Рождение Контролера
Шрифт:
Этот ребенок ликует совершенно искренне, никакой зависти, совершенно не интересуется, сколько это стоит, живет как веселая птичка божья, как же все мы ее обожаем, такое счастливое и радостное существо…
Я торопливо расставил по столу тарелки, пока она плещется в роскошнейшей ванной. Дизайнеры перемудрили, я такую не заказывал, хотя и не указывал, какую именно, просто на их усмотрение, единственное требование: никакой старины, только хай-тек, вот и отгрохали как сам коттедж, так и внутри сделали все по высшему классу, управление где жестами, а где и вовсе голосом.
Наконец она вышла, уже с сухими волосами, чистенькая, как рыбка в горном ручье, сказала чирикающим голоском:
– Как у тебя здорово… А это чем пахнет?
– Сперва попробуй, – сказал я. – Потому скажу.
Она поспешно побежала и села за стол, смешно потянула носом, улавливая запахи от тарелок.
– Даже пахнет необыкновенно вкусно!.. Нет, это не комплимент, ты же сам знаешь!.. Как ты это делаешь?
Я сказал благодушно:
– Вкусы любимого пета обязан знать каждый мужчина.
– Наверное, – предположила она страшным шепотом, – какой-то наркотик подмешиваешь? Ты же химик!
– Ломки нет? – поинтересовался я. – Значит, не наркотик, а что-то еще страшнее.
Она сладострастно чавкала, как ежик у блюдечка, закрывала от наслаждения глаза, потом испуганно распахивала во всю ширь, большие и обвиняющие.
– Дашь рецепт?.. Или пожадничаешь?
– Дам, – пообещал я. – Хотя я и жадина. Ничего, если в химических формулах?
Она не поняла, кивнула, счастливая, что не зажал какую-то особенную рецептуру.
– Да как угодно!
– Хорошо, – сказал я, пряча усмешку.
На самом деле обед приготовил принтер, а лакомость достигнута просто: анализ крови Катеньки и особенности ее желудочно-кишечного тракта, с какой скоростью вырабатываются какие гормоны в ее тельце, о которых она не имеет понятия, но я знаю, и потому все так дивно лакомо и легко усваивается, даже если пища «тяжелая».
Когда-то домашние принтеры так и будут готовить пищу – с учетом особенностей организма хозяина, если, конечно, их отключить от всемирной сети, а то начнут готовить только «здоровую пищу», как моя пятая колонна в виде туповатого кофейного аппарата, что по-прежнему требует подключения к сети, чтобы выполнять приказы госдепа, а не мои, хотя я его хозяин, глобалист чертов.
Она осталась у меня на ночь, и сколько я к ней ни присматривался, этот исполинский участок и громадный дом совершенно не изменили ее отношения, по-прежнему любит меня верно и нежно, ну такая вот замечательная, ее все любят и обожают, а она верно и преданно любит троих или четверых хороших и любящих ее мужчин, ну что за нелепая жизнь, когда приходится выбирать одного, это же точно огорчит остальных…
Утром раздался приглушенный, но требовательный сигнал вызова, я вывел на большой экран лицо Ингрид, собранная и деловая, глаза строгие, заявила с ходу:
– Собирайся. Нас ждут.
Я оглянулся на дверь ванной, Катенька снова убежала туда, там целый бассейн, хоть и не такой огромный, как во дворе, донесся ее счастливый визг, точно снова коснулась не того сенсора и получила струю воды с той стороны, откуда не ждала.
– Погоди-погоди, – сказал я чуточку ошарашенно. – Во-первых, я у вас не работаю, так что не надо вот это такое вот… Во-вторых, у меня свои причуды, как у человека творческого от науки. И мои мышки без меня заскучают, что может отразиться на продолжительности их жизни и составе плазмы.
Она буркнула:
– Ты разве ядерщик?
– С чего… ах вот почему! Ингрид, плазма бывает еще и плазмой крови.
Она сказала сердито:
– Никогда не понимаю, когда говоришь серьезно.
– Я всегда серьезен!
– Где тебя встретить? – спросила она.
Я сказал сердито:
– А кто сказал, что я куда-то собираюсь?
– Через час у твоего мацанючного Центра, хорошо?.. Он там еще и ресторан прикупил, чтобы сотрудники обедать бегали, да?
– Все знаешь, – ответил я. – Вижу, контрразведка не спит, как и госдеп. Хорошо, поговорим потом.
Она сказала саркастически:
– А я думала, профессоры этим не увлекаются. Там в ванной у тебя две или три визгуши?
– Одна, – заверил я. – Но и одной бывает…
– Ты чего? – спросила она насмешливо. – Сейчас это не в тренде.
– Одна, – заверил я, – да и ту ты знаешь.
– Маленькая женщина до старости щенок?
– Она, – ответил я, – хотя у нее старость никогда не наступит.
– Эй-эй, – сказала она, – не убивай ее так рано!.. В общем, через час, жду.
– Где?
– А где тебя еще можно перехватить? Возле въезда в комплекс Мацанюка. Хотя бы раз попался в ночном клубе.
Катенька вышла хохочущая, ванна у меня в самом деле может рассмешить наворотами, но сказала тут же рассудительно:
– Надеюсь, сегодня была удачная ночь для зачатия. Больше таблетки не принимаю, бабушка говорит, пора заводить ребенка. Надо бы для перестраховки заехать к Игорю Твердиславовичу, он такой умный и красивый… Чем это пахнет на кухне?
– Сейчас проверим, – ответил я. – Заодно узнаем, может ли абсолютно здоровая пища быть абсолютно вкусной?
Спорткар Ингрид я заметил издали, в самом деле ждет, надо же, но все равно как-то не нравится, когда от меня ждет нечто не Ричард Стоунбридж, лауреат Нобелевской премии по нейрофизиологии и Глава медицинской корпорации биологических технологий, а чин из ГРУ.
Она вышла из машины навстречу, красивая, но строгая, сказала деловито:
– Машину оставь, отсюда не уведут, Мацанюк вас охраняет лучше, чем мы президентов, а я отвезу тебя к месту и введу под белы ручки.
– Куда введешь?