Рождение героев
Шрифт:
– Что тебе?
– Ты погулять решила? Хочешь, покажу тебе наш лес?
– Хочу! – улыбнулась Далмира.
Сердце гулко стучало, радуясь и страшась одновременно. Быть может, это ее последний шанс? Вместе с Вилмором она двинулась к опушке, чувствуя, как громче и громче бьется сердце.
– В лесу можно заблудиться, – сказал Оллок, выходя им навстречу из-за деревьев.
Далмира остановилась. Ей хотелось плюнуть в него. Проклятый хартог! Он всегда рядом!
– Пойдем-ка назад, скоро охота вернется, – сказал хартог и, будто ненароком, положил руку на торчавшую из-за пояса плеть.
– Я хотел показать ей лес. Со мной она не заблудится, – сказал Вилмор.
Не удостоив
Охота удалась. Охотники принесли несколько пойманных зверей, завернутых в сети так тщательно, что Далмира не могла разглядеть их. Добычу опустили в крытую повозку через верхний, специально прорезанный для этого, люк, и Далмира услышала злобный рык пойманного зверя. Люк захлопнулся, и отчаянный вой стал почти не слышен, растворившись в шуме поднимавшегося лагеря. Охотники отдыхали, бойцы сворачивали шатры и впрягали в повозки крогов.
Караван вновь двинулся в путь, и девушка заметила двух молодых охотников, восседавших на головной повозке. Они молча и горделиво потрясали длинными луками, прощаясь с соплеменниками. Дорога пошла лесом, но вскоре он закончился, и Далмира увидела бескрайние поля, заполненные радующим глаз разноцветьем. Аромат усыпавших поля желтых цветов был прекрасен, и Далмира, спрыгнув с повозки, нарвала целую охапку, чтобы подольше чувствовать их сладкий запах.
За полями снова потянулись леса, а однажды Далмира заметила с десяток людей, наблюдавших за ними с холма. К ее удивлению, ни хартоги, ни те неизвестные люди так и не попытались встретиться. Ей было странно это видеть. «Такие расстояния должны сближать людей», – думала девушка, вспоминая, с какой радостью они принимали гостей с соседних островов. Но этот мир был иным.
А потом она увидела башню. Высокое, сложенное из каменных блоков, ступенчатое строение располагалось на небольшом холме. Вокруг, как стадо возле грозного пастуха, теснились крохотные одноэтажные домишки. Впрочем, крошечными они казались только издали. Подъехав ближе, Далмира увидела, что построены они добротно и крепко, а сама башня выглядела настоящим исполином. Девушка тут же сравнила ее с башней на своем острове и пришла к выводу, что эта выше, как минимум, втрое. Даже укрепления Эшнара не выглядели столь внушительно, наверно, оттого, что эта башня стояла на открытом пространстве. На самой вершине ее Далмира заметила нечто черное, какую-то конструкцию, назначение которой даже на ближайшем расстоянии понять было трудно.
Навстречу хартогам вышли несколько воинов. С повозки Далмира увидела, как старший, в блистающем сталью шлеме, обменялся приветствием с Тормуном, и караван двинулся дальше.
За сторожевой башней дорога преобразилась. Пыльный песок сменился массивными каменными плитами, так плотно пригнанными друг к другу, что деревянные колеса повозок почти не стучали об их края. И движение было не в пример оживленней. С окрестных полей и садов на дорогу выкатывались длинные шестиколесные телеги, нагруженные плодами и зерном. Их тащили те же могучие неповоротливые животные, называемые крогами. Но, в отличие от крогов Тормуна, у этих были спилены рога, а в носу торчали металлические кольца.
Они встречали купеческие повозки с высокими бортами и разноцветными тентами, предохраняющими товар от солнца и посторонних взглядов; воинов в покрытых дорожной пылью доспехах; каких-то важных людей в паланкинах, закрепленных на спинах двух крогов, в сопровождении вереницы слуг. Селения встречались все чаще, а вокруг появлялись разделенные на правильные прямоугольники, возделанные поля и сады с гнущимися от плодов
Солнце клонилось к закату, когда впереди, как чудесные белые горы, показались высокие остроконечные башни. Их острые шпили, покрытые золотом, сияли, как огненные столбы, устремившиеся в небо. Ринересс!
– Говорят, этот город приносит счастье, – неожиданно проговорил доселе молчавший Оллок. – Говорят…
Далмира не поняла, что он хотел этим сказать. Что она будет счастлива? Как же это случится? И чтобы Оллок желал кому-то счастья? Трудно поверить…
Две массивные ступенчатые башни защищали высокие ворота, охраняемые шеренгой удивительных существ, с великим искусством вырезанных из огромных каменных глыб. Одни существа сидели, другие угрожающе стояли на задних лапах, расправляя сложенные за спиной огромные крылья, третьи спали, свернувшись в кольцо. В их длинных, мускулистых телах, крепких лапах с большими серповидными когтями, вытянутых зубастых мордах чувствовалась скрытая мощь и величие. Это были цари животных, и горе осмелившемуся бросить им вызов… Провожая взглядом чудесные изваяния, Далмира не заметила, как ее повозка въехала в Ринересс, величайший из городов Арнира.
Глава одиннадцатая
Схватка за жизнь
Перчатки мастера вспыхнули знакомым Шенну белым огнем, и сорвавшиеся с него сотни крошечных молний впились в тело гулха. Задергавшись, тварь пала наземь и испустила дух, но ее место тотчас заняла другая. Шенн оттолкнул нападавшего ногой и добавил острием дротика по склизкой, лязгающей зубами морде. Тонкое древко, не предназначенное для рукопашной, сломалось. Он отшвырнул бесполезный обломок и выхватил меч, взятый из сокровищницы. Вот и пригодился! Шенн не знал приемов фехтования и отмахивался от наседавших тварей, но получалось неплохо. Древний клинок сохранил остроту, с легкостью рассекая плоть гулхов.
Если бы Шенн мог видеть, что происходит у него за спиной, то онемел бы от необыкновенного зрелища. Наставник сражался с гулхами врукопашную! И как сражался! Движения старика были выверены и точны, казалось, он не уклонялся – гулхи сами пролетали мимо, сталкивались и валили друг друга в болото. Стороннему зрителю показалось бы, что старик просто крутится на месте, а набрасывавшиеся твари никак не могут его схватить. Одним поворотом тела Ольф избегал удара, другим отбрасывал в сторону, ломая руку или ногу. Его светящиеся перчатки оставляли на телах болотных жителей ужасные обугленные раны, словно были раскалены докрасна. С десяток трупов и корчившихся от боли раненых лежали вокруг бойца.
Но гулхи не боялись смерти, ими руководила не столько ненависть к чужакам, сколько жажда теплой крови и мяса. Будь на их месте люди, они бы обратились в бегство от таких потерь, но гулхи безразличны к смерти соплеменников. Они не знали дружбы и родства, не ведали страха и потому не отступали. И их собиралось все больше и больше.
– Нам нельзя останавливаться! – крикнул из-за спины Шенна Ольф. – Надо бежать!
Шенн рванулся вперед, с плеча раздавая удары. Ему удалось прорвать первые ряды гулхов, дальше они стояли не столь плотно. Но юноша не знал тропы и остановился, поджидая мастера. Ольф понял, в чем дело, и побежал первым, шлепая по расползавшейся под ногами грязи. Пропуская наставника, Шенн на мгновенье отвлекся, и сраженный, но еще не умерший гулх схватил его за лодыжку. Острые когти впились в ногу, раздирая мясо и, закричав от боли, Шенн обрушил на врага меч, проломив ему голову. Прихрамывая, юноша поспешил за мастером.