Рождение Тени

Шу Алекс

— Сволочь, — зарычал Кэтсу, сделав короткий шаг. Юката рубанул мечом сверху, но противник немного сместился, выходя из зоны поражения, и ударил катаной сбоку. Мужчина в черном, успел отпрыгнуть в сторону, но кончик катаны распорол трико, задев тело.

— Чёрт, — выругался Мори, прижав ладонь к окровавленному боку.

— Ты сможешь продолжать? — холодно поинтересовался Огава. Внешне он был невозмутим, но в глазах бушевало пламя ненависти.

— Конечно, — прошипел Юката, держась за бок. — Я ещё повешу твою голову у себя в подвале.

Пополню коллекцию убитых врагов.

— Мне бы не хотелось, чтобы все произошло быстро, — невозмутимо ответил Кэтсу. — После всего сказанного, я буду убивать тебя медленно.

Мори отнял ладонь от бока и поднес испачканную кровь к лицу. Он побледнел, пошатнулся, ощутив секундную слабость. Лицо Юкаты исказилось в гримасе страха.

— Широ, заканчивай! Вали ублюдков! Игра слишком затянулась, — истерически крикнул он.

Темная коренастая фигура в белом кимоно материализовалась позади Томико. Узкое жало клинка вылезло из груди захрипевшей женщины. Карапуз, с кулачками накинувшийся на бандита, был безжалостно отброшен в сторону.

— Томико, — взвыл Кэтсу, отпрыгнув в сторону. В воздухе серебряной рыбкой сверкнул плоский метательный нож, брошенный Широ. Самурай отбил его катаной, но пропустил с другой стороны удар мечом, разваливший его почти напополам.

— О чем я и говорил, — ухмыльнулся Юката, вытаскивая оружие из тела поверженного соперника. — Привязанности — это оружие, которое можно использовать против тебя. Достаточно было смутить твой дух, заставить занервничать, а душу — закричать от боли, как ты проиграл.

— Вы ответите за Томико и детей, запомни это,- прохрипел Огава, испуская дух. Самурай замер, бессильно раскинув руки, из тела рассеченного почти до поясницы растекалась большая карминовая лужа.

— Широ, вали пацана, — распорядился Огава, — не теряй времени. Нам ещё в поместье Огавы успеть надо. Принять участие во всеобщем празднике жизни и смерти.

Коренастый тип кивнул, взмахнул коротким мечом, разминая кисть, и шагнул к испуганно съежившемуся ребенку.

Сноп голубого огня снес его в сторону, заискрившаяся алыми всполохами защита с хлопком лопнула, и Широ истошно заорал. Резко запахло паленым мясом. Голубое пламя с треском пожирало обугленную плоть коренастого, превращая его в кучку черного пепла.

На поляну шагнула пожилая женщина. В кулаке у неё сверкал синими искорками фамильный амулет Огавы на кожаном шнурке.

Ребенок кинулся к ней и прижался, обняв ручонками за бедро:

— Мэй, они убили папу и маму, — запричитал он.

— Мне очень жаль, Изаму-сан, — рука пожилой женщины ласково потрепала волосы малыша. — Ты должен это запомнить и отомстить. А сейчас нам надо уходить. Твоя сестра Иошико пожертвовала собой и отдала фамильный амулет, чтобы ты выжил.

— Старуха, вы никуда не пойдете, — вступил в разговор, немного пришедший в себя Юката. Разрез на его боку уже затянулся и выглядел как налитый кровью свежий шрам.

— Оставь

пацана здесь, а сама можешь убираться куда хочешь. Я дарю тебе жизнь, — высокопарно произнес он. — Если послушаешь меня.

Мэй улыбнулась и подняла руку с амулетом. Голубой луч огня ударил в Мори, но разбился о багрово-красный купол, возникший вокруг мужчины.

— У меня тоже есть такие игрушки, — злобно усмехнулся Юката. — Не захотела принять моё предложение? Теперь я зарублю тебя, старая тварь!

Мэй промолчала, нахмурилась и ещё выше вздернула руку. Столб голубого пламени увеличился. Защитный купол угрожающе затрещал и лопнул. Голубое пламя уменьшилось до небольшого лучика, достигнувшего лица Мори, мигнувшего и исчезнувшего.

— Аааа, проклятая старуха, — истошно заорал мужчина в черном, схватившись ладонями за дымящееся лицо. Он сделал несколько шагов вслепую, споткнулся о камень и полетел в пруд, продолжая изрыгать проклятья.

— Пойдемте, Изаму-сан, — сухая ладонь старухи обхватила ручку малыша. — Нам надо уходить отсюда, как можно быстрее. Ваши слуги и воины ещё некоторое время будут сражаться в поместье, отвлекая на себя внимание, но лучше не медлить…

Картинка потеряла четкость и пропала. Я тряхнул головой, окончательно прогоняя видение и возвращаясь в реальность.

— Что-то вспомнили Изаму-сан? — проницательно поинтересовалась старушка.

— Да, — вздохнул я. — Гибель отца и матери. И как ты спасла меня.

— Это хорошо, — кивнула Мэй. — Значит, память постепенно возвращается к вам.

— Расскажешь все подробности. Кто и почему напал на нашу семью?

— Конечно, — поклонилась старуха. — Это мой долг, Изаму-сан.

— Но этот рассказ, мы перенесем на потом, — решил я, — поговорим об этом, когда я немного приду в себя, неторопливо в располагающей обстановке.

— Как скажете, Изаму-сан, — наклонила голову Мэй.

— А пока объясни, что со мной произошло сейчас. Почему я весь в синяках и тело ломит так, как будто по нему табун лошадей галопом проскакал?

— Вы подрабатывали в магазинчике старого Кена. Вместе с его старшим сыном разгружали машину с продуктами. Он вам дал двести йен. По дороге к дому на вас напала банда шакалят Сэберо. Они захотели забрать деньги. Наверно, кто-то из них видел, как вы таскали продукты в магазин. Вот и устроили засаду.

Деньги вы не отдали. Завязалась драка. Вас повалили на асфальт и стали пинать ногами. И тогда началась инициация. В этот момент в вашем теле проснулась фамильная магия Огавы. Вы засветились голубым огнем. У нападающих загорелись руки и ноги. Они с воплями убежали. Вы были без чувств, и Юки с Нобу пришлось тащить вас домой. А потом провалялись трое суток, не приходя в сознание. У вас был жар, и мы с Юки поочередно дежурили возле кровати.

— Понятно, — я попытался привстать, но скривился, ощутив боль в теле. — А Нобу, который меня притащил вместе с Юки, он кто?