Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:

Отрицая современную ему цивилизацию, которую он именовал цивилизацией озверения человека (а Розанов в одном из писем к Леонтьеву назвал «пиджачной цивилизацией»), Достоевский верил, что «царство мысли и света» настанет в России. Залог того он видел в русском народе, в его стремлении к добру и справедливости даже в самую глухую и черную пору жизни. «Есть у нас повсеместное честное и светлое ожидание добра (это уж, как хотите, а это так), желание общего дела и общего блага, и это прежде всякого эгоизма, желание самое наивное и полное веры» [140] .

140

Там же. Т. 22. С. 41.

Мечта о будущем всегда играла определяющую роль в понимании Достоевским

настоящего. Сам «фантастический реализм» его означал и в какой-то мере воплощал отблеск будущего на настоящем. Изображая народ русский и трагизм его существования среди грязи и тьмы, он не уставал повторять: «Судите наш народ не по тому, чем он есть, а по тому, чем желал бы стать» [141] . Устремленность народной мысли в грядущее, желание изменить жизнь — в этом для писателя залог будущего русского народа.

141

Там же. Т. 22. С. 43.

Как никто, умел Достоевский видеть и отличать красоту души народа от «наносного варварства». «Обстоятельствами всей почти русской истории народ наш до того был предан разврату и до того был развращаем, соблазняем и постоянно мучим, что еще удивительно, как он дожил, сохранив человеческий образ, а не то что сохранив красоту его. Но он сохранил и красоту своего образа» [142] .

И Достоевский делает вывод, который один остается для него «поддержкой и опорой»: «А идеалы в народе есть и сильные, а ведь это главное: переменятся обстоятельства, улучшится дело, и разврат, может быть, и соскочит с народа, а светлые-то начала все-таки в нем останутся незыблемее и святее, чем когда-либо прежде» [143] . При этом особые надежды писатель возлагал на новую молодежь.

142

Там же.

143

Там же. Т. 22. С. 41.

Веру в будущее России Достоевский определяет как убежденность в будущем братстве народов через «всемирное общечеловеческое единение». При этом он решительно отвергал различные коммунистические теории тогдашнего социализма «французского образца». «Я хочу не такого общества научного, где бы я не мог делать зла, а такого именно, чтоб я мог делать всякое зло, но не хотел его делать сам» [144] .

В этом тезисе проявляется принципиальное отличие Достоевского от экзистенциалистов, пытающихся зачислить его в свои духовные отцы. Экзистенциалисты останавливаются на первой половине тезиса («чтобы я мог делать всякое зло»), но не поднимаются до выражения подлинного этического начала, присущего философии и творчеству русского писателя («но не хотел его делать сам»), Достоевский верил, что «народ спасет себя сам», что «надо желать, чтобы народ имел полную свободу сам выйти из грустного своего положения, безо всякой опеки и поворотов назад» [145] .

144

Там же. Т. 24. С. 162.

145

Там же. Т. 21. С. 31.

В разные периоды своей жизни Розанов обращался к различным сторонам идейного наследия Достоевского. И началось все с «Легенды о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского» — философского размышления о человеке, о жизни и смерти. К концу жизни Василий Васильевич, правда, заявил, что в этой книге он еще «не был зрел» [146] . Это, однако, не столько характеристика или оценка первой литературной книги его, сколько свидетельство иного отношения к Достоевскому и его наследию.

146

Розанов В. В. Литературные изгнанники. С. 342.

В критике издавна утвердилась мысль, что в этой книге дана религиозная трактовка творчества Достоевского. Однако было бы точнее сказать,

что Розанов проанализировал «Братьев Карамазовых» и центральную в философском плане главу романа в контексте христианского миросозерцания Достоевского. Религиозная основа заложена в самом великом произведении, как и во всем творчестве Достоевского, а не привнесена Розановым извне, как 3. Фрейд, например, приложил разработанную им методологию психоанализа к рассмотрению темы отцеубийства в «Братьях Карамазовых».

«Легенду о Великом инквизиторе», сочиненную Иваном Карамазовым, Розанов считает душой романа, все действие которого «только группируется около нее, как вариации около своей темы» [147] . Вот почему весь анализ творчества писателя концентрируется у Розанова на «Легенде».

Широко задуманная Достоевским картина, в которой главным должен был стать второй роман — о жизни Алеши Карамазова «уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент» (сказано в авторском предисловии), — осталась незавершенной. Тем не менее, заметил однажды Розанов, «светлый образ Алеши Карамазова, кажется, прошел далеким манящим видением перед множеством русских молодых людей, и нередко об удивительном, об исключительном религиозном юноше теперь говорят друзья его или родители: „Это как Алеша Карамазов“» [148] .

147

Розанов В. В. Собр. соч. Легенда о Великом инквизиторе… С. 13.

148

Розанов В. Тема нашего времени // Новое время. 1901. 6 марта.

В первом романе о Карамазовых, говорит Розанов, изображена только смерть старого, «а то, что возрождается, хотя и очерчено, но сжато и извне, и какименно происходит самое возрождение — эта тайна унесена Достоевским в могилу». То есть положительный идеал, как и у Гоголя в «Мертвых душах», остался лишь в замысле и не претерпел крушения.

В последовавших за Гоголем писателях (Тургеневе, Достоевском, Островском, Гончарове, Толстом) Розанов не только отказывался видеть его продолжателей, но и усматривал между ними и Гоголем «диаметральную противоположность»: «Правда, взор его и их был одинаково устремлен на жизнь: но то, что они увидели в ней и изобразили, не имеет ничего общего с тем, что видел и изображал он» [149] . Толстой и Достоевский противодействовали «отрицательному» гению Гоголя. В этом заключается одна из главных идей «Легенды» Розанова.

149

Розанов В. В. Собр. соч. Легенда о Великом инквизиторе… С. 18.

Знаменитый розановский апофеоз «мертвечины Гоголя» предстает отправным пунктом всей книги, всего столь необычного по тому времени исследования: «Мертвым взглядом посмотрел Гоголь на жизнь и мертвые души только увидал он в ней. Вовсе не отразил действительность он в своих произведениях, но только с изумительным мастерством нарисовал ряд карикатур на нее: от этого-то и запоминаются они так, как не могут запомниться никакие живые образы» [150] . Именно ложность карикатур Гоголя, утверждает Розанов, «навеки запоминается» читателю.

150

Там же. С. 20.

Достоевский и Гоголь, Достоевский и Толстой — у Розанова не просто «сами по себе», а всегда в сопоставлении. Целостность художественной формы сближала для него столь различные романы Достоевского и Толстого: «Роман Достоевского глубоко однороден с „Анной Карениной“ по духу, по заключенному в нем смыслу. Он также есть синтез душевного анализа, философских идей и борьбы религиозных стремлений с сомнением». Но, в отличие от «Анны Карениной», где показано, как гибнет человек, сошедший с путей нравственности, не им предустановленных, в «Братьях Карамазовых» «раскрыто таинственное зарождение новой жизни среди умирающей» [151] .

151

Там же. С. 41.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 2

Сапфир Олег
2. Лекарь
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 2

Возвышение Меркурия. Книга 2

Кронос Александр
2. Меркурий
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 2

Мама для дракончика или Жена к вылуплению

Максонова Мария
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Мама для дракончика или Жена к вылуплению

Наследник с Меткой Охотника

Тарс Элиан
1. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник с Меткой Охотника

Солнечный флот

Вайс Александр
4. Фронтир
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Солнечный флот

Спасите меня, Кацураги-сан! Том 8

Аржанов Алексей
8. Токийский лекарь
Фантастика:
попаданцы
дорама
фантастика: прочее
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Спасите меня, Кацураги-сан! Том 8

Ваше Сиятельство 2

Моури Эрли
2. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 2

Полководец поневоле

Распопов Дмитрий Викторович
3. Фараон
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Полководец поневоле

Лекарь

Первухин Андрей Евгеньевич
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Лекарь

Князь Серединного мира

Земляной Андрей Борисович
4. Страж
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Князь Серединного мира

Паладин из прошлого тысячелетия

Еслер Андрей
1. Соприкосновение миров
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
6.25
рейтинг книги
Паладин из прошлого тысячелетия

На границе империй. Том 5

INDIGO
5. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.50
рейтинг книги
На границе империй. Том 5

Кодекс Охотника. Книга IV

Винокуров Юрий
4. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга IV

Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5

Аржанов Алексей
5. Токийский лекарь
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
дорама
5.00
рейтинг книги
Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5