, что же я так устала...
Причина была в том, что Марине надоело существующее положение дел. Нет, она была готова играть эту роль хоть до самой смерти, но уже на других условиях!
Марина спустилась вниз, к матери. Та еще не спала, смотрела на кухне телевизор.
– Валя спит? – шепотом спросила Марина.
– Давно уже спит. Уроки сделала, ужин съела, умылась и легла спать.
– Спасибо тебе, мамуля... – Марина села за стол, положила голову на вытянутые руки.
– Как Коля? –
– Передала, – равнодушно, глухо ответила Марина, а потом подняла голову и посмотрела на мать блестящими глазами. – Слушай, я так больше не могу! Мы с ним четыре года встречаемся, а толку...
– О чем ты? – удивилась та. Седые пышные волосы, уложенные в затейливую прическу, делали Софью Витольдовну похожей на придворную даму, из века эдак восемнадцатого...
– Понимаешь, ничего не меняется! – с отчаянием произнесла Марина. – А я, между прочим, хочу стабильности, хочу по закону обладать тем, что и так принадлежит мне.
– Чем обладать? – растерянно спросила Софья Витольдовна.
– Николаем – вот чем! Я знаю, он меня любит, но не понимаю только одного – почему он никак не решится бросить свою жену? – мрачно ответила Марина.
– А ты говорила с ним на эту тему?
– Нет. Надо знать Николая! Если я скажу, что он должен бросить эту свою Розу-мимозу, он ее уже ни за что не бросит.
Софья Витольдовна, сложив руки на груди, задумалась. Потом произнесла нерешительно:
– Мариночка, я как мать, конечно, желаю тебе счастья. Я никогда не обсуждала и не осуждала то, как ты живешь. Но, по-моему... по-моему, будет не очень хорошо, если твой Коля бросит жену.
– Он и так ее бросит, рано или поздно! – шепотом закричала Марина. – В любом случае, понимаешь?! Я ее видела как-то, прошлым летом – толстая, рыжая, безобразная, косоглазая, старая, закутанная в какой-то балахон... Словно баба на чайник! Пройдет еще немного времени, и она окончательно превратится в чучело. Коля ее бросит. Но и я к тому времени не стану лучше! А девочек двадцатилетних вокруг полно! Любят, любят они денежки и благородную седину, эти юные хищницы... Если я в самое ближайшее время не женю Николая на себе, то потеряю его!
– Господи, Мариночка, ты такая красавица...
– Ай, перестань! – перебила та. – Я знаю, за что борюсь. Лучше Николая я никого не видела. Он не нефтяной магнат, но человек очень состоятельный. У него свой бизнес. И это при всем при том, что кругом одни бездельники! Детей он, слава богу, тоже не хочет... Он умный, он интересный, он порядочный. Не пьет, не колется, не бабник, не уголовник какой. Где я лучше найду, ну где?! Это просто счастье, что он на меня обратил внимание! Просто чудо какое-то!
– Мариночка...
– Нет, мамуль, ты сама подумай – мы с тобой, конечно, не нищие. Но Вальке в институт поступать – как мы будем платить? Сейчас на каждом углу кричат, что высшее образование не по карману... Потом, живем мы с тобой в каких-то норах. Валька лет через семь задумает замуж выйти – где они жить будут? Тебя надо в хорошую больницу положить, сама знаешь, с гипертонией шутки плохи! Я уже в таком возрасте, что мне и косметолог постоянно нужен, и массажист, и всякие spa-процедуры,
– Мариночка... – беспомощно повторила мать.
– Лет через десять мне придется делать пластику, чтобы выглядеть достойно! Если бы я была женой Коли, то все эти проблемы сами собой решились.
– Нет, я все понимаю... Но что же делать, Мариночка? – жалобно спросила Софья Витольдовна.
– Надо срочно менять ситуацию.
– Но как, как?
– Мне кажется, эта Роза-мимоза ни о чем не догадывается – ну, о том, что у ее благоверного роман на стороне. По-моему, она верит всей той чепухе, что говорит ей Николай, и ей даже в голову не приходит его проверить. Она самая настоящая овца! Я вот что думаю... Я думаю, ей надо открыть глаза. Они ведь, эти овечки, бывают иногда очень обидчивы. «Как ты смел меня обманывать, я же всю жизнь тебе посвятила, все лучшие годы! Не хочу тебя больше знать!..» – пропищала Марина трагическим голоском. – В общем, она его тогда сама бросит.
– И кто же ей откроет глаза? – испуганно спросила Софья Витольдовна.
– Не знаю пока... Да я и открою! По крайней мере, тогда у меня будет хоть какой-то шанс...
«Драма „Татуированная Роза“ Теннесси Уильямса – это история страстной любви, верности, отчаяния и надежды прекрасной Серафины делла Розы. Похоронив мужа, погибшего в автокатастрофе, она отвечает на чувства водителя Альваро по прозвищу „деревенский дурачок“. Основная тема этой пьесы – любовь, как единственная возможность человека полноценно жить. И потому, утверждает автор, не стоит превращать в культ собственное горе...»
(Из театральной афиши.)
– Явился, не запылился... – без всякого энтузиазма произнесла Кира, открыв дверь. – Привет, Неволин.
– Здравствуй, Кира.
– Иван только через час придет, у них в школе какой-то утренник. Будешь ждать?
– Конечно, буду!
– Чай, кофе?
– Кира, да ты не беспокойся... Где что лежит, я знаю, сам могу кофе сварить, – поспешно остановил ее Неволин, проходя в комнату.
Отношения между бывшими супругами были вполне дружескими, впрочем, каждый носил за пазухой камень. Кира не могла примириться с тем, что Неволин никогда не понимал ее проблем, а Неволин не мог ей простить того, что Кира ничего, кроме своих проблем, и знать не хотела...
Кира Васильева была кинокритиком, писала обзоры и статьи для нескольких очень популярных журналов, принадлежавших крупному издательскому холдингу, иногда выступала в новостях и передачах, посвященных кино.
Ничего плохого в том, что она полностью отдавалась своей работе, не было. Но параллельно с этим Кира вела ожесточенную войну с несколькими другими кинокритиками, с чьим мнением она была абсолютно и категорически не согласна; боролась с закулисными интригами на телевидении; не на жизнь, а на смерть билась с искусствоведом Гиреевым, который низкопоклонничал перед Голливудом; и одновременно вела эпистолярную полемику с читателями, решительно не желавшими просвещаться.