Роза
Шрифт:
Отворачивается и ждёт. Обиделась. Или играет.
Хитра не по годам. Какое-то мелкое у них издевательство. Толи дело у нас. Хлопнешь левой ладонью по правому бицепсу и согнёшь руку со сжатым кулаком… Всем понятно — издевательство. А тут…
Делать нечего. Признаю, что виноват. Обнимаю, чувствуя, как под ночнушкой её сердце начинает разгон. Я и сам начинаю дышать через раз, боясь спугнуть капризную птицу счастья…
Глава 8
Разлука — едкое лекарство, что применяют для смертельных ран.
29
Захожу во двор после пробежки. Баба Дуся весело на меня посмотрела, но отвела взгляд, когда Настя что-то ей прошептала. Сидят, картошку для посадки перебирают и не смотрят в мою сторону. Явно, что-то задумала. Эта Кумихо наверняка не забыла борьбу нанайских мальчиков. Осматриваю дверную ручку в душевой. Вроде — норм. Открываю, делаю шаг. Сверху на меня обрушивается поток воды. Обтекаю, и осматриваю место преступления. Эта, не побоюсь сказать — дочь корейского Кулибина, наполнила водой украденное у меня Изделие номер два и подвесила над дверью. Прикрепила ручной серп напротив «шарика» и привязала верёвку к дверной внутренней ручке так, что серп протыкал ёмкость мести при открывании двери.
Беру серп как вещественное доказательство и направляюсь в сторону хихикающей подруги. Та, перестав хищно лыбиться, хватает молоток. Вышедшая из хаты баба Люба хмыкнула:
— Ну, вы… Рабочая и колхозник. Садитесь снедать…
Собираюсь на игру. Настя тоже собирается, нанося боевую раскраску.
— Хватит штукатуриться, — кривя своё безупречное лицо, говорю подруге.
Та, оторвавшись от любимого дела наших дорогих женщин, с ухмылкой смотрит, и вдруг вспомнив что-то спрашивает почти по-еврейски:
— Жаров… Стесняюсь спросить… А сколько тебе лет?
— Двадцать три в ноябре будет, — отвечаю я, не ожидая подвоха.
Настя слегка приседает приподняв локоть со сжатым кулаком.
Ну, всё… Буквально всё перенимает…
Успокоившись и перестав пританцовывать, говорит покачивая головой:
— А мне двадцать второго сентября — двадцать шесть. Я то думала ты постарше… И говоришь, и делаешь всё… А ты…
Накрасив губы, сделала себе воздушный поцелуй в зеркало, а мне сказала:
— Ты мне должен. Признаёшь?
Не понимая о чём речь, типа безразлично бросаю:
— Ну, допустим, — зная по опыту, что спорить с женщиной бесполезно в принципе.
— Хочу, чтобы ты звал меня наедине нуна или (хмыкнув с прихрюкиванием) онни. Так обращаются к старшей сестре… А я однозначно старшая. Хорошо?
— Хорошо, онни.
Настя застыла на мгновенье, представив себя моей онни, посмотрела на мою постоянно оттопыренную ширинку. упала на кровать и забилась, извергая звонкий вышибающий слезу хохот. Я хладнокровно наблюдал за дрыгающимися ногами девушки, изображающей весёлую постельную велосипедистку.
Смешливая аж жуть… Не, на оборотня она не тянет…
— Нуна. Называй меня — нуна, — вытирая ватой слёзы и размазанный макияж, говорит Настя, — Всё. Не отвлекай, а то опоздаем…
Аркадьев решил против нас тоже попробовать схему 4-2-4, благо исполнителей в ЦДКА было с избытком. В воротах армейцев вратарь сборной — Никаноров; в защите — сборники Башашкин, Чистохвалов, Крушенок и примкнувший к ним Ерошин; в полузащите — сборник Водягин и не менее звёздный Соловьёв; супер-нападение — сборники Гринин и Дёмин, просто звёзды — Коверзнев и Николаев. Наш трэнэр выпустил победный состав выигравший второй тайм у «Динамо».
Команды начали игру осторожно. Атаки глохли на дальних подступах к штрафной. Ударов в створ было маловато. И вот в концовке первого тайма я получаю мяч на линии с последним защитником, ускоряюсь и выхожу один на один. Опытный Никаноров выходит из ворот и как бык несётся на меня, наклоняется, чтобы бросится на мяч в ноги…
Тут я машинально повторяю трюк из прошлой игры. Перебрасываю «радугой» мяч через Никанорова в сторону ворот. Воротчик грубо в меня врезается. Падаю, вскакиваю через секунду и вижу как Ильин бодает мяч занося его в ворота… 1:0. Перерыв. Настя в компании позавчерашних корейских «носильщиков» орёт вместе с ними «Жа-ров. Жа-ров». Мелочь, а приятно.
Менять никого не стали. Второй тайм. Принимаю мяч метрах в десяти от штрафной. Накручиваю финтом соперника. Выхожу на ударную позицию метрах в двадцати напротив ворот. От души бью низом в левый угол. Никаноров чуть затянул с броском. Не достаёт. 2:0.
Потом мы поставили «автобус» у ворот сдерживая навал армейцев. Получаю мяч и вижу рванувшего к чужим воротам Колобка. Даю на ход. Защитники сбивают его уже в своей штрафной. Васечка взялся бить пенальти. Зарядил в правую штангу. По линии ворот мяч долетает до левой… Бьётся и… Залетает в ворота.3:0.
В концовке армеец Коверзнев затолкал мяч в наши ворота. Финальный свисток. Выиграли 3:1. Аджубей вьётся с блокнотом возле довольного Джеджелавы. Аркадьев за красивый гол пожал руку нашему Ильину назвав того Вальдемаром. Шувалов с Колобком начали ржать. Вскоре, узнав причину смеха, к ним присоединился Анисим. Вот так и приклеиваются прозвища. Ильин теперь не Вовка, а Вальдемар…
Ополоснулся в тесной душевой, сижу жду Колобка, который по десятому разу принимает поздравления за удачное обстукивание штанг. А ведь повернись удача лицом к армейцам могли бы заслуженно победить… Хотя, нет. Несмотря на бешенную самоотдачу и заряженность игроков схема игры для ЦДКА была сыровата. Разгон атаки отсутствует. В концовке вместо комбинаций — просто навал. Мяч в контратаках передерживают и соперники успевают отойти на свою половину поля. При рейдах полузащитников вперёд оголяются участки в центре. Скорость защитников невысока — даже бегущего с мячом Колобка смогли догнать лишь в своей штрафной. А бег с мячом и без мяча здесь две большие разницы.
Сегодня за стол для раздачи автографов вместе с Колобком сел Володя Ильин. Рядышком щёлкал своей «Лейкой» Аджубей. Смотрю к Насте подошёл и прям в лицо щёлкнул. Вот же гад! Из-за него я последнюю бумажку разорвал. Пришлось мальчугану химкарандашом на руке расписываться. Парень гордо поднял руку, демонстрируя своим друзьям «подпись чемпиона».
Местные шишки пригласили команду отпраздновать победу в ресторане. Я, посмотрев на Настю, сразу отказался. Да и кто в своём уме променяет её на ресторан. А также она очень злопамятна. Особенно насчёт женщин. Одним словом — Кумихо. Закрываю глаза и представляю как подруга может злиться…