Рождение нации
Шрифт:
Путь оказался тяжелым, особенно для еще не обвыкшихся к гнусу и преодолению чащобы дружинников прибывших с Головой. Полегче стало когда вышли к Клязьме и пошли ее берегом. Вдоль Клязьмы шли два дня с привалами и ночевками, пока не дошли до устья реки Поли. Отсюда шли уже по берегу Поли с полдня, после чего свернули в болотистое редколесье преодолеть которое можно было, только имея опытного вожа, проводника, не раз здесь ходившего. Пленник оказался именно таковым, он уверенно вел кривичей и на исходе четвертых суток вывел дружину к окруженному со всех сторон топкими болотами озеру Воймега.
Вплотную подходить к озеру не стали. Выслали вперед разведку, которая донесла, что мещеряки в селище не подозревают об опасности и заняты повседневной деятельностью: женщины готовят еду, стирают одежду в озере, рыбаки развешивают для сушки, сплетенные из льняных нитей, сети-мережи. Давно уже не видевшие женщин дружинники, что пришли в городище с Вячеславом
Мещерское селище, видимо, строили с расчетом, что до него никогда не доберется никакой враг. Потому и укреплено оно было слабо и состояло из примерно полусотни многосемейных и односемейных жилищ. В многосемейных жили наиболее бедные члены племени. Они устраивались как большие полуземлянки, углубленные на несколько ладоней с земляным полом. Кровлю в этих общественных полуземлянках устраивали двускатную, опускавшуюся своими краями почти до земли и опиравшуюся на врытые в землю бревна. Стены делали из тесанных досок, вбитых вертикально в землю и обмазанных глиной. Но зажиточные мещеряки из наиболее удачливых охотников, бортников, рыбаков, а также оказавшимися богатыми по наследству, могли позволить себе жить со своими семьями отдельно в бревенчато-срубных жилищах, которые выделялись на фоне дощатых полуземлянок. Внутри каждого жилища имелся сложенный из камней очаг. Жилища состоятельных мещеряков еще отличались тем, что возле них имелись всевозможные хозяйственные пристройки, где содержалась их личная скотина. Бедные, как правило, личного скота не имели, но для общих нужд держали общественное стадо свиней и коров. Лошадей в хозяйстве мещеряков было немного и только в частном владении. Их использовали в основном для пахоты. А так по таким лесам на лошади особо не наездишься. Отдельно на отшибе селища стояла кузня. Местами вокруг селища с дерева на дерево, по сучкам переброшены жерди – городьба, чтобы пущенная в лес скотина не забредала далеко…
Разведчики у кривичей были опытные, они и спрятались так, что их никто не обнаружил и рассмотреть успели не только мещерских женщин, но и все расположение селища. Вернувшись в отряд, старший разведчик стал прямо на освобожденном от дерна куске земли рисовать план селища. Княжич с Головой сравнили его с тем, что на бересте по памяти нарисовал им пленник-проводник. Оба плана совпали вплоть до мелочей. Ставя задачу дружине незадолго до захода солнца, Вячеслав постоянно оглядывался на Голову, особенно тщательно разъяснял расположение княжеского жилища и других наиболее состоятельных мещеряков, полуземлянку, используемую как хранилище племенного запаса пушной рухляди и зерна. Голова от себя добавил, надо сделать так, чтобы все ценное имеющееся в этих домах и хранилище ни в коем случае не пострадало и самое главное не сгорело во время штурма.
– И самим не жечь и мещерякам поджигать не давать!– акцентировал внимание дружинников сотник.
Ночь провели без огня, даже поужинали сухарями и холодной водой, боясь кострами выдать свое местонахождение, ведь до селища было всего-ничего.
Чтобы быстро и без потерь захватить селище со всеми его обитателями, где в этот момент по словам проводника находилось свыше двух с половиной сотен человек, в основном женщин, детей и стариков… Так вот, шести десятков дружинников для этого явно недоставало. Потому в основном приходилось рассчитывать на неожиданность и крепкий сон мещеряков. Элемент внезапности сыграл свою роль. Где-то три—четыре десятка мещерских воинов, в основном уже немолодых, едва успели выбежать, не успев даже одеть своих защитных рубах, а иные и без оружия. Они тут же поражались стрелами, копьями, мечами. Быстро и сноровисто расправлялись кривичи с защитниками села, убив в скоротечном боестолкновении десятка полтора мещеряков. Остальные сообразили, что сопротивление бесполезно, ибо сразу поняли, кто на них напал. У кривичей, и оружие лучше, и доспехи, к тому же дружинники князя Всеслава намного сноровистее этим оружием владели. Все дружинники кривичских племенных князей являлись профессионалами своего дела, ибо по примеру варяжских дружинников ничем кроме ратного
Обратив в бегство еще сохранявших способность двигаться защитников селища, кривичи не стали их преследовать, а с возбужденными криками стали врываться в первую очередь в бревенчето-срубные жилища, надеясь именно там поживиться богатой добычей и хорошо кормленными женщинами, которые были куда более привлекательны, чем уработанные и несытые обитательницы полуземлянок. Проводник, чье семейство обитало в полуземлянке, видимо, еще и потому так подробно на своем плане отмечал именно богатые жилища, надеясь, что его жена и дети после штурма успеют убежать и таким образом избежать, и насилия, и угона в рабство.
Княжичу Вячеславу никогда еще не приходилось принимать участия в такого рода мероприятиях. Он никак не ожидал, что после скоротечного боя начнется настоящая вакханалия. Потому он растерялся, увидев как его дружинники, едва ли не мгновенно из послушных, собранных воинов превратились в неуправляемых грабитилей и насильников. По всему селищу стоял гвалт, ругань и женский визг вперемешку с детскими криками и плачем. Полураздетые мещерячки выскакивали из своих жилищ, многие с маленькими детьми на руках и пытались бежать в сторону леса. Кое-кто бежал к берегу озера к лодкам-долбенкам, вытащенным на берег. Самые проворные успевали стащить их в воду и отплыть. Дружинники хватали в первую очередь молодых женщин. Голова перед атакой предупредил: в полон брать только молодых и здоровых. Старики и совсем малые дети все равно не выдержат тяжкого пути до Яузы и дальше в стольное городище племени Всеслава.
Но среди дружинников были и такие, в первую очередь у кого имелись семьи, которые не столько интересовались женщинами, сколько дорогими и красивыми вещами. Утварь, металлическая посуда, украшения, которые женщины, как правило, снимали на ночь и сейчас не успели на себя надеть, ну и конечно меха и одежда из них – все это запихивалось дружинниками в припасенные заранее мешки. То, что оказывалось в такой момент в личных мешках дружинников потом им же и оставалось, не сдавалось в «общий котел» с которого в казну князя шла треть, а остальное делилось меж всеми. Но все же большинство дружинников молодые, сильные, холостые мужики, прежде всего хотели именно женщин. Они срывали и разрывали одежду, что на них оставалась, заваливали там, где застали, иной раз прямо на их же супружеских постелях. Некоторых малоподвижных, разнеженных, дородных, любящих долго спать женщин из зажиточных жилищ даже ловить и заваливать не пришлось. Они не успели ни подняться со своих постелей, ни одеться…
Княжич готовился биться с врагом, но ему так и не пришлось скрестить меча ни с кем из мещеряков, ибо Голова придержал его во время начала атаки, и он оказался сзади строя дружинников. Теперь он с ужасом наблюдал за тем, что происходило на его глазах. Он кричал, пытался остановить, но его как будто перестали слышать, дружина словно обезумела. Он искал сотника, но тот до того буквально не отходивший от княжича, словно сквозь землю провалился. Вячеслав, конечно, слышал о том, что после взятия вражеских городов, городищь, селищ… некоторое время идет неуправляемый повальный грабеж и насилие, но не оджидал что это так ужасно выглядит вьяве. Совсем растерявшись княжичь в прострации зашел в первое попавшееся бревенчато-срубное жилище из которого в отличие от остальных не выкидывали ценные вещи… И когда зашел понял почему. Здесь было тепло и уютно, в очаге еще тлели остатки дров и вещи в основном все, видимо, оставались на местах, потому что двое дружинников забежавших сюда не грабили… Они завалили на расстеленную на дощатом полу медвежью шкуру обнаженную молодую с налитым телом женщину. Один держал ей руки, второй раздвигал полные ноги. Женщина извивалась, билась, визжала. А из угла за всем этим наблюдал оцепенев, дрожа от страха, мальчик лет пяти. Именно увидев мальчика, Вячеслав вспомнил то, что случилось с ним десять лет назад, когда он оказался примерно в положении этого мальчика…
В тот день в стольное городище князя Всеслава под видом купцов, привезших на продажу оружие, зашли несколько разведчиков из бродячей и никому не подконтрольной варяжской дружины. «Купцы» ничего не продали и ничего не купили, зато изнутри осмотрели укрепления городища и уяснили его слабые места. Определили они и местонахождение княжеского дома, что в общем оказалось нетрудно – он был самым большим и красивым. Ночью несколько варягов зарезав пару дозорных, проникли через вал в городище и изнутри открыли въездные ворота, через которые и вошла та самая бродячая дружина. Людей там было немного, человек двадцать-тридцать, но они и не собирались захватывать все городище, им был нужен всего лишь княжеский дом. И их план удался. Они ворвались в дом, где им преградила путь личная челядь князя. Под мечами варягов она вся пала, но дала возможность самому Всеславу, схватив шестилетнего сына через окно выпрыгнуть прочь, а вот нежнотелая княгиня со своей постели настолько долго поднималась, что ее варяги так в одной рубашке и схватили.