Роза в ее руке
Шрифт:
Меган и Вивьен лежали на диване в гостиной лицом друг к другу, точь-в-точь как Бьорн и его Солнечная несколько дней тому назад. Болтали ни о чем и обо всем. Но главная тема выделялась среди остальных — скорейшее появление ребенка на свет.
— Кого бы ты хотела: мальчика или девочку?
— Я даже не задумывалась об этом. Главное, что будет ребенок. Мой ребенок.
Вивьен коснулась нежно ладонью там, где завязалась маленькая жизнь — такая едва заметная, но уже ощутимая.
Каждое утро на протяжении долгих двух недель ее выворачивало на изнанку. Тошнота никуда не делась, рвота не прошла. Вивьен несколько потеряла в весе, но Мег подбадривала и всячески
Успокоительным средством служила лишь мысль о Бьорне и надежном месте, в котором теперь обитала. Девушка не сдавалась, пила витамины, от них становилось легче, появлялся непродолжительный аппетит, но все вокруг очернялось присутствием прошлого, от которого никак не сбежать.
— Завидую тебе, — не скрывала своего чувства черноволосая подруга. — Тому, что ты станешь матерью. Что сможешь ощутить все изменения, связанные с прекрасным положением, почувствовать толчки маленькими ножками и ручками, потрогать увеличенный живот, и, черт побери, стерпеть изжогу. Я читала, что токсикоз на раннем сроке — это нормально, значит, все развивается самым лучшим образом.
Несколько секунд Вивьен молчала. Вглядывалась в черты лица Меган, прощупывала настроение собеседницы, впитывая ее слова, сказанные с такой радостью и грустью одновременно. Затем не сдержалась и спросила:
— Ты так говоришь, как будто никогда не сможешь иметь своих детей.
Глаза брюнетки блеснули в темноте комнаты, освещающейся единственной лампой на прикроватной тумбочке.
У Мег на этот счет была своя история.
Все дело было в ее влюбленности. Такой необузданной, неконтролируемой, такой непозволительной. Ей едва исполнилось восемнадцать. Она увидела его, но сразу же запомнила, как скрылся он за дверями их школы, а затем сел в свой Линкольн и укатил. Лишь черное драповое пальто и небольшая седина в черной копне волос бросились в глаза, проникая в душу, оставляя за ним по-настоящему мужской парфюмерный аромат.
— Он был твоим преподавателем? — не совсем поняла из начатого ею рассказа Вивьен.
— Он был отцом одной из студенток. Позже я намеренно познакомилась поближе с его дочерью Энди. Даже и предположить не могла, что мое безобидное любопытство будет дорого стоить.
Рука Вивьен незаметно поглаживала подрагивающее от воспоминаний плечо Меган.
Все было банально, как в кино. Школьница влюбилась, придумала себе идеальный образ человека и не какого-нибудь парня, а самого настоящего мужчины в расцвете сил. Полюбила за один его облик и настойчиво привлекла к себе внимание. Она всегда выглядела старше. В то время у нее были светлые волосы и те же голубые глаза, не такие как сейчас — грустные. Грудь полнее и выразительней бедра. Они уж точно были рождены для того, чтобы их гладили, а ее тело для того, чтобы восхищаться девичьими формами. У нее еще никогда не было парня. Она никогда не целовалась. И не то, чтобы умела что-то большее. Она была само целомудрие, не знавшая того злого намерения и сладострастия, в которое окунулась однажды. И однажды поплатилась за все.
Вивьен
— Его звали Лайонел, — Мег поморщилась от одного воспоминания о мужском имени. — У него была дочь, жена,
Мег не надолго замолчала, как будто подбирала слова, сглотнула и, выдержав паузу, продолжила спокойным голосом.
— Идиллия обыкновенной американской семьи начала рушиться, когда я впервые пришла к своей подруге в гости. Скорее не к ней, а больше к нему. На мне были короткие шорты и майка с глубоким вырезом. Я никогда не выделяла карандашом глаза и не красила яркой помадой губы, но тогда… Мне хотелось произвести на него впечатление. Мне хотелось быть взрослой.
— Произвела? — шепотом прервала ее, вовлеченная в историю Меган.
— Еще как. Длительное время мы встречались тайком. Я была самой счастливой на свете. Понимала ли я хоть каплю, что все это было неправильно? Конечно же, нет.
Тяжелый ее вздох раздался в тишине. Она сожалела о необдуманном поступке, который наложил свой гнусный, неоправданно печальный след на всю оставшуюся жизнь.
Откровения Мег напоминали наши с Бьорном недавние признания. В этой комнате, видимо, все условия располагали, чтобы поделиться общим грузом нашего прошлого. Не встревая, я продолжала слушать, отчетливо представляла каждую частичку, соединяющуюся в картинку ее юности.
— Я забеременела.
Прошло столько лет, а Мег пропускала через себя заново всю историю. Доказательством тому служили моментально навернувшиеся слезы в глазах.
— Я была на третьем месяце, когда потеряла ребенка.
— Мне так жаль, — единственное, что я могла сказать.
— Да, Вивьен, да. Он не был нужен Лайонелу, но зачем нужно было его отнимать у меня? — губы Меган задрожали, когда она старательно сдерживала порыв нарастающих эмоций.
— В каком смысле отнял? — я даже приподнялась на локте в замешательстве готовая на любой ее ответ.
Пусть материнский инстинкт еще не был отчетливо развит, но неопределенные нотки чувствительности зарождались. Я ощущала ее скорбь всеми фибрами души.
— Первым делом, я не знала, как сказать. Все-таки, разрушала его семью, возможно, даже карьеру, но разве могла задумываться об этом? Была влюблена без памяти, готовая ползать за ним. Как собачонка, бегать при первом свисте. Я была юна и мало что понимала.
Незаметно моя рука потянулась к ней, чтобы погладить предплечье в успокаивающем жесте. Подсказывала ей продолжать, не скрывать от меня ни единой подробности.
— Он схватил меня за руки и начал трясти, — Мег сдалась, и по щекам побежали слезы, — а потом в гневе оттолкнул от себя, как ненужную вещь. Девку, что увязалась за ним и хотела привязать новостью о ребенке — полном недоумении, по его словам.
— Ты не виновата.
— Я была виновата. И не только я.
— Он как взрослый зрелый мужчина должен был соображать, чем все это могло закончиться.
— Ему было наплевать, он хотел мое тело, а для меня было главным, — чего именно хотела я. Не думаю, что тебе стоит слышать дальше, по крайней мере, не в твоем положении, — вытирая слезы, она легонько прикоснулась к моему животу своей горячей ладонью.