Рождение гигантов
Шрифт:
– Много всего разного. И одновременно, – ответил Ростик. И лишь тогда понял, что говорит уже «нормальным», своим голосом, а не вещает, как полоумный. – К тому же мне кажется, что, растворяя наши телевизоры, он… читает нашу цивилизацию в том виде, конечно, какой она была на Земле. Но это для него уже мелочи.
– Ничего себе – «мелочи»! – Лада, вероятно, хмурилась.
– Слушай, а этот его… реактор? – Ким, кажется, понял, что теперь на Зевса придется смотреть по-другому. – Он что же, для… как это называется… ага, для медленного термояда тоже подходит?
– Что значит – подходит? – не поняла Лада.
– Кажется, все-таки это
– Неважно, как называется. – Ким был задумчив. – Значит, вот как он получает всю ту бездну энергии, которой мы удивляемся. – Внезапно он оживился: – А зачем же тогда он молдвун выращивает? Мы-то думали, он как раз им тоже питается.
– Не знаю, – ответил Ростик. – Ему нужны… так сказать, разные типы энергии. Не исключено, что биохимическая энергия, на которой существуют люди и все гиганты, тоже… входит в его рацион. То есть для каких-то процессов она – экономичнее и эффективнее. Ему ведь нужно очень многое опробовать, если уж он с нами связался – тем более.
Впереди и справа, как теперь уже можно было рассмотреть, появился Боловск. За ним стал виден Чужой город, только очень далеко, хотя и вполне отчетливо. Не составляло труда догадаться, что Ким решил пропустить их, чтобы лететь было короче и спокойнее. Хотя Ростику, при всей его отстраненности, на миг и захотелось посмотреть, пусть и сверху, на свой дом на Октябрьской.
– Может, ему это нужно для выращивания гигантов? – спросила Лада.
– В том числе, – отозвался Ким, когда понял, что Ростик отвечать на этот вопрос не собирается. – Ох, и умный же он у нас. – Он повертел головой, осторожно, чтобы не обидеть Ладу, поправил направление полета, хотя и совсем немного, как пилоты в таких случаях говорили – «на волос». Потом оглянулся, посмотрел на Ростика. – Я имею в виду Зевса, не тебя.
– Я понял, – кивнул Ростик.
Лада хихикнула и высказалась:
– Для нас с тобой, Ким, и Рост кажется неглупым. Вон какую теорию выдумал. И как его угораздило?
– Каждый раз как-то угоразживает… Или угораздивает.
– Или городит, – добавила Лада.
– Да, – твердо произнес Ростик, – он эти вещества как-то перестраивает, использует их и для создания своего тела, и для таких вот пластмасс, из которых приклад нового ружья изготовлен, и для сотворения гигантов.
– Мы усвоили, – сказал Ким, он как-то вдруг посерьезнел и стал, кажется, размышлять над тем, с чем люди действительно столкнулись тут, в Мире Вечного Полдня.
– Но если пораскинуть умом, это все мелочи, – повторил Ростик.
– А что еще можешь сказать? – поинтересовался Ким после молчания.
– Не знаю, – вынужден был признаться Ростик.
– Оч-чень содержательно, – произнесла Лада. Хотя и она все отлично понимала.
Часть третья
Воспитание «наездников»
Глава 13
Прилетели они, как Ким и предполагал, вскоре после обеда. Рост и сам немного удивился, насколько эти расстояния, между Олимпийским хребтом и морем, теперь казались ему малыми, незначительными и, в общем, легкими. Это были дружественные места, обжитые людьми надолго, может быть, насовсем.
Одесса вышла к ним как странное, компактное сверху скопление странных зданий, из которых только некоторые были явно построены людьми, а большинство смахивали на простую рыбью чешую,
Площадь перед главным домом Одессы, та самая, где они когда-то садились после полетов в лес дваров, когда, собственно, и «открыли» этот город, была заставлена таким количеством антигравов, что Ким ругнулся, когда заводил свою машину на крохотный пятачок, где можно было бы приземлиться и не повредить другие антигравы. Все-таки ему это удалось, хотя Лада, как Ростик понял по ее напряженной спине, пару раз и дрогнула, она бы садилась по-другому, более спокойно и безопасно или вообще за городом.
Ким и сам после посадки вытер пот со лба, но это, возможно, стало у него уже автоматическим жестом, ничего особенного в нем не было, если не считать… того, что на этот раз у него действительно по заросшим редкой, азиатской щетиной щекам пробились влажные дорожки из-под шлема.
Встречать их никто не пришел, но в этом они и не нуждались, Ким чувствовал себя тут как рыба в воде. Он скинул свою полетную куртку, которая для июля смотрелась немного не по сезону, сдвинул шлем на затылок и двинулся твердым шагом, жестом приказав загребному обиходить машину и присоединяться к ним, в сторону памятного Ростику здания.
Тут стоял кавардак и народу было больше, чем Ростику хотелось бы. Кто-то шуровал на кухне, рассыпая звон воды о дно немалых, кажется, кастрюль, кто-то скреб столы чем-то, напоминающим жесткие щетки, какими чистят коней, еще двое бакумурских женщин драили полы нормальными швабрами с тряпками, которые, как у всех уборщиц всей России, даже на Земле, оставляли больше разводов, чем, собственнно, омывали каменные плиты.
Ким уселся у окна, где они когда-то и сами привычно рассаживались во время трапезы, как Рост помнил, и потребовал еды. К ним вышла пухленькая женщина с повязкой на одном глазу, окинула их пылающим, как бывает только у одноглазых, орлиным взором, произнесла:
– Ага, нашим запасам грозит беда, Ким прилетел, – и добавила на одном дыхании, – сейчас подадут.
– Марьевна, ты бы еще послала кого-нибудь за начальством, нам недосуг ждать, пока они сами к нам подвалят.
– А чего за ними посылать? – резонно возразила тетка. – Они же видели, как вы прилетели, догадались, что… – она смерила Ростика пытливо, – не в одиночку прилетел, вот и появятся.
– А если они не поняли, что это Ким? – с заметной робостью, так мало ей присущей в обычном положении, спросила Лада.
– Все они знают, так что посылать никого не буду, у нас каждая пара рук на счету, нам через полчаса уже надо рыбакам второй обед нести.
– Второй обед, – ворчал Ким, когда тетка ушла и к их столу подсел загребной бакумур, как показалось Ростику, совершенно незнакомый. – Нет, каковы, а?
Но тетка оказалась права. Не успели они как следует отведать душистой, пахнущей удивительно по-домашнему жареной рыбки, которая, как Росту показалось, несмотря на нелюбезный тон и вид одноглазой поварихи, была только-только пожарена, в помещение ввалился Пестель. За ним выступал… Кажется, это тоже были знакомые ребята, но уже за это Ростик не поручился бы. Плохо у него с памятью стало, это следовало признать и не особенно рыпаться.