Рождение сверхновой
Шрифт:
— Подробнее, госпожа Агдан, — заинтересовывается президент, — сколько вы будет платить нашим учёным?
— Докторам наук — от десяти тысяч долларов в месяц, — пожимаю плечами, — Для начала. А там посмотрим. Кандидатам поменьше, скажем, от восьми. Простым научным сотрудникам с опытом — от трёх до пяти.
— А сколько наши доктора в стране получают? — требовательно смотрит президент.
— Много меньше, — шеф АП жмёт плечами, и отходит к дверям. Кому-то там переадресовывает вопрос,
— Порядка пятидесяти тысяч рублей в среднем.
— Не густо.
— Замечательно, — я комментирую последней и не без лукавства.
— Пользуетесь моментом? — улыбается президент.
— Да, — а чего скрывать?
— А какой первый шаг для нас не подойдёт? — вспоминает мою оговорку Сергей Михайлович.
— Я планирую развернуть бизнес с массовым… условно массовым, экстрапоральным оплодотворением, — дальше я говорю нечто, что приводит моих собеседников в ступор, а потом к неудержимому хохоту. Ну, и хорошо! У нас вся встреча проходит на позитиве.
— А вы не разоритесь? — отсмеявшись, спрашивает президент.
— А вам какая разница? Это мои коммерческие риски, — чуть подумав, добавляю позитива, хорошего много не бывает, — Не хватит денег, турне организую. Да хоть к вам в Москву! Только сразу предупреждаю: билеты будут дорогие и реклама с вас.
— Я всё жду, когда истощится ваш мешок с подарками, и вы предъявите счёт, от которого у нас глаза на лоб полезут, — улыбается президент.
— Подводные камни сами обнаружатся, специально их ставить не собираюсь, — ответно улыбаюсь, — Как-то встречалось мнение, что по-настоящему двигают науку только три процента учёных. Я готова платить только тем, кто входит в эти три процента. И кто им реально помогает. Но таких они сами наберут. Вот вам и проблема! Степень доктора и количество научных работ — не гарантия высокого научного потенциала. Я со своей стороны постараюсь отфильтровать балласт, но основная работа — на вас.
Президент кивает, я продолжаю:
— Подарки тоже не все упомянула. Все пациенты будут долго наблюдаться, будет набираться огромная статистика. Учёные получат в своё распоряжение богатейшие данные.
— Ваши или наши? — Сергей Михайлович находит необходимым уточнить.
— И ваши и наши. Я ж говорю о плюсах для вашей стороны. Фундаментальные генетические исследования будут оплачиваться с моей стороны. По мере возможности, конечно. Полагаю, пара сотен миллионов долларов на это найдётся.
— Мы можем поучаствовать в этом, — поправляет президент, — Больше скажу: обязательно поучаствуем. Чтобы у вашего правительства даже формального повода не было нам отказать.
— Они не смогут, — я вообще планирую минимально возможное участие корейского правительства. Ни к чему мне эта огромная и неповоротливая бюрократическая махина с часто непонятной логикой действий.
— Это будет мой центр и мой бизнес, — поясняю я, — Ладно, признаюсь. У меня формируется сильное лобби в правительстве.
— Вы со своим президентом, как её…
— Госпожа Пак ГынХе, — подсказываю я.
— Вот-вот, вы с ней говорили? Или только собираетесь?
— Не говорила и не собираюсь, — я невозмутима, — А зачем? Её скоро переизберут, если останется, тогда и можно поговорить. Нет, если она меня вызовет и поинтересуется, то почему нет? А сама я к ней лезть не буду.
— Так нельзя, — строго говорит Сергей Михайлович, — Госпожа президент должна быть в курсе наших дел.
— Хорошо, — покладисто соглашаюсь, — она будет в курсе.
В дальнейшем разговор стал дрейфовать в сторону светских бесед. Затронули тему моих языкознаний, ещё чуть-чуть и о погоде заговорили бы.
— Приятно было с вами беседовать, — президент закинул ногу на ногу и покачивал чёрным полуботинком, — Мы сделаем всё, о чём вы просите…
— Чтобы наши планы не утонули в сиюминутных проблемах, предлагаю обмениваться информацией о проделанной работе каждые три месяца, — предлагаю я, — На первом этапе с вас выбор структур, желательно единственной, с которой я буду работать. И организация целевой группы для корейских студентов с целью профильного обучения. Полагаю, биофак МГУ подойдёт.
— Что с вашей стороны?
— Аккумуляция средств, которые пойдут на проект. Сразу предупреждаю, в этом году больше нескольких миллионов долларов выделить не смогу, но на обучение студентов, думаю, хватит.
— Хотите прислать студентов уже в этом году? — удивляется Сергей Михайлович.
— А чего тянуть?
— Вообще, я буду вас извещать обо всём, что сделаю по проекту.
Кремль, уютная и одновременно роскошная комната
26 июня, время — 14:55.
— Как она там про прибалтов сказала, Сергей Михайлович? — президент не может сдержать весёлой улыбки.
— Дословно? Прибалты в пассионарном и психологическом смысле плесень, но их уникальную генетику человечество должно сохранить, — улыбаясь, процитировал глава АП, — А в её красивых глазках я ещё кое-что прочёл.
— Что?
— С паршивой овцы хоть шерсти клок…
Мужчины переглядываются и неудержимо хохочут.
— Наш человек, — утирая выступившую слезу, говорит президент, — Я до такого уровня мародёрства никогда бы не додумался.
Конец книги