Рождение Императора
Шрифт:
Я обернулся. Хватит…
– Я знала это давно. Когда Сартен еще был жив, я уже знала о знакомстве Андры с Сашей. Но она тоже мечтала о любви. Эрхарт Тиза спросил тогда, кто из нас троих хочет пообщаться с Бездной памяти? Сартен рассмеялся, Тайрен покачала головой. Я догнала его позже. Лишь я хотела узнать будущее. И он рассказал о «госте из другого мира». Он не обнадежил меня, рассказав о долгой взаимной любви и кучке деток. Его рассказ я постаралась поскорее забыть. Но вспомнила месяца через три после знакомства с Сашей. Он оказался первым, кому нужна была помощь ангелов, после того как мы
Карел вздохнула. Я представлял себе их рядом – Андру и Карел. Черное и белое.
– Я надеялась, что Андра пресечет все возможности для их общения. Но после Дня рождения Кларисс она попыталась убить его. Возможно, что-то произошло в тот вечер, у Кларисс. Я и представить не могла, что Андре может прийти подобное в голову. Возможно, она сдалась уже тогда. И эта попытка была следствием капитуляции. В общем, она исчезла на пятнадцать лет. На пятнадцать коротких лет, в течение которых я, по словам Тиза, могла быть с Сашей. От Марго же вообще трудно что-то скрыть. Зная непримиримость твоей матери, мне казалось, что я – это единственное в её жизни, с чем она смирилась. А когда Саша зашел к Андре и между ними мгновенно завязались отношения, я совершенно перестала понимать твою мать.
Я слушал, глядя на неё в темноте.
– Спи, Карел. Мне совершенно незачем это знать…
– Саша хотел ребенка, – продолжила она, голос её снова задрожал. – Даже не потому, что в тебе от него лишь глаза, – она усмехнулась. – Хотя вы похожи намного больше, чем может казаться. Он просил Марго. Не смотри на меня так. Если ты скажешь, что Целесс не живет в твоей голове, я никогда не поверю. Как бы я хотела, чтобы от него остался хотя бы ребенок. Но он так и не позволил…
Я поднялся и вылез из палатки. Неужели не понятно, что я не хочу это слышать? Это твое, ваше! Ты всего лишь любовница моего отца! Да, ты не разрушила нашу семью, как Андра. Но ты…
Мгновенно промерзая до костей, я смотрел в сполохи тумана в черном пространстве ночи. Простояв несколько минут, вернулся. Карел не произнесла больше ни слова.
На следующее утро мы проснулись практически одновременно. Смотрели друг на друга с минуту, не моргая и не двигаясь с места. Иногда мне казалось, что псионики снова могут проникнуть в мои мысли. После безмолвного завтрака мы двинулись вперед.
– Я не могу… - прошептала Карел и оперлась на каменную стену, зажимая голову ладонями.
Быстро преодолев несколько разделяющих нас шагов, я заглянул ей в глаза.
– Не могу, Андрес. Там щит, ты не чувствуешь? – шептала она, а по щекам беспрерывными ручьями текли слезы.
Я не чувствовал. Ничего не чувствовал. Взял её за руку, привлек к себе.
– Подожди здесь, – прошептал на ухо. Она закивала.
Не умел я видеть ангелов беспомощными. Столько лет в их руках была жизнь и безопасность моего отца. Они были всесильны в моем воображении. Они не умели плакать. Ангелы не плачут.
Карел не отпускала моей руки, когда я сделал шаг вперед. Вскрикнула, отпрыгивая назад.
– Не могу! Иди.
– Подожди здесь, я вернусь, – шагнул я обратно к ней и поцеловал в висок.
Карел оседала на снег, рыдая. Когда она подняла лицо, светлые глаза о чем-то молили. Дальше я шел один.
Через часа полтора вверху показался выступ и пещера. На выступе невероятной грудой металла и креацина громоздился портал. Я сглотнул. Зачем Ранцессу портал?
Поднявшись, остановился у пещеры. Ожидал ли ты, Ранцесс, что после той встречи мое сознание закроется от псионического воздействия? С неба, прорываясь сквозь облака, сплошной стеной падали лучи света.
Я зашел в пещеру. Та «жуть», что чувствовалась ниже, здесь стала почти материальной и выталкивала из темной дыры в горе. Пришлось приложить усилия, чтобы зайти внутрь. Чего-то неординарного, загадочного и могущественного я не увидел. Посередине пещеры поднимался каменный выступ у сплоской поверхностью. На нем – клок сена в форме гнезда. Внутри – я усмехнулся – яблоко. Сморщенное, практически уже высохшее. Почувствовав чье-то присутствие, я резко обернулся. Император грустно улыбался. Самый могущественный ланит на Земле стоял в проеме, который казался тесным для него, улыбаясь:
– Нет ничего вкуснее яблок Императорского сада…
Нет, он молчал. Я услышал его мысль у себя в голове и вспомнил ночь, когда она родилась впервые именно так, как ныне сформулировал Ранцесс. Это случилось в ночь, когда Целесс стала моей.
Повтори…
Император засмеялся.
– Я всё думал, кто окажется быстрее: ты или Сархат? Когда-нибудь ты поймешь, что руководило мной, мальчик.
Я отрицательно замотал головой, делая шаг к нему. Нет! Пожалуйста! Не смей…
– Могу я попросить тебя?
Я сделал еще шаг, отрицательно мотая головой. Не можешь!
– Позаботься о Кларисс, – Император сделал шаг назад. – Десятка миров не хватит, чтобы реализовать её потенциал…
– Оставь… - прошептал я и сам не услышал сказанного. Горло сжало так сильно, что больше не вылетало ни звука.
– Я не могу, Андрес. Мы слишком разные. И с вами мы становимся слабее век за веком. Мир твоего отца убедил меня в этом. Когда пройдет боль, и ты сможешь мыслить, ты поймешь. Кларисс поможет. Мы не можем больше оставаться здесь. Ради сохранения нашей расы.
Я раскрыл рот, пытаясь произнести хоть слово, но ни звука не вылетело из горящего в огне горла.
– Я и так слишком много сказал и слишком долго заставил себя ждать, Андрес. Прощай.
Развернувшись, Ранцесс шагнул в портал. Я ухватился за обледенелую каменную стену, чтобы не упасть. Преодолел несколько метров до портала. Ступил на круглую поверхность. В открытые глаза ударила ночь. Ланиты. Сотни совершенных, немыслимо прекрасных мужчин и женщин окружали меня, двигаясь в одну сторону.