Рождение Повелителей - Часть 2
Шрифт:
— Я знаю варварский язык, могу немало пригодиться, — начал говорить Немо, — если удастся поймать языка, то я, наверное, единственный, кто поймет среди всей этой толпы — северянин демонстративно окинул площадь взглядом, — речь пленника. И с мечом в руках я далеко не мальчишка с заостренной палкой, не даром называясь Чемпионом Восточного Турнира, а, как вам известно, после трехсот лет я первый кто удостоился этого звания.
— Хорошо… — уныло ответил наместник, — значит, вы всерьез решили убить варварского вождя? — задумчиво протянул он, — Пусть будет так! Есть еще добровольцы? — снова обратился в толпу наместник, и на удивление
— Я пойду! — низким голосом пробубнил он.
— Есть еще кто? — набирая повороты, все с большим и большим энтузиазмом стал говорить наместник.
— Разрешите пойти мне, — обратился к Фарнлесу глава его телохранителей.
— Норгим? — удивился наместник. — Не думал, что ты разделяешь желание лезть в самое пекло, — тихо, так, чтобы услышал только сам Норгим, отчеканил наместник.
— Разрешите пойти! — еще раз повторил Норгим, громко и демонстративно, наместнику ничего не оставалось, кроме как согласиться.
— Можешь идти, — недовольно ответил Фарнлес.
— И я пойду! — вышел из толпы Гефест.
— Извини, друг Гефест, но пятеро уже много. Хватит тех, что уже есть, — отрезал наместник.
— Я все равно пойду! — предупредил Гефест.
— Нет! — твердо отозвался наместник.
— Ты меня не удержишь, если я решил идти — я пойду! — гордо выпрямляя грудь парировал Гефест.
— Стой и не шагу с места! — приказал Гефесту чей-то голос из-за спины, кузнец обернулся и увидел Малаха. Знахарь прибегал к запретным для смертных мысленных разговоров. — Хватит опекать Немо, он уже не мальчик, за которым нужен глаз да глаз. Пусть идет туда, куда зовет его сердце!
— Но его убьют! — так же мысленно, как и его собеседник ответил Гефест, надеясь, что Малах услышит и ответные зовы…
— Это его Судьба!
— Хватит о своих Судьбах! — попытался сделать в разуме вспыльчивый голос кузнец, заранее зная, что этого быть не может при мысленном диалоге.
— Пусть Немо решает сам. Не лезь в его жизнь, — мелодичный голос Малаха вился в голове Гефеста серебряно-белой паутиной.
— Не лезть в жизнь своего сына? Однажды я уже сделал это. Поэтому мне не надо твоих лишних слов! — Гефест замер на пол пути к отряду из четырех воинов, к которым он хотел присоединиться.
— Ты перестал прислушиваться к моим советам? — лился прежней мелодичностью в голове кузнеца голос знахаря.
— Ты знаешь, что нет. Я сделаю, как ты просишь.
Кузнец вернулся в толпу, стал на свое прежнее место, возле своего лучшего друга, с которым он только что обменялся парочкой мысленных фраз.
— И все равно я должен был идти, — обижено промямлил своему другу Гефест, только теперь вслух.
— Нет, — коротко ответил Малах.
— Я снабжу вас всем необходимым, — говорил тем временем наместник, — Лошади, провизия, амуниция, все, что вам понадобиться! Дайте мне подробный список всего необходимого, и я обязуюсь предоставить вам все! — торжественно провозгласил Фарнлес.
— Благодарим наместника! — тихо отозвался Норгим.
На этом Городские Сборы были окончены. Никаких решений после выбора четырех добровольцев больше не последовало. Толпа хаотично зашевелилась, и люди стали неторопливо разбредаться кто куда. Вскоре на площади остались только наместник со своими телохранителями и новоиспеченный отряд диверсантов. Ушел даже непоколебимый Гефест, правда, только после того, как Малах схватил
Наместник лично подошел к четверке добровольцев. Он знал, что здесь у каждого есть свои счеты перед неведомым обидчиком за недавнюю «лихорадку»: Арнел потерял родителей, они погибли одни из первых от эпидемии; Гвилдор — сам чуть не стал жертвой безумной болезни, чудом был спасен; Норгим был тем единственным, кого последствия Болезни минули стороной, у него не было родственников, не за кого было и мстить, лишь дурман, окутавший его воинов — братьев, которых никогда не было! — мог стать причиной для мести; мотивы Немо ясны, как белый летний день, — отомстить за возлюбленную, за ее жуткую и болезненную смерть. Здесь каждый хотел поквитаться, с кем — неважно, главное — за что! Как только Фарнлес ткнул пальцем на врага, сразу и каждому из четверки диверсантов стало ясно "я, и только я буду тем, кто убьет виновника всех бед!".
Наместник подошел и внимательным взглядом пробежал по лицам отряда, не лицам — маскам. В них легко угадывалось натянутое спокойствие, скрывающее злобу и ненависть, яркими свидетелями этого были сверкающие исполинским пламенем на свете солнца глазах. Эти люди, несмотря на все свои различия, были похожи, похожи своей неукротимой жаждой мести. Фарнлес даже ужаснулся, "как человек может так сильно ненавидеть другого человека, которого с таким призрением называет своим врагом!". А Враг для нововыбранного отряда были варвары, которые посмели потревожить спокойствие мирных жителей Нимфеи, которые обрушили на город страшную силу исполинской болезни, неизвестной лихорадки у одних вперемешку с потерей воли у других.
— Ну, что? Надо все обговорить… — деликатно начал наместник, — Решить то, что мы решили несложно, а воплотить все в жизнь не так-то и легко. Вам преградят путь многочисленные противники, многократно превосходящие вас числом, и к варварскому вождю вы и на милю подойти не сможете, не то, что на полет стрелы. Но вы сами вызвались и вам самим расхлебывать эту кашу. Я же, как уже было сказано, всячески вам подсоблю.
— Надо все обдумать и наша идея уже не покажется столь безумной, как на первый взгляд, — спокойно ответил наместнику Арнел.
— Посидим за кружечкой доброго пива и все решим, наилучшим образом! — ободрительно поддержал Арнела Гвилдор.
— Идемте. Нечего здесь стоять, как столбы среди поля. Ждем с моря погоды, — парировал Немо, ему уже надоели эти пустые разговоры, надо действовать и чем быстрее, тем лучше.
— Согласен! — поддержал северянина Фарнлес, — Нам действительно надо все хорошенечко обговорить и принять правильное решение. Но не будем делать это на Марийской площади! — наместник распростер в разные стороны руки, показывая широким жестом, где же все-таки находятся собеседники. — Отправимся в цитадель. Там все и решим. Не будем тратить времени, отправимся немедля!
— А почему это время не терпит? — удивился Гвилдор, — Ждали целый месяц, а теперь лететь сломя голову?
— Время не терпит потому, — сказал Немо, делая упор на слово "потому", — что, когда вождь соберет все свои войска, добраться до него будет совсем не возможно! — недовольным тоном закончил северянин.
— Один день ничего не изменит! — настаивал на своем Гвилдор, — Утро вечера помудреней будет! — закончил свою речь переделанной на свой лад старой поговоркой вчерашний торговец.