Роза прощальных ветров
Шрифт:
Он закрыл глаза, вздохнул.
«Кажется, начинает понимать... – с облегчением подумала Марина. – И почему они, эти мужчины, в любом возрасте остаются мальчишками – глупыми, инфантильными, обидчивыми?.. Ни возраст, ни деньги, ни опыт не меняют их, оставляя суть неизменной! Женщина мудра от рождения, а они ничему не способны научиться!»
– Ты не права, – произнес Николай с закрытыми глазами. – Я всегда любил Розу.
– А я? Кто для тебя я? – жестко спросила Марина.
– Никто. Я не хочу тебя больше видеть. Ты испортила мне жизнь.
– Коля, ты сам себе ее испортил! – закричала она,
– Я? – удивился Коля.
– Да, ты! – Теперь, когда терять было больше нечего, Марина позволила себе говорить все, что думала. – Ты жалкий, ты не мужчина вообще! Тебя беспокоит только одно – как ты выглядишь со стороны! Ты оделся в дорогой костюм, у тебя крутая тачка, у тебя собственный бизнес... Но ты как был мальчиком из советского прошлого, так им и остался! Хоть сколько денег накопи – все равно останешься нищим! Ты плебей. Ты ненавидишь всех и вся, ты сам сгораешь на костре своей ненависти, ты сам себя пожираешь изнутри... Потому что боишься признаться себе, что ты – пустой и никчемный человек! – с яростью бросала она ему в лицо, испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение. – Мыльный пузырь!
Николай вдруг вскочил и ударил ее с размаху.
Марина шарахнулась от него, схватившись за щеку. Боли она не чувствовала – только злорадную, свирепую радость.
– Вот он, сильный мужчина... – засмеялась она. – К ней, своей обожаемой Розе, ты, наверное, даже пальцем не смел прикоснуться? О, я насквозь тебя вижу! А меня ударить можно... Ты сделал меня своей любовницей только для того, чтобы отыгрываться на мне – классический случай мужского бессилия!
– Я тебя ненавижу... – прохрипел Тарасов. Глаза у него были совершенно сумасшедшие, налитые кровью, но Марина совсем не боялась его. Она знала, что каждое ее слово попадает в цель, разрушает Николая, и, для того чтобы завершить начатое, была готова даже пожертвовать собственной жизнью.
– Ты тоже это только сейчас понял? Боже, какая наивность... А где ты был раньше? Согласись – всю жизнь ты был слеп! А твоя обожаемая Роза... Я тебе вот что скажу – она к тебе никогда не вернется. Она правильно сделала, что завела себе любовника...
– Марина! Еще одно слово...
– И что будет? Ты снова ударишь меня? – сделала она удивленные глаза. – Или ты меня убьешь? Не-ет, не убьешь... ты ведь неженка, ты не способен на поступок! Коля Тарасов – на тюремных нарах? Невозможно представить!
– Сука... – застонал Николай и изо всех сил грохнул кулаком по столешнице.
– А у Розы – любовник. Надеюсь, нормальный мужчина... Потому что ты превратил свое жену в чучело. Она встретила другого – и снова стала хорошенькой. Я это заметила, а ты?
Николай шагнул к Марине, вытянув вперед руки, словно лунатик, но она ловко обежала вокруг тяжелого кресла.
– Надеюсь, она догадается отсудить у тебя половину того, что у тебя есть, – деловито произнесла Марина. – А, Коля? Ты ведь, как и все современные мужики, не хочешь делиться... Не хочешь? Ты жа-аден. Ты из тех, кто хоть миллиард заработает, но даже копеечкой ни с кем другим не поделится.
Николай
– Она отказалась от всего... – вырвалось у него. – Роза не собирается со мной судиться!
– Серьезно? Впрочем, я ее понимаю. Ты ведь до последнего будешь биться – наймешь лучших адвокатов, и все такое прочее... Из кожи вылезешь, но с бывшей женой ничем не поделишься! Она отказалась... – с наслаждением повторила Марина. – О, как я ее уважаю! И знаешь, почему, Коля? Потому что она способна на поступок, а ты – нет.
Николай снова дернулся – и бессильно опустил руки, как будто из него весь воздух вышел.
Марина смотрела на него с торжеством и чувствовала почти физическое наслаждение от того, что сумела уязвить его. Оказывается, именно этого ей не хватало!
...Он ушел.
Он ничего не стал делать. Вскочил, не глядя в ее сторону, и ушел.
Марина знала, что семена сомнений, посеянные ею, дадут всходы. Теперь ее любовник будет думать о том, действительно ли он неспособен на поступок, действительно ли он так жалок, как сказала она, будет корить себя за то, что ударил ее, за то, что хотел убить и побоялся... И представлять, что стало бы, если бы он ее убил. Воображать всякие тюремные ужасы, от которых спасся. Она, Марина, назвала его бессильным – и теперь любезный Николаша каждую минуту будет рефлексировать – в самом деле, не бессилен ли он?..
Вернулась Валя.
– Дядя Коля ушел?
– Ушел, – сухо сказала Марина, припудривая перед зеркалом покрасневшую от пощечины скулу.
– Мам, у меня день рожденья через неделю... – опустив голову, напомнила Валя. – Ты купила мне подарок?
– Нет еще. А что ты хочешь, Валя? – спросила она почти ласково. – Только учти – в пределах разумного...
Валя села в кресло и, опустив голову, принялась теребить край своей юбки.
– Мам, мне на самом деле не нужен подарок.
– Вот как? – удивилась Марина, повернувшись к дочери. – Ты серьезно?
– Да, – тихо сказала Валя. – То есть я хочу одну вещь, только ты мне этого все равно не разрешишь... А если бы разрешила, то я была бы самым счастливым человеком на свете!
– Что за вещь? – с любопытством спросила Марина.
– Ты знаешь. Я бы хотела... я бы хотела сделать стрижку, – Валя быстро взглянула на мать, а потом снова опустила голову.
Марина почувствовала, что раздражение вновь возвращается к ней.
– Нет, ну что за глупости! – возмутилась она. – У тебя такие чудесные волосы... Ни у кого таких нет! Все ходят, как курицы ощипанные, а ты... Посмотри на меня – я всю жизнь хожу с такими волосами, и все восхищаются! И ничего это не старомодно, а, наоборот, очень оригинально. Все внимание обращают! Мужчины очень любят, когда у женщины такие волосы...
– Я не хочу, чтобы на меня обращали внимание, – тихо сказала Валя, теребя край юбки. – И на мужчин мне наплевать.
– Это сейчас тебе наплевать, а потом...
– И потом тоже! – быстро перебила ее дочь.
– Валя, нет! – закричала Марина недовольно. – Никаких стрижек! И слышать ничего не хочу.
– Ладно, – покорно сказала Валя, вставая из кресла. – Тогда подари мне, пожалуйста, мама, новые кроссовки или новый портфель.
– Вот это дело! – Марина одобрительно потрепала ее по голове. – Ты голодная?